Страница 7 из 9
Теперь несколько слов о мятеже Минной дивизии.
Обвинительный довод о стремлении А.М. Щастного захватить власть основывался, в частности, на том, что он «под различными предлогами, на случай намеченного им, Щастным, переворота, задерживал Минную дивизию в Петрограде». Несостоятельность этого довода очевидна – сама идея перехода эсминцев с целью их спасения из Невы в Ладожское озеро принадлежала Щастному и была поддержана Троцким, о чем в деле имеются соответствующие документы. Задержка же объяснялась не контрреволюционностью Щастного, а отсутствием горючего, рабочих команд для разводки мостов, неисправностью буксиров и другими техническими затруднениями. Подробные объяснения Щастного и других лиц по этим обстоятельствам в деле имеются и никем не были опровергнуты.
Пункт же этот был включен в обвинительный акт по той причине, что моряки Минной дивизии, поддержанные рабочими Обуховского завода, действительно взбунтовались. Да так, что мятежников пришлось разоружать.
А некоторых – даже судить[20]. Кульминация тех событий произошла сразу после расстрела Щастного, а начались брожения 11 мая 1918 года. В этот день на эсминце «Победитель» состоялся митинг представителей кораблей Минной дивизии. Присутствовавшие резко высказались в адрес Петрокоммуны, которая не принимала никаких мер по обороне Петрограда от немцев. В результате была принята резолюция с требованием о передаче власти «морской диктатуре флота».
Мятеж очень напугал большевиков. Ведь в резолюции моряков Минной дивизии говорилось о «полной неспособности и несостоятельности» новой власти «предпринять что-либо для спасения Родины».
Л.Д. Троцкий решил отвести командующему роль идейного вдохновителя этого мятежа, основываясь на том, что Щастный умышленно разгласил его секретные предписания об уничтожении кораблей.
Нельзя исключить, что Щастный внутренне был солидарен с некоторыми требованиями «бунтовщиков». А оглашением телеграмм, предписывавших уничтожить корабли без крайней на то необходимости да к тому же за деньги, командующий косвенным образом мог способствовать усилению возмущений. Но цель захватить власть он перед собой вряд ли ставил. Иначе ему не было смысла играть столь активную роль в деле спасения флота, явившегося основным сдерживающим фактором от захвата Петрограда кайзеровскими войсками.
В апреле – мае 1918 года многие газеты, и не только в России, пестрели заметками о легендарном походе, удачно завершившемся благодаря решительности, самоотверженности, мужеству его руководителя. Поэтому появившееся 30 мая в прессе сообщение многих удивило, повергло в состояние шока: «Приказом по флоту и Морскому ведомству начальник морских сил Щастный, обнаруживший недостаток твердости духа и распорядительности, сеявший панику среди моряков Балтийского флота вместо того, чтобы вносить мужество и решительность к борьбе, и вмешивавшийся в политические вопросы с явно реакционными целями, уволен со службы и предается суду».
Известно, что Щастный прибыл в Москву 26 мая. Многие в Петрограде полагали – за получением награды. Однако последовал его арест. Сразу после этого Троцкий учинил Шастному допрос, подробная стенограмма которого хранится в деле. Из нее и других материалов дела видно, что нарком, несмотря на большую занятость, нашел все же время выполнить по этому делу не только прокурорско-следственные обязанности, но и выступить в суде в качестве свидетеля обвинения. Причем – единственного. Полагают, что он запретил другим свидетелям появляться в Кремле.
На следующий день вопрос о Щастном специально рассматривался Президиумом высшего органа Советской власти. В деле имеется выписка из протокола № 26, в которой сказано: «Одобрить действия Наркома по военным делам т. Троцкого и поручить т. Кингисеппу в срочном порядке производство следствия и представить свое заключение в Президиум ВЦИК».
Из этой выписки следует, что единственным основанием для одобрения ВЦИКом ареста явилось письмо Л.Д. Троцкого в Президиум от 28 мая 1918 года, которое также имеется в деле: «Уважаемые товарищи. Препровождаю при сем постановление об аресте бывшего начальника морских сил Балтики Щастного. Он арестован вчера и препровожден в Таганскую тюрьму. Ввиду исключительной государственной важности совершенных им преступлений мне представлялось бы абсолютно необходимым прямое вмешательство в это дело ЦИКа… С товарищеским приветом Л. Троцкий»[21].
К письму была приложена копия постановления об аресте, в котором Троцкий считал необходимым предать Щастного «чрезвычайному суду». Но такого суда, да еще для преступника «исключительной государственной важности», у Советской власти не было. Поэтому ВЦИК срочно подготовил документ и утвердил его на следующий день, образовав Революционный трибунал при ВЦИКе для рассмотрения дел «особой важности».
После ареста А.М. Щастный содержался в Таганской тюрьме. Опубликованы письма начальника этой тюрьмы Е.Н. Юревича. Писатель М. Корсунский, состоявший с ним в переписке, отмечал, что Юревич не раз беседовал с Щастным и составил о нем впечатление как о человеке, «основными чертами которого были невероятная любовь к родине и флоту, бесстрашие, простота и полное спокойствие перед фактом ожидаемого расстрела»[22].
Приведем выдержку из письма Юревича от 30 мая 1967 года:
«Однажды, если мне не изменяет память, в апреле (в мае 1918 года. – В.З.) мне сообщил по внутреннему телефону дежурный у ворот, что толпа матросов желает видеть начальника тюрьмы. По предложению дежурного помощника матросы выбрали своих представителей, и они явились ко мне, заявив буквально следующее: “Нашего адмирала Щастного за спасение всего Балтийского флота Троцкий арестовал и посадил в вашу тюрьму”. Я объяснил им, что они не имеют оснований так говорить, что народный комиссар арестовал адмирала не за “спасение флота” и что, наконец, Щастного в тюрьме нет. Они сказали, что имеют основания говорить то, что сказали, и знают, что Щастный должен быть в Таганской тюрьме. На следующий день утром действительно его привезли в тюрьму. Первое впечатление от адмирала несомненно положительное. Человек в морской форме, среднего роста, плотный, с приятным лицом. Когда я спросил его – по какому обвинению он направлен к нам, Щастный сказал: “Вины за мной никакой, но вас я долго стеснять не буду, так как Троцкий меня неминуемо и очень скоро расстреляет”. Сказано это было без всякой акцентировки, как будто он говорил что-то самое обычное и касающееся не его, а постороннего человека. Я сказал ему, что удивляюсь его словам, так как Советская власть еще никого не расстреливала и по нашим законам наивысшей мерой наказания является заключение в тюрьме на 10 лет. “Тем не менее, – ответил он мне, – меня расстреляют, хотя за мной нет, повторяю, никакой вины”. “Но, – спросил я, – за что же вас расстреляют, если вы ни в чем не виноваты?” Он ответил: “Троцкий расстреляет меня за две вещи: первое – спасение флота в условиях полной невозможности это сделать… и, второе, Троцкий знал мою популярность среди матросов и всегда боялся ее”…»[23]
Обстановка на флоте после ареста А.М. Щастного резко обострилась. Моряки-балтийцы открыто высказывали по этому поводу свое возмущение. Совет комиссаров флота (Совкомбалт) во главе с Е. Блохиным вынес постановление, считая арест несправедливым. В постановлении, подписанном всеми без исключения комиссарами, говорилось, что «арестованный Щастный работал исключительно по созданию мощи нашего флота»[24].
Серьезные сомнения в виновности командующего флотом высказывал и первый нарком по морским делам Павел Дыбенко. Он настаивал на том, что Щастного необходимо доставить из Москвы на судно «Кречет», «чтобы дело здесь разбиралось, так как некоторые документы могут пропасть за его отсутствием»[25].
20
По приговору Кронштадтского ревтрибунала от 4 сентября 1918 года, в связи с мятежом Минной дивизии Балакин, Михайлов, Гржибовский и Минаев были подвергнуты принудительным работам сроком на пятнадцать лет, Даниленко, Земский, Мильченко, Дубницкий и Уманский – на десять лет, а скрывшиеся от суда Дужек, Лисаневич и Засимука были объявлены вне закона. Арестовали также командира дивизии контр-адмирала А.П. Екимова и начальника штаба дивизии В.В. Селитренникова, направив их в лагерь под Вологдой, где они отбывали наказание около двух лет.
21
Материалы дела А.М. Щастного. Лл. 1–3.
22
Корсунский М. Смерть адмирала // Русский телеграф. 1995. № 3.
23
Цит. по: Шошков Е.Н. Наморси А.М. Щастный. Трагическая биография в событиях, датах и комментариях. СПб.: Петровский фонд, 2001. С. 334–335.
24
Новая жизнь. Петроградское издание. 1918. № 103. 30 мая.
25
Известия Кронштадтского Совета. 1918. № 112. 6 июня.