Страница 37 из 99
- Тим?
- Что?
Брат тоже волновался. Несколько раз начиная документ, он сминал испорченные кляксами листы и швырял скомканную бумагу в камин.
- А почему отряд не прошел через портал?
- Потому что Лес. Он буквально в трех перестрелах от шахт, телепорты невозможно настроить.
- А от нас это далеко?
- Сутки пути, недалеко от границы. Потому граф и заметил нездоровую активность Советника. Принеси атлас.
Спрыгнув, я нашла карты на столе, протянула плотные пергаментные листы, заключенные в тяжелую обложку.
- Смотри, - развернул атлас Тимар. – Мы здесь, - ткнул он в маленький значок замка к востоку от столицы. – А шахты бурят тут. – Палец остановился на изображении трех гор. – Черная глыба, Корона и Свеча.
- Лес же далеко, - наклонилась я, едва не тюкнув Тима лбом.
- Он постоянно наступает, и сдерживать его все труднее. Пять лет назад, когда составляли карты, Леса там и в помине не было. А сейчас - видишь карандашный пунктир? – он почти покрыл Черную Глыбу.
- Ого…
- Ага… Хорошо, что это коронные земли, у нас и так постоянно людей не хватает, чтобы его вырубать. Я сам видел, как расчищенный и выжженный участок с одним единственным уцелевшим пнем… Дуб был огромный, в пять обхватов почти, без лошадей не вывернуть, - пояснил Тим, - так вот, через несколько часов от дуба пошли ростки во все стороны. А еще дождь, как на грех зарядил. В общем, через неделю поляну пришлось чистить заново.
Я присвистнула. Ничего себе…
- Тим?
- Что?
- А ты не злишься на графа? Из-за ноги?
- Имеешь в виду рану, из-за которой я охромел?
- Ну да…
- Не очень. Будь на месте Йарры кто-то другой, меня бы просто убили.
Он и так всех приговорил, чуть не ляпнула я. Пощадив только нас. Но промолчала. И так все ясно: Тимар – наследник Орейо, формальных, но все же владельцев рудников электрума. А у меня флер…
20
Прошло уже четыре дня, а вестей от Йарры все не было. Глупо, наверное, но я чувствовала себя виноватой. Если бы не мои предположения о сокровищах в шахте, граф бы не сорвался к Брыгу на рога. И все умные мысли – что он бы все равно поехал, проверять версию Галии о продаже амулетов, что это не первая его операция, что он бывал в гораздо худших переделках, что он взрослый мужчина, в конце концов, и если счел мои умозаключения стоящими внимания, то это его и только его решение - все эти умные и правильные слова не помогали.
Учеба не лезла в голову совершенно, вид издерганного Тимара нервировал еще больше, и, захватив перевязь с метательными ножами, я ушла в зверинец. По полосе препятствий, не смотря на валящий хлопьями снег, бегали солдаты, а в зверинце бы сухо. Воняло, конечно, зато никто не смотрел с укоризной. А зверье мне радовалось, подставляя носы и лбы для поглаживаний. Уголек так вообще перевернулась на спину и счастливо пускала слюни, пока я чесала ей брылья. Клыки у горной пантеры уже сейчас были размером с мой мизинец.
От расстройств и переживаний я мазала, и ножи, отличные тренировочные ножи из незакаленной стали и с центром тяжести у рукояти, летели куда угодно, но не в мишень, висящую на пустой клетке рядом с вольером Уголька.
Очередной нож сорвался с руки и усвистел куда-то в сено.
- Да кого лешего! – ругнулась я. Хочешь - не хочешь, надо искать, пока помню, под какой травинкой он лежит, потом не найду. Сено кололось, я чихала и чесалась, во все стороны летела труха. Вот он!
Заворчала пантера.
- Ты чего? – обернулась я.
В проходе стояла Галия.
-Доброго дня, - поднялась я, отряхивая колени.
Бледная, как стена, в темно-синем платье, еще больше подчеркивающем пятна лихорадочного румянца, девушка со злостью смотрела на меня. Волосы, чего никогда раньше не было, растрепаны, под припухшими красными веками темные круги. Галия вертела в руках один из ножей – узких, с толстой рукоятью, как раз для женской руки.
- Если он не вернется, - тихо, но отчетливо сказала Галия, - я тебе этой зубочисткой глаза выколю.
Сначала мне показалось, что нож летит в меня, и я плюхнулась на попу, закрывая руками лицо. Но нет – разрезав воздух, клинок вошел прямо в центр мишени, пробив насквозь древесину в два пальца толщиной. Я долго потом выковыривала его из доски, глотая слезы.
Пантера мяукнула, заворчала, заговорила, просовывая лапу с короткими пальцами сквозь решетку и пытаясь играть.
- Да, сейчас погуляем. Я только лошадь возьму.
Ворона обнюхала меня, недовольно фыркнула. Встряхнула гривой и заржала – от меня пахло зверем, и это нервировало кобылу.
- Да ладно, не съест она тебя, - успокоила я Ворону, скармливая ей кубик сахара.
Кобыла и кошка уже были знакомы друг с другом, но Ворона по прежнему грозно бычилась, замахиваясь подкованным копытом, стоило Угольку подойти чуть ближе, а пантера презрительно отворачивалась – нужна ты мне, мол.
- А брат знает? – спросил старший конюх, когда я выводила оседланную Ворону.
- Знает, конечно, - соврала я. Знал бы, что я в метель гулять собралась, по шее бы надавал.
- Пошла, - сжала я коленями бока лошади. Пантера догнала нас в несколько прыжков, и неспешно затрусила рядом.
Главная дорога была расчищена, но по бокам от нее высились горы снега с меня размером. Циклон, пришедший с Рассветного океана, обосновался у нас надолго, засыпая все вокруг тяжелым мокрым снегом. Рабы, чистившие дорогу, низко кланялись, шарахаясь в сторону при виде кошки. Можно подумать, я кого-то из них пантерой травила.
Мы остановились на холме, разглядывая черную громаду замка, почти скрытого снежной пеленой. Уголек валялась в сугробах, гоняясь за перепуганной полевкой, не во время высунувшей из норки черный носик.