Страница 41 из 99
- Где болит? Что подать?
И сидел рядом, поглаживая по голове, пока я снова не засыпала. Когда же стало ясно, что с ребрами все в порядке, крепко обнял, прерывисто дыша и задыхаясь. Плакал? Не знаю. Но в день, когда снял с меня последний бинт, выпорол, как сидорову козу, я потом неделю спала на животе и ела стоя.
- Я тебе говорил, чтобы ты одна из замка не выходила?! Говорил?! Ты почему никогда не слушаешься?!
Я терпела, ведь даже Уголек, которой разрешили ночевать в моей комнате, не вмешивалась, всецело поддерживая брата.
- Что стало с мантикорой?
- Сожгли, - ответил Тим. Отвел взгляд. – И все остальное тоже.
Я кивнула, стараясь не думать о груде покореженных тел. Но все-таки спросила:
- Они не поднялись?
Поднимались, превращаясь в умертвия, люди, убитые тварями Леса, или те, кого не отпели.
- Не успели. Сибилл сжег.
- И хорошо, - потерла я горящую пятую точку. – Ворона цела?
- Что с ней будет… Цела, ее же почти за лигу от мантикоры нашли. Я еле Сибилла из-за метели дозвался. Как ты убила зверя?
- С помощью флера заставила остановиться… А потом… Потом…
Пережитый ужас снова взял за горло. Почти два месяца я не вспоминала о том дне, гнала его от себя, а сейчас… Сейчас затрясло. И Тим снова успокаивал меня, и кошка обеспокоенно урчала в ухо.
- Все… Все, маленькая…
В дверь постучали.
- Да? – раздраженно поднял голову Тимар.
Я спрятала зареванное лицо у него на груди.
- Господин граф проснулся, вас зовет...
- Я быстро,- разжал кольцо моих рук Тимар. - По крайней мере, постараюсь.
- Господин, - присела в книксене служанка, - граф требует госпожу Лауру…
- Меня? Зачем?
- Не знаю, госпожа…
- Ты со мной сходишь? – взяла я брата за руку.
- Конечно. Только умойся.
Спальня графа была практически спартанской – только узкая, даже без балдахина, кровать, медвежья шкура на полу перед ней и волчья у камина, стол, стул, шкаф. Все. Тщательно оштукатуренные стены не украшали ни картины, ни гобелены. Единственная дорогая вещь – тускло горящий днем магический светильник. Единственное яркое пятно – Галия в лиловом платье. Тимар, перехватив ее ненавидящий взгляд, задвинул меня за спину.
- Лира… - Донесся тихий голос Йарры. – Она здесь?
Тим кивнул мне.
- Я здесь, господин.
- Подойди.
Я пересекла солнечный коридор, льющийся из окна.
Граф тяжело вздохнул, завозился.
- Помоги сесть, - буркнул он Галии.
Девушка поправила подушки, сползшее одеяло, но Йарра в раздражении отбросил его, открыв костлявую грудь, перевязанную бинтами. Я поклонилась, стоя в двух шагах от кровати. Подняла голову, перехватила тяжелый взгляд и опустила глаза.
- Стань прямо. Что-нибудь болит?
- Да, - ляпнула я, едва не потерев горящие после ремня ягодицы. – То есть, уже нет.
- Да или нет?
- Нет, господин…
Граф разглядывал меня холодными голубыми глазами, будто видел впервые. И я особенно остро почувствовала, что сегодня не расчесывалась, что блуза мятая, а сапоги и штаны покрыты жесткой шерстью пантеры, с удовольствием валявшейся на моих вещах.
Пауза затягивалась. Я спрятала руки, сцепив их за спиной, и, как учил Тим, уставилась на переносицу Йарры. Глаза у графа светлые, радужка бледно-голубая, как тонкий лед. Только, оказывается, и лед умеет жечь.
- Сколько тебе лет, напомни?
- Летом будет одиннадцать.
- Хорошо.
Йарра не то скривился, не то улыбнулся – я еще не умела различать его эмоции.
- Ладно, иди, - махнул он рукой.
Я попятилась к двери. И это все, зачем меня звали?
- И да, Тимар, я не припомню, чтобы приглашал тебя, - голос графа приобрел металлический оттенок.
- Простите, господин, - ровно ответил Тим. – Лира совсем недавно сняла бинты, и, хоть и бегает как жеребенок, я за нее волнуюсь.
- Покажи ее Сибиллу, скажешь, я велел осмотреть. Зайдешь вечером.
- Да, господин, - поклонился брат.
- Не хочу к магу, - уперлась я, едва мы вышли из спальни. – Он противный!
- А я не хочу, чтобы ты к графу одна ходила, только здесь от наших хотелок ничего не зависит.
Угу, его воля – Тим бы меня под колпаком держал. Толстые такие, прочные – ими накрывали южные цветы в оранжерее.
- Да ну, не съест же он меня. Он хороший, - уверенно заявила я, уже забыв, как собиралась скормить хорошего графа мантикоре.
Сибилл ожидаемо подтвердил, что я здорова, и Тимар, на радостях, наверное, обрадовал меня утренней тренировкой. А то, мол, совсем мышцы атрофировались. Что такое «атрофировались» я уже знала. И недовольно надулась – враки!
Спать сегодня я решила лечь пораньше – снова получить холодный душ из кувшина совсем не хотелось. Но едва задремала, как меня растолкал Тим.
- Мелкая, представляешь – ты угадала!
- М-м-м? – протянула я, протирая глаза.
- В шахте был не уголь!
- А что?
- Алмазы!
Позже, частью выспросив у Тима, частью у самого графа – мы с ним подружились! – я узнала, что солдаты, с Йаррой во главе, проникнув в шахту, долго спускались вниз по штреку, а на восьмом горизонте обнаружили пещеру, похожую на амфитеатр – такие часто встречаются в подземельях Меота. Вот только там алмазы выбрали еще эльвы, а тут, под Черной Глыбой, всего в тридцати лигах от границы графства, камней было чуть ли не столько же, сколько вмещающих пород – помню, Йарра рассказывал о них, а у самого татуировки Высокого Лорда горели, даже рубашка на груди тлеть начала.