Стихи

                             забот

     Для работника великих

     Сталинских работ!

(…А петух с подругой пестрой приведут

                         цыплят,

     А сады алчу и грушу

     В руку обронят…)

…Но уже светлеют стены. Пойте, птицы

                           Арпаклена,

     Пой, пчела, оса!

Всей дневной рабочей смены

     Гряньте, голоса!

[1939]

Работники переписи

«…В труднодоступные

районы Центральных Кара-Кумов

досрочно посланы работники переписи». Газета «Туркменская искра»

Они уже пятнадцать дней назад

Покинули столицу Ашхабад, —

Пятнадцать дней пустыни и пути.

Им полагалось в списки занести,

Им разыскать велели всех людей,

Что родились в песках

От матерей,

Родившихся в песках,

А потому —

Живут в пустыне, как в большом дому.

Их возраст, средства жизни, имена

Хотела знать Советская страна.

О том, проштемпелеван и цветист,

Всем встречным говорил бумажный

                           лист —

Командировка, попросту сказать,

На ней стояла круглая печать,

Где молот скрещивается с серпом.

А солнце озаряет их лучом.

Три счетчика пятнадцать дней назад

Покинули столицу Ашхабад.

Порой раскачивала их арба,

Порой — волна верблюжьего горба.

Пустынный мир являлся каждый час:

Джейраны попадались им не раз,

Пустынный ворон посылал привет,

И ящерица им глядела вслед,

И тени рыб мелькали в мути рек…

Но им был нужен — только человек.

Да! Только к человеку шли они.

Людей, людей искали в эти дни

По всем дорогам (там, где нет

                    дорог, —

Брели по следу человечьих ног,

На отзвук песни, запахи костра,

На лай собаки, звездный свет шатра).

Они шагали по путям людским,

Скорбя о мертвых, радуясь живым.

И всюду были куполы шатров,

И женщины варили жаркий плов.

Хозяин разливал верблюжий чал,

Потом приезжим имя открывал

И место, где его родила мать…

И были все горды:

Ведь важно знать,

Что широка страна, велик народ,

Но каждое людское сердце —

В счет.

1939

Человек

Мне этот человек знаком? Знаком.

А как же! Часто сходимся вдвоем

У радиотрубы, в дверях трамвая.

Он часто молод, а порою сед.

Порой в пальто, порой в шинель одет.

Он все спешит, меня не замечая.

Мы утром у киоска ждем газет:

— Ну, как в Мадриде?

Жертв сегодня нет?

А что китайцы — подошли к Шанхаю?

А как

В Полтаве ясли для детей?

(О, этот семьянин и грамотей

На всю планету смотрит… Я-то знаю!)

Куда ни повернешься — всюду он!

Его в Туркмению везет вагон,

Его несет на север в самолете,

Пусть снизу океан ломает лед…

Он соль достанет, примус разведет, —

Как дома, приготовится к работе.

Он обживется всюду и всегда.

Сожженный солнцем камень, глыба

                          льда —

Все для него квартира неплохая.

Где б ни был он, там вспыхивает свет.

Где б ни был он, там Сталина портрет,

И хлеб, и чертежи, и кружка чая.

А как поет он песни! Все о том,

Кто водит караваны, любит дом

И в облаках плывет. Сидит в Советах.

Так на рояле, в хоре, на трубе

Он распевает песни о себе

И улыбается, как на портретах.

Он толст и тонок, холост и женат,

Родился сорок, двадцать лет назад.

Родился в Минске, в Харькове, в

                         Тюмени.

Вот он идет по улице, гляди:

Порою орден на его груди,