Страница 2 из 12
- Во дворец губернатора! Быстрее!
Мальчик приблизился и умоляюще крикнул:
- Сеньор, сеньор, сеньор…!
Все было бесполезно. Экипаж уехал; мальчик секунду колебался, а затем пустился в путь под хлещущим дождем.
Педро Ноэль, нотариус семьи Д`Отремон, опираясь большими руками о серебряную рукоятку трости, изредка поглядывал на человека, сидящего рядом. Несмотря на грубый ответ мальчику и ледяное выражение лица, Франсиско Д`Отремон казался очень возбужденным и обеспокоенным. Его губы были сжаты, а щеки бледны. Беспокойные руки то и дело меняли свое положение и часто ощупывали влажный конверт в кармане. Наконец, нотариус, подумав несколько раз, решился все же спросить:
- Вы не прочтете письмо? Возможно, речь идет о чем-то действительно важном. Когда ребенка заставляют поехать в город с Мыса Дьявола в такую ночь. Скорее всего потому, что этому Бертолоци, которого вы не знаете, необходимо сказать вам нечто очень важное… – И понизив голос, намекающим тоном начал разъяснять: – Бертолоци… Мне это имя кажется знакомым…
- Что?
- До этого времени я не мог вспомнить, но сейчас, кажется, начинаю припоминать. Андрес Бертолоци приехал на Мартинику пятнадцать лет назад. Он принадлежал одной из самых знатных семей Неаполя. Он привез деньги, чтобы купить имение, и приобрел одно обширное на юго-востоке острова, с огромными плантациями кофе, табака и какао. Вскоре он стал состоятельным человеком, был веселым, щедрым, искренним и приветливым, как большинство итальянцев. Он привез с собой жену: прекраснейшую девушку, в которую был безумно влюблен…
- Хватит! – оборвал гневно Д`Отремон.
- Простите… Не учел, что надоедаю вам. Меня удивляет, что вы не помните Бертолоци. Вы были в Сен-Пьере, когда его постигло несчастье…
- Вы называете это несчастьем?
- Первым несчастьем было бегство его жены…
- На что вы намекаете?
- Не намекаю, друг Д`Отремон, напоминаю. Бертолоци публично поклялся убить человека, с которым она уехала, но его имя так и осталось тайной. Она исчезла навсегда, и Бертолоци предался всем порокам: пьянству, играм, хождению к самым худшим распутницам порта. В конце концов, он потерял имение и исчез, полностью разоренный. Но припоминаю, что мне сказал один знакомый…
Экипаж остановился у дверей дома губернатора, но Франсиско Д`Отремон не шевелился. Напряженный, раздраженный, повернувшись к нотариусу, он ждал его последних слов, которые Педро Ноэль произнес будто бы неохотно, с тонким намеком:
- Похоже, последний клочок земли, который он сохранил – это голая скала, называемая Мысом Дьявола. На ней он собственными руками соорудил лачугу, и несомненно, именно там умирает, и оттуда он послал за вами. Вам так не кажется?
- У вас самая отвратительно великолепная память, которую я знал когда-либо.
- Ради Бога, друг Д`Отремон, это моя профессия…! Столько историй приходится выслушивать, когда управляешь бумагами семьи, которые часто отражают драмы спальни. Кроме того, Бертолоци был человеком интересным. Его дела давали много поводов для сплетен, и его несчастье…
- Меня не интересует его несчастье. Я никогда не был его другом!
- Иногда быть врагом уже достаточно, чтобы пробудить интерес.
- Что вы хотите мне сказать, Ноэль?
- Вы позволите мне говорить откровенно?
- Может быть, я попрошу вас не делать этого?
- Ну хорошо. Я думаю, вам нужно прочесть письмо и поехать к вашему недругу Бертолоци, на Мыс Дьявола.
Франсиско Д`Отремон занервничал, услышав слова нотариуса и яростно смял в кармане письмо, врученное мальчиком. Затем улыбнулся и, натянув на себя маску иронии с едва скрытым беспокойством, спросил:
- Разве не вы столь сильно желали приехать как можно раньше на праздник губернатора?
- Еще полчаса назад это было самым важным, что вы должны были сделать.
- А теперь, что? Вам кажется, гораздо важнее праздника губернатора принять последний вздох этого развратника, пьяницы, этого несчастного, погрязшего во всех пороках только потому, что ему изменила женщина?
- Он любил свою жену, – мягко ответил Ноэль. – Она его опозорила, а ему так и не удалось встретиться лицом к лицу со своим соперником.
- Не удалось, потому что он не хотел его найти! – гневно взорвался Д`Отремон.
- Может быть, тот смог хорошо спрятаться…
- Думаете, он был трусом?
- Нет, конечно, я так не думаю. Несомненно, он был способен противостоять всему. Всему, но только не скандалу. К тому же у него были другие серьезные обязательства, Джина Бертолоци не могла этого не знать. Он был женат, его жена вот-вот должна была родить ему ребенка. Я не виню того мужчину, друг Д`Отремон. Это грехи мужчины. Гораздо более тяжелым грехом мне кажется не прийти на зов умирающего.
- Хватит, Ноэль! Я поеду туда.
- Наконец-то! Простите, что так настаиваю. Я вас немного знаю, друг Д`Отремон, и знаю, что есть вещи, которые вы никогда не простили бы себе.
- В таком случае, хотите ли вы принести мои извинения губернатору?
- С истинным удовольствием, друг мой.
- Тогда идите, – Вдруг Д`Отремон воскликнул: – Минутку!
- Не нужно напоминать мне о деликатности такого дела, – с пониманием отозвался Ноэль. – Это… моя обязанность, друг Д`Отремон.
2.
Гроза стихла. Море почти успокоилось, свежий прохладный ветер, прибывший вместе с рассветом, разогнал тучи.
Ветхая лодка, выдержавшая бурю, застряла в глубокой расщелине, высеченной из скалы ударами волн. Мальчонка снова прыгнул в воду, чтобы осторожно вытащить ее на землю и не повредить. Затем его огрубевшие от непогоды босые ноги вскарабкались по острым камням большого утеса сначала с кошачьей гибкостью, потом медленнее, как будто не хотели в то место, куда направлялись. Уже на вершине скалы они будто налились свинцом. Останавливаясь каждую минуту, дрожали, словно хотели уйти в другом направлении, и наконец, добрались до дверной пустоты, у входа в жалкую хижину – единственному человеческому жилищу на Мысе Дьявола.
Голос больного злобно спросил:
- Кто там?
- Это я: Хуан.
- Хуан Дьявол!
В убогой постели с лихорадочным усилием приподнялся человек, больше похожий на скелет: кожа да кости, впалые щеки, грязные, спутанные волосы и заросшая борода, рот, зияющий болью, вместо одежды грязные лохмотья. Он бы внушал глубокое сострадание, если бы не его взгляд: страстный, смелый, вызывающий, исполненный ненависти, сверкающий яростью, а также его полные ненависти и желчи слова.
- А пес, за которым я тебя послал? Где он? Где проклятый Франсиско Д`Отремон? Беги, позови его! Приведи, скажи, чтобы пришел, еще немного, и я не дождусь его!
- Он не приехал со мной. – начал оправдываться мальчик.
- Нет? Почему? Ты не сделал, что я тебе сказал, проклятый? Не поехал к нему домой? Не послушался? Сейчас увидишь…
Он попытался встать, но снова упал без сил, неподвижный, истощенный, с остекленевшими глазами. Невозмутимо мальчик шаг за шагом приближался к нему, со странным выражением в глубоких гордых глазах пытаясь убедить:
- Да, я прибыл к нему домой…
- И отдал ему письмо?
- Да, сеньор, прямо в руки.
- И от не приехал после того как прочел его?
- Он не читал его. Сказал, что не знает никакого Бертолоци.
- Этот пес так сказал?
- И уехал на карете на праздник, где его ждали.
- Проклятый! А ты что сделал тогда? Что сделал?
- Что я мог поделать? Ничего.
- Ничего… Ничего! Ты же знаешь, я умираю, знаешь, что нужно, чтоб он пришел, и ничего не делаешь! Ты тот, кем и должен быть…!
- Но отец…! – начал умолять мальчик.
- Я не твой отец! Сколько раз я тебе говорил это? Я не твой отец. Когда эта проклятая вернулась ко мне и пришла просить помощи, она уже держала тебя в руках. Ты не мой сын! Если бы она, обманув меня, украла еще и сына, я бы убил ее. Но нет, она вернулась с сыном от другого, сыном этого негодяя… С тобой!