Ритуал

Возможно, он сумел бы очиститься от кислоты с помощью заклинаний, но Шатулио не дал ему такой возможности. Медный спрыгнул с потолка и налетел на врага в воздухе.

Сцепившиеся драконы летать не могли, они рухнули на пол пещеры с чудовищным грохотом, но, как ни странно, падение не оглушило их. Сплетаясь, рыча и ревя, катаясь взад и вперед, они рвали друг друга клыками и когтями.

По-прежнему быстрый, Шатулио мог наносить удары чаще, и через несколько мгновений медному удалось, наконец, ухватить челюстями тонкую шею противника и одним отчаянным усилием перекусить ее. Из обрубка шеи фонтаном ударила кровь.

Дорн, все незащищенные участки тела которого покрывали кровоподтеки и ссадины, вырвал железную руку из клыков земляного дракона, сломав при этом один из них, и кое-как поднялся.

– Ты в порядке? – спросил Рэрун.

Не обратив внимания на его вопрос, Дорн кинулся к Каре. Рэрун последовал за ним.

Полуголем перевернул ее на спину и зарычал при виде открывшейся картины. Лавандовые глаза Кары безжизненно смотрели с покрытого страшными ожогами лица. Еще повезло, подумал Рэрун, что глаза не выжгло ядовитое дыхание подземного дракона. Зато оно попало ей на волосы, и опаленные лунно-белые локоны издавали отвратительный запах.

Дорн достал из поясной сумки склянку с исцеляющим снадобьем и попытался напоить ее. Но либо Кара была в шоке и не поняла его намерений, либо слишком ослабела, чтобы сделать хоть один глоток. Она поперхнулась, закашлялась, и вся жидкость вытекла обратно, на обожженный подбородок.

Вдруг по пещере раскатилось рокочущее рычание. Дорн и Рэрун резко обернулись. Стоя над обезглавленным трупом недавнего врага, на них сверкающими глазами смотрел Шатулио. Рэрун понял, что в распаленном схваткой мозгу медного дракона вскипает бешенство.

– Спокойно, – начал карлик, – спокойно. Бой уже закончился, и мы твои друзья. Ты же не хочешь…

Шатулио взревел и кинулся вперед.

Рэрун выхватил склянку из руки Дорна.

– Задержи его, – бросил он, – пока я займусь Карой. Ее магия – единственное, что может успокоить его.

Дорн схватил меч и прыгнул навстречу дракону. Шатулио налетел на него и ударил передней лапой. Полуголем постарался увернуться, но когти все же царапнули по железной половине его тела, и охотник пошатнулся.

Рэрун не мог смотреть, что будет дальше. Он должен был сосредоточиться на Каре. Карлик произнес заклинание, которое должно было увеличить его собственную силу, и снова по пещере пронесся порыв ветра, напоенного ароматами леса. Кара пошевелилась, и взгляд ее ожил.

Рэрун поднес ей исцеляющее снадобье. Она жадно отхлебнула, но жидкость тут же снова изверглась прочь.

В нескольких ярдах Шатулио сотворил вспышку желтого огня, и Дорн вскрикнул от боли, потом медный хлестнул хвостом. Охотник едва сумел подпрыгнуть и пропустить его под собой, иначе удар перебил бы ему его человеческую ногу.

– Пей медленно, – велел Рэрун Каре. – Только так ты сможешь проглотить его.

Она слабо кивнула.

Шатулио ударил лапой. Когти снова заскрежетали по железу, не в силах пробить его, но Дорна отшвырнуло на здоровенный сталагмит. Полуголем неуклюже сполз по нему, выронив меч, и подняться уже не мог. Удар явно выбил из него дух.

Шатулио взревел, горло его начало раздуваться. Дракон готовился выдохнуть огонь.

Кара сумела, наконец, проглотить немного снадобья. Кое-где ожоги уже начали затягиваться новой гладкой кожей, и дыхание ее стало чуть ровнее.

– Поддержи меня, – прошептала она, – чтобы я могла петь.

Рэрун помог ей сесть, хотя ему и не верилось, что она сможет запеть. Но ее вибрирующий голос звучал так же глубоко, мелодично и верно, как всегда, песня ее была исполнена силы. Страх и отчаяние в душе охотника сменялись покоем и глубокой симпатией к товарищам.

Так было до тех пор, пока песня не оборвалась резко на середине пятой строки. Поникнув головой, Кара обмякла в руках Рэруна.

И все-таки она продержалась достаточно. Ее сила, так или иначе, на некоторое время смирила ярость Шатулио.

– О, прошу прощения! – вскричал медный. – Я так виноват, Дорн. С тобой все в порядке?

Полуголем жестом показал – «да». Поднявшись, цепляясь за сталагмит, он обернулся к Рэруну и спросил:

– Как она?

– Пока жива, – ответил карлик, – но ей нужна магическая помощь посильнее, чем мои заговоры и наш эликсир. В монастыре должны быть настоящие целители.

– Тогда пошли, – бросил Дорн.

Они снова пустились в путь по каменному лабиринту. Шатулио нес Кару на спине. Рэрун по-прежнему не был уверен в правильности выбранного направления. Правда, он привел товарищей к веревочному мосту, и в этом, может, и был повод для оптимизма, но не было никакой гарантии, что он в дальнейшем не собьется с верного пути.

Останавливаясь, чтобы получше разглядеть следы или подумать, он всякий раз ощущал нетерпение Дорна, будто жар, исходящий от костра. Его друг неистово стремился поскорее добраться до цели. Но этот огромный человек ни разу не потребовал, чтобы Рэрун поторопился. Он знал, что охотнику нужно время, чтобы он смог применить все свое мастерство.

Наконец, они пробрались через целое поле сталагмитов, завернули за угол и оказались перед крутым подъемом. Наверху была плоская площадка, а за ней, в стене пещеры, – большая, обитая железом дверь.

Шатулио взбежал по склону легко, будто по ровной поверхности. Не желая отставать, Дорн заторопился следом, цепляясь железными когтями за что только можно было ухватиться. Рэрун вскарабкался последним.

Дорн взялся за длинный хвост Шатулио и выбрался на площадку. Медный стоял на задних лапах, чтобы оставить побольше места спутникам.

– Я стучал, – сказал Шатулио, – и звал, но пока никто не ответил.

– Насчет этого не беспокойся. – Дорн занес железный кулак, готовясь ударить по двери.

– Нет, – простонала со спины Шатулио Кара. Она пропела арпеджио, и Дорн на мгновение испытал странное, мучительное, острое желание уступать ей во всем. Даже дверь поддалась, задрожала, запоры и замки начали с лязгом открываться. Закончив, Кара в полубессознательном состоянии повалилась обратно на спину друга.

Дорн толкнул дверь, и та распахнулась, ударившись о стену. По другую сторону оказался мрачный коридор из обработанного камня, освещаемый несколькими магическими огнями, расположенными через равные промежутки. Эти волшебные лампы, воткнутые в держатели на стене, наподобие факелов, сияющие ровным золотистым светом, были сделаны в виде хрустальных роз.

– На мой взгляд, похоже на монастырь Желтой Розы, – заметил Шатулио.

Дорн побежал по коридору, крича, что им нужен целитель. Его товарищи поспешили следом, причем Шатулио занимал собой весь проход. Они миновали уже десятки кладовых, и помещений, заполненных рядами высоких книжных полок, когда им навстречу из дверей вышел долговязый бритоголовый мальчик, без пяти минут юноша. Он был одет просто, во все серое, на его шее раскачивался деревянный амулет в виде связанных рук – эмблема Ильматера. Юнец вытаращился на незнакомцев, глаза его округлились от ужаса, он повернулся и побежал.

– Подожди! – закричал Дорн. – Мы друзья!

Без толку. Мальчишка неожиданно столкнулся нос к носу с драконом и чудовищем с железными конечностями, в то время как змеи осаждали монастырь. Естественно, он предположил самое худшее.

Дорн, не желавший, чтобы против них поднялась вся крепость, бросился в погоню, но почти сразу понял, что ему не догнать молодого монаха. Мальчик был хорошим бегуном и слишком опередил его.

В этот миг мимо Дорна просвистела стрела и ударила юношу под коленку. Такой выстрел требовал изрядного мастерства, особенно в тесноте коридора и при том, что полуголем оказался между стрелком и мишенью. Но для такого лучника, как Рэрун, не было ничего невозможного. Тупая стрела, предназначенная для охоты на дичь, сбила мальчишку с ног.

Дорн рванулся вперед и уселся на послушника сверху. Тот вопил, пока охотник не отвесил ему затрещину.