Страница 2 из 14
– Боюсь, у меня не хватит знаний, – смутилась София.
Для папы же не было ничего невозможного, поэтому он с дочерью не согласился:
– Есть память поколений, интуиция, а книги помогут пополнить недостающие знания. Это немало.
– Ты самый лучший! – прижалась она к нему, сдерживая слезы. – А я плохая дочь.
– Не горюй, – обнял ее за плечи Арсений Александрович. – Кстати, кажется, твой звонит…
Да, мелодия Бориса. Нехотя София поднесла трубку к уху:
– Я у папы. Если есть желание, забери меня. – Опустив руку с трубкой, она пробубнила с огорчением: – У него есть желание.
Чмокнув дочь в висок, папа стеснительно попросил:
– Сделай так, чтобы он не заходил сюда.
– Не переживай, не зайдет. Думаешь, Борька тупой и не чувствует твоего отношения?
Так они и сидели, обнявшись, как два одиночества, случайно встретившихся на короткий миг. Сидели до второго звонка Бориса, которым он сообщил, что приехал. София уложила ноутбук в коробку, обхватила ее руками и направилась к выходу, ворча себе под нос:
– Все не так. Знаю, что не так, а ничего не меняю, даже не пытаюсь. Потому что боюсь что-либо изменить.
– Софи, никогда не поздно начинать, – услышал ее слова Арсений Александрович. – Если мне не веришь, поверь Прусту, который писал: «Я удивился тому, какими беспомощными оказываются наш разум, наш рассудок, наше сердце, когда нам нужно произвести малейшую перемену, развязать один какой-нибудь узел, который потом сама жизнь распутывает с непостижимой легкостью». Начни хотя бы с истории в письмах. Ты только попробуй.
Поцеловав отца, София вышла из квартиры, стала медленно спускаться по лестнице. А ведь идея действительно засела в сознании и не отпускала, особенно когда она читала письма, которым более ста лет. Но как преподнести эту историю? В каком жанре? Слишком мало основы, ярко выделяется лишь любовная история, а сентиментальность сейчас не в моде. Но и детективная линия просматривается. Правда, слабенько. Детективы-то нынче читают. Во всяком случае, у нее появилась возможность стать от Борьки чуточку независимой. Но повод к детективу мал…
«Принес же черт сестрицу Мишеля», – сетовал про себя Суров. Едва его полк расквартировался, он приехал в усадьбу Уварова, а тот предложил остановиться у него, заодно сэкономить квартирные. Суров согласился, давно ведь не виделись. И вдруг сестра Мишеля! Придется соблюдать этикет, застегиваться на все пуговицы, следить за каждым словом, чтобы невзначай не вылетело армейское выражение, а уж о посиделках до утра и говорить нечего. О женщины! Любят устанавливать порядки сообразно своим представлениям, не считаясь с желаниями мужчин.
Мишель чутко улавливал настроение друга, оттого и убеждал его в обратном:
– Марго тебе понравится, Саша, она проста, умна…
– Разумеется. Жене статского советника быть неумной не годится, – сказал тот, сильно хмуря брови.
На него исподволь косились уездные дамы, гулявшие на перроне в ожидании поезда. Ни одна не пропустила подполковника, не проводив его мечтательным взором. И немудрено: он высок, подтянут, плечист, светловолос. И лицом пригож – одни бирюзовые глаза чего стоят! А щегольские усики придавали ему вид ветреника, но Суров сторонился женщин. Обладая всеми достоинствами русского офицера, он несколько скованно чувствовал себя в обществе, посему избегал его. Причина в происхождении: он, мещанин, начал военную карьеру с низших чинов и успешно продвинулся вверх, проявив доблесть, храбрость и ум.
Раздались короткие гудки, предупреждая зевак, чтобы те не попали под колеса. Паровоз, издавая шипение и выпуская у колес белые пары, а из трубы черный дым, медленно тащил вагоны.
– Мишель! – воскликнул звонкий голос.
Поезд шумно стал. Уваров увидел сестру – миниатюрную и прехорошенькую женщину лет двадцати пяти, стоявшую на подножке, замахал рукой и кинулся к вагону. Помог сойти сестре, они обнялись.
– Как добралась? – спросил Уваров, не выпуская ее из объятий.
– Ужасно, – улыбнулась женщина. – Жара, душно, Митенька капризничал. Маман с папа передают тебе привет и велели отругать, что редко пишешь, негодник.
Уваров расцеловал сестру и принял племянника пяти лет. Следом гордо сошла длинная и тощая гувернантка, потом на перрон спустилась тучная пожилая нянька. Подскочили носильщики, которыми распоряжалась горничная Анфиса.
– Позволь тебе представить подполковника Сурова Александра Ивановича. Он любезно согласился разбавить наше общество, пока его полк квартирует в этом городе, – опомнился брат, и тот щелкнул каблуками. Затем Уваров повернулся к другу и сказал: – Моя сестра Марго.
– Наслышана о ваших подвигах, – протянула женщина руку для поцелуя. – Вы отличились в турецкую кампанию, а мой брат, какая жалость, оставил военную карьеру. Позвольте, разве вы, Александр Иванович, не майор?
– В мае, ваше сиятельство, ваш покорный слуга произведен в подполковники, – поцеловав руку, скромно сказал Суров.
– А также жалован дворянским званием, – дополнил Уваров.
– Замечательно! – искренно обрадовалась Марго, будто повышение получил ее муж. – Мы обязательно отметим сие событие!
«Ну, вот, уже распоряжается!» – скис Суров.
Тем временем Уваров с ужасом смотрел, как на перроне растет груда чемоданов и прочей ручной клади.
– Марго, это все твой багаж?
– Конечно, дорогой. Я взяла самое необходимое.
– Мы не найдем столько носильщиков, – растерялся Уваров. – И коляска одна… Право, не знаю, как быть…
– Я найму извозчиков, – усмехаясь в усы, сказал Суров. Поклонившись даме, он зашагал прочь.
– Ну вот, я не смогу ходить неглиже… – надула губы Марго, глядя ему вслед.
– Думаю, ты поладишь с ним, – успокоил ее брат.
Чемоданы и баулы погрузили в одну коляску горой, извозчик обвязал их веревками, чтобы не потерять. Кофры, сумки, шляпные коробки и мелкие поклажи из узлов, принадлежащих прислуге, уложили в две другие. Няня, Митя и Анфиса сели к извозчику, в экипаже поехали Марго, Уваров и гувернантка, которая держала в руках удочку, сачок для ловли насекомых и зонтик. Суров ехал верхом бок о бок с экипажем. До усадьбы восемнадцать верст, путь долог, он украдкой разглядывал Марго, ведь ему предстояло провести много времени в обществе этой женщины.
Ростом невысока, с девичьим станом, который подчеркивал безупречный дорожный костюм, легка в общении и без жеманства. Лицо ее чуточку удлинено, как у брата, с плавными линиями, а черты, пожалуй, крупные. Кроме носа – он маленький, прямой и заострен. Особенно замечательны в ней улыбка и плутовские глаза, которые словно так и ищут, за что зацепиться да разнести в клочья.
Мишель – ровесник Сурова и полная противоположность сестре, хотя и похож на нее. Он также строен, имеет такие же густые волосы каштанового цвета и зеленоватые глаза, но высок и меланхоличен. А гувернантка, мадемуазель Каролина, невольно вызывала улыбку. Явно старая дева, излишне строга видом, с несгибаемой спиной и бесстрастным выражением некрасивого лица. Черты его грубые, а глаза сонные.
– Как тебе взбрело в голову, Мишель, купить усадьбу в эдакой глуши? – спросила Марго, когда миновали половину пути. – И название не звучит – Озеркино.
– Скоро увидишь, что за чудо вокруг, – заверил Уваров. – Скажи, Саша, я не прав?
– Да, место изумительное, – подтвердил Суров. – Ваш брат обещал отличную охоту. Ваше сиятельство, вы любите охотиться?
– Еще бы! – воскликнула Марго. – Я неплохо стреляю из ружья. И давайте без церемоний, не зовите меня сиятельством, высокородием, статской советницей… Не хочу. Между друзьями не должно быть напыщенностей, а раз вы друг моего Мишеля, то и мой тоже.
– Благодарю вас, сударыня. Мадемуазель Каролина, вы не устали? – решил Суров привлечь к общению гувернантку.
– Подполковник, она же англичанка, ни бельмеса по-русски не понимает, – торопливо сказала Марго и прикрыла рот ладонью. – Простите, я дурно выразилась.