Страница 238 из 250
Он обнял мальчика за плечи и повлек его к крыльцу.
— Подожди, — возразил Благородный Грегори, — я думал, что буду твоим кузеном.
— Не торопись, Успех, — сказал Нгонда, уволакивая мальчишку. — С нами все будет в порядке.
Хитрец с недоверием покачал головой.
— Я прослежу, чтобы с ними ничего не случилось, — предложил он и пошел следом.
— Там в холодильнике пироги! — крикнул Успех им вслед. — Большая часть яблочного и только пара кусочков персикового.
Он заставил себя повернуться к Утехе.
— Отец сказал, что ты была здесь на днях. — Успех хотел улыбнуться, но не смог. — Ты испекла мой любимый пирог.
— Кто эти люди? — Ее глаза сверкали подозрением. — Мальчик очень странный. Зачем ты привез их сюда?
— Давай пройдемся. — Успех взял жену за руку и удивился, когда она пошла следом без малейшего протеста. Он чувствовал, что ее ярость утихает по мере того, как они отдалялись от домика. — Я разговаривал с Радой Гэнди. Она сказала, ты очень плохо себя чувствуешь.
— Я имею право чувствовать себя так, как хочу, — фыркнула Утеха.
— Ты не приняла причастие.
— Причастие, они дают его тебе, чтобы ты поступал как тупица и еще удовольствие от этого получал. Скажи ей, что я не хочу, чтобы этот навязчивый дым мешал мне видеть вещи такими, какие они есть. — Она остановилась и повернула его лицом к себе. — Мы разводимся, Успех.
— Да. — Он выдержал ее взгляд. — Я знаю. — Ему хотелось обнять ее или, может, встряхнуть. Коснуться длинных черных волос. Но руки бессильно висели по бокам. — Но я все равно беспокоюсь о тебе.
— Почему?
— Ты говорила, что хочешь уехать отсюда. Она повернулась и пошла.
— Мне одной не управиться с фермой.
— Мы можем помочь тебе, ДиДа и я. — Успех догнал ее. — Найми кого-нибудь из местных ребят. Или, может, кого-нибудь из другой деревни.
— И как ты думаешь, сколько это будет продолжаться? Если хочешь управлять фермой, Успех, просто купи ее у меня.
— Твоя семья — важная часть этого места. Вся деревня хочет, чтобы ты осталась, каждый из нас.
Она жестко рассмеялась.
— Все хотели нашей женитьбы, теперь хотят, чтобы мы остались вместе. Я устала оттого, что они вмешиваются в мою жизнь.
Он не собирался признаваться, что временами думал о том же.
— Куда ты отправишься?
— Подальше отсюда.
— Просто подальше?
— Я скучаю без него. Правда очень скучаю. Но не хочу жить здесь, у могилы Вика.
Успех пнул подвернувшийся камешек и несколько минут шел молча.
— Ты уверена, что хочешь уехать не из-за меня?
— В этом я уверена, Успех.
— Когда ты все это решила?
— Успех, я не сержусь на тебя. — Утеха внезапно поднялась на цыпочки, чтобы поцеловать его. Губы ее схватили, по большей части, воздух, но их щеки соприкоснулись, и Успеха обожгло тепло ее кожи. — Ты очень близок мне, особенно когда ты такой, как сейчас: спокойный и задумчивый. Ты лучше всех и всегда был так добр ко мне. Я просто не могу больше жить здесь.
— Ты тоже очень много для меня значишь, Утеха. Прошлой ночью, после того как я участвовал в единении…
— Не надо. Мы ценим друг друга. Давай остановимся здесь. Место очень хорошее. — Утеха вновь встала перед ним. — Теперь расскажи мне о мальчике. Он ведь внешний, правда?
Она бросила на Успеха внимательный взгляд, и он попытался не сдаваться. Они шли в тишине, пока он не решил, что именно можно рассказать о Нгонде и Благородном Грегори.
— Обещаешь хранить тайну? Она вздохнула:
— Ты же знаешь, что сохраню. Говори.
Они уже обошли домик кругом. Успех заметил, что Благородный Грегори наблюдает за ними из окна, и направился с Утехой к сараю.
— Два дня назад, еще в госпитале, я решил послать приветствия внешним. — Он прервал ее возражения. — Не спрашивай, я не смогу объяснить, зачем это сделал. Может, просто слишком устал. Короче говоря, этот мальчик оказался одним из них. Его зовут Благородный Грегори Л'юнг, или как там его, я забыл полный титул. Он с планеты Кеннинг в созвездии Персея, и подозреваю, этот парень — очень важная шишка. Потому что потом, как оказалось, он прилетел на «острове» сюда и снял меня с поезда.
Он рассказал ей о корабле, Мемзен и детях Л'юнг и как его заставили показать свою деревню Благородному Грегори.
— А, и еще он предположительно создает удачу.
— Что это значит? — спросила Утеха. — Как кто-то может создавать удачу?
— Точно не знаю. Но Мемзен и Л'юнга, все уверены, что он ее создает, или как там еще.
Они забрели в цветник ГиГа. Когда они переехали, Утеха пыталась ухаживать за ним сама. Однако у нее не было ни времени, ни терпения бережно выращивать растения, и поэтому она сажала только краснодревы, хосту и розы. Но из-за отсутствия ухода даже эти довольно стойкие цветы уступили почву вьюнкам, ползучему пырею и молочаю.
Успех присел на каменную скамейку, смастеренную дедом для бабушки, и пригласил Утеху присоединиться к нему. Она помедлила, затем уселась с другого края, повернувшись к Успеху лицом.
— Он слишком тупо себя ведет, чтобы быть кем-то важным, — сказала она. — Как тебе его ляп с кузеном, а не племянником? Или люди в его мире — идиоты?
— Может, он это и хотел сказать. — Успех потянулся вперед и ухватил стебель молочая. — В конце концов, он надел это красное безобразие и не делает никаких попыток притвориться местным жителем.
Он стряхнул с корней грязь и оставил растение сохнуть на земле.
— Что, если он хотел, чтобы я рассказал тебе, кто он такой, и сделал все, чтобы так и получилось? Думаю, он привык идти собственным путем.
— И чего он хочет от нас? — спросила Утеха с ничего не выражающим видом.
— Не уверен, что понимаю. Я думаю, что, может, Мемзен говорила правду: он пришел сюда посмотреть, как его присутствие нас изменит. — Успех покачал головой. — Есть ли в этом какой-то смысл?
— Необязательно, — сказала Утеха. — Он ведь из внешних миров. А там думают совсем по-другому.
— Может, и так.
Утверждение, что внешние думают очень странно, прививалось им на каждом занятии по уверенности в своих силах. В конце концов, именно из-за странностей мышления Старейшина Винтер нашел Уолден. Но теперь, когда Успех сам встретил внешних — Мемзен, Благородного Грегори и Л'юнгов, — он уже не был так уверен в их странности. Однако сейчас не самое время — обсуждать эту проблему.
— Слушай, Утеха, у меня свои причины рассказывать тебе все это, — сказал он. — Мне нужна помощь. Сначала я думал, он собирается просто притвориться одним из нас и тихо посмотреть на деревню. Но теперь я уверен: он рассчитывает на то, что его раскроют, это даст ему возможность изменить положение вещей. Поэтому я хочу занять его чем-нибудь здесь, подальше от остальных. Это всего на один день. Он сказал, что улетит утром.
— И ты ему веришь?
— Хотел бы. — Успех выбрал одуванчик и выдернул из земли, не повредив длинный корень. — У меня разве есть выбор? — Он оглянулся на домик, но не увидел в окне Благородного Грегори. — Нам лучше вернуться.
Утеха коснулась его руки:
— Сначала нам нужно поговорить о Вике. Успех помолчал, собираясь с мыслями.
— Если ты этого хочешь. — Он изучал корень, словно тот содержал в себе решение всех их проблем. — Наверное, нам даже стоит так сделать. Но это тяжело, Утеха. Когда я был в госпитале, внешние кое-что сделали со мной. Своего рода лечение…
Она стиснула его руку, потом отпустила.
— Мне нужно знать только одно. Ты был с ним до конца. По крайней мере мы так слышали. Ты докладывал о его смерти.
— Она была быстрой, — выпалил Успех. — Вик не страдал. Он готовил эту ложь с первой минуты, как очнулся в госпитале.
— Это хорошо. Я рада. — Утеха с трудом сглотнула. — Спасибо тебе. Но он сказал что-нибудь? Я имею в виду, перед концом.
— Сказал? Что сказал?
— Ты должен понять: когда я вернулась домой, то обнаружила, что Вик изменился. Я пришла в ужас, узнав, что он добровольно записался в отряд, хотя до этого собирался уехать из Литтлтона. Может, и с Уолдена. Он много говорил о том, чтобы уехать к внешним. — Она с такой силой прижала руки к груди, что, казалось, даже стала меньше. — Он не верил. Ты никому не скажешь об этом. Обещаешь?