Страница 20 из 20
Работорговец находился в самом что ни на есть блаженном расположении духа. Все шло как по маслу, то есть именно так, как он и задумал.
Вечером в бане Риган растерли маслом, которое рекомендовал Карим. Принюхиваясь к незнакомому пьянящему аромату, Риган подозрительно сморщила носик:
— Это что еще такое? — спросила она. — Не роза, не лаванда… И, кажется, мне этот запах не по нутру…
— Это гардения, — отвечала Эрда.
— Не знаю такого цветка.
— Разумеется, не знаешь, — усмехнулась Эрда. — Это прекрасный молочно-белый цветок, растущий в садах Аль-Андалус.
Риган умолкла. Себе же призналась, что запах ей необыкновенно приятен, но она ни за что на свете не даст им всем этого понять! Экзотический аромат вполне соответствовал ее характеру.
— Куда ты ведешь меня? — спросила она Эрду, когда, выйдя из бани, они пошли не туда, куда обычно.
— Тебе отвели новые покои, Зейнаб, — сказала старуха. — А у Омы будет собственная маленькая комнатка рядом с твоей. Она уже ждет тебя там, моя курочка. Пойдем, и не хмурь бровки!
Комната, куда ее привели, была невелика, но все же достаточно просторна и хорошо освещена. Расположенная в верхнем этаже дома, эта угловая комната одним окном выходила на реку, а другим — во двор дома Донала Рая. Но на обоих окнах красовались тяжелые ставни… Стены были побелены, мебель крайне проста. Тут была и жаровня, чтобы в случае надобности обогреться, и сундук для платья, и стульчик с обтянутым кожей сиденьицем, и маленький дубовый столик… На почти квадратном ложе лежал матрац, набитый смесью пуха с ароматными травами и накрытый голубым атласным покрывалом. Поверх были разбросаны большие подушки в наволочках из яркого полосатого шелка и расшитые золотом. Риган не приходилось видеть столь прелестной комнатки. Она прошлась по ней — и слегка воспрянула духом.
— А где Морэг? — спросила она.
— Для Омы отвели маленькую комнатку по соседству. Вот эта дверь ведет из ее комнаты в твою — тебе стоит лишь позвать ее, — сказала Эрда. — А теперь я удаляюсь, тебе нужно отдохнуть. Скоро придет Карим-аль-Малика и начнет с тобою заниматься.
Старуха выскочила из комнаты, выказав прыть, которой Риган никак от нее не ожидала, с шумом захлопнув за собою дверь.
Сперва Риган разгневалась, но тотчас же расхохоталась.
— Морэг! — позвала она.
Дверь, ведущая в смежную комнатку, приоткрылась, и вошла девушка. Принюхавшись, она спросила:
— Что это за чудесный аромат, госпожа?
— Аромат гардении, который они изволили подобрать специально для меня, — фыркнула Риган. — Эрда говорит, что так называются белые цветы, растущие в Аль-Андалус. Мне он очень нравится — только не вздумай сказать им!
— У тебя прекрасная спальня, — сказала Ома. — Пойдем поглядим на мою.
Риган вошла в узкую маленькую комнатку с одним окошком. Здесь был сундук для платья и хорошо набитый тюфяк.
— Неплохо бы обзавестись второй жаровней… — заметила Риган. — А что, дверь в коридор заперта? Ома кивнула:
— Да. Думаю, мы не должны никуда выходить, даже в садик… Но уже вечереет. Как люблю я долгие летние вечера…
Вскоре Эрда принесла им ужин — хлеб, сваренные вкрутую яйца, ломтики сыра и два странных круглых фрукта с золотистой кожей.
— Это называется «апельсины», — предупредила она их вопросы. — Счищайте кожу и наслаждайтесь сладкой мякотью. Они выросли в садах Аль-Андалус. Капитан привез их в дар Доналу Раю. — Эрда поставила на стол маленький графин, наполненный вином, разбавленным водой, и удалилась, тщательно заперев за собою дверь.
Девушки сидели молча и ели. Апельсины они оставили на сладкое. А когда сок потек по их пальцам и подбородкам, звонко рассмеялись. Им обеим очень понравились апельсины, хоть их и не очень удобно было есть. Потом Ома наполнила ароматной водой чашу для омовений, и они ополоснули руки и лица. Слуга унес поднос и пустые кубки. Девушки съели все дочиста. Остались лишь шкурки от апельсинов…
Небо за окнами было розовато-лиловым, как обычно летним теплым вечером. Воздух был по-вечернему свеж, и Риган решила открыть ставни. В саду под окном слышна была песнь дрозда. На небе появился уже нежный полумесяц, а совсем рядом с ним мерцала голубая звезда…
Послышался звук отпираемой двери — девушки оглянулись и увидели входящего Карима-аль-Малику. Войдя, он вновь запер за собою дверь. Потом взглянул на Ому:
— Можешь идти к себе. Ома. До утра ты не понадобишься госпоже.
— Да, мой господин, — скромно ответствовала Ома, поклонилась и вышла во внутреннюю дверь.
— Как смеешь ты отдавать приказания моей служанке? — гневно воскликнула Риган.
— Если этим я оскорбил тебя, Зейнаб, то прошу прощения. Но настало время начинать уроки. Если ты хочешь, чтобы Ома наблюдала за ходом занятия, я верну ее, — невозмутимо отвечал Карим.
— Я Риган Мак-Дуфф из клана Бен Мак-Дун, — отчетливо выговорила она. — Я никогда не откликнусь на это странное и чужое имя Зейнаб!
Скрестив на груди руки, она глядела прямо ему в глаза. Это был бунт.
«…Она восхитительна», — подумал он. Какая сила духа! Но в ответном взоре его не отразилось и тени испытываемого им восхищения.
— Риган Мак-Дуфф из клана Бен Мак-Дун… Моему слуху это имя чуждо. А что значит «Риган»? Насколько я понимаю, Мак-Дуфф — нечто вроде фамилии?
— «Риган» означает «король», — с гордостью отвечала девушка.
— Ты вовсе не король, красавица моя, ты дивная женщина, которую я сделаю просто волшебной. Можешь считать себя кем заблагорассудится, Зейнаб, но помни: ты покинула навеки свой мир. Теперь ты в моем мире и станешь отзываться на новое имя очень скоро. Если не нынче же вечером, то завтра или в крайнем случае послезавтра…
Он начал медленно снимать с себя одежду: сначала длинный белый плащ, потом широкий пояс, обхватывавший тонкую талию, белоснежную рубаху… Усевшись на постель, он стянул мягкие сапоги, затем, снова встав, принялся стягивать белые панталоны…
Риган ахнула:
— Что ты делаешь?
— А разве это не очевидно? — в его синих глазах прыгали веселые искорки, хотя выражение лица оставалось ледяным. — Ты когда-нибудь видела обнаженное мужское тело, Зейнаб?
— Я не девственна… — пробормотала она, изо всех сил стараясь не смотреть на него, но искушение оказалось чересчур сильным. Широкая грудь украшена растительностью, которая спускается до самого паха…Проследив взглядом направление, девушка уставилась на его мужское достоинство. Член был светлым и обмякшим… Ноги у Карима были длинные и, подобно груди, покрыты негустой растительностью.
— А теперь сними сорочку, Зейнаб, — велел он.
— Нет! — отрезала она.
Стремительно преодолев разделявшее их расстояние, он схватил ее за ворот сорочки и разорвал тонкую ткань до самого подола.
— Когда я велю тебе что-то сделать, ты должна повиноваться мне, Зейнаб, — проговорил он, срывая с Риган остатки сорочки.
Потом, взяв ее за руку, подвел к ложу и опрокинул на матрац. Когда он поглядел ей в лицо, то был потрясен выражением ее глаз — вернее, полнейшим его отсутствием. Словно дух ее внезапно покинул тело, оставив лишь пустую оболочку…
— Почему ты так страшишься меня, Зейнаб? — ласково спросил он, не выпуская ее руки. — Не надо бояться…
Она мучительно подбирала слова и наконец с трудом выговорила:
— Ты причинишь мне боль… Я не хочу, чтобы ты мне сделал больно! — Она поднялась с ложа и, дрожа, стояла босая на полу.
— Я не причиню тебе боли, Зейнаб. Прошу, расскажи мне о тех двоих, которые сделали тебе больно. Порою это помогает сбросить груз тягостных воспоминаний…
— — Иэн Фергюсон… — еле слышно шепнула Риган — Карим даже наклонился к ней, чтобы расслышать. — От него пахло лошадьми, и он гордо прохаживался передо мной, похваляясь своим «жеребцом». Он стискивал мне груди, потом запустил руки между ног… Он все время извивался на мне, издавая странные звуки… Затем приказал мне раздвинуть ноги… О, какой большой был у него член он чуть было пополам меня не разорвал! Но ему было все равно! Все равно! Он двигал во мне этим отвратительным орудием взад-вперед, хрипя и потея. Никогда не знала я такой боли! А потом.., потом он еще дважды за ночь овладел мной. Отвратительно! Ненавижу его! — Она разрыдалась.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.