Страница 98 из 101
жизненный потенциал заложен! Покажу тебе нашу гордость — участок созревшей корабельной
сосны. Какая это красота! Зайдешь в лесную чащу, а тебе кажется, что попал в величественный
храм, созданный руками сказочных великанов. Дерево к дереву, и все стройные и высокие, все
златокрылые и веселые, и пускай какое угодно на дворе время года, а они свечами светятся,
сердце веселят. И в солнечную погоду, и в пасмурную, в дождь, в непогоду, зимой и летом.
Выпадет снег, в белые одежды оденется лес, а между небом и землей ограда из сотен и тысяч
золотых стволов. Смотришь и насмотреться не можешь, готов расплакаться: да неужели такая
красота должна под топор лечь? Подобно тому, как Парфенон в Греции, как Василий Блаженный
в Москве, Софийский собор в Киеве, они должны вечно стоять на земле, человеческие сердца
радовать, делать людей добрыми, справедливыми и честными. Ничего нет на земле вечного.
Поэтому надо оберегать прекрасное. Нависла угроза над Венецией. Пизанская башня может
рухнуть. И не только итальянцы — все честные люди этим встревожены и ищут средства,
стремятся сохранить то, что должно быть сохранено. А массивы корабельной сосны мы
вынуждены вырубать. И вполне сознательно.
Отец уловил недоумение девушки.
— Получилось так, что и нам пришлось после войны немало рубить, даже те леса, которые
не подлежали вырубке. Нужно было отстраиваться, дать людям кров и тепло. На это шли. Но
разумно. Корабельной сосны ничья рука не коснулась. И не посмела бы коснуться, если бы не
время. Приходит и ее пора. Когда лес созревает, его должны снять с делянки. Иначе — перезреет
и погибнет. Ни ему пользы оттого, ни людям…
С благоговением осматривала окрестные леса Инесса. Вот молоденький сосняк. Еще
дальше — уже поднялся вверх, выравнивается, целится в самое небо.
— Вот мы и растим, дочь, здесь наши будущие богатства. В моих руках изящная и нежная
былинка, а подумать только: будущий великан! Десятки кубов золотой древесины, самого
древнего, самого испытанного и самого любимого всеми народами строительного материала.
— Как все просто, — удивилась Инесса.
Иван Матвеевич улыбнулся. Выпустил из рук сосенку, ударил рукой об руку, стряхнул
песок.
— А ты знаешь, дочь, сколько хлопот и труда требует такая сосна до того времени, пока
станет корабельной. Только подумать: высеваем зернышко. До этого его надо добыть из шишки,
да еще не из каждой. Посеяв, ожидаем всходов. Пропалываем и оберегаем от разных вредителей
и болезней. Даже красавец лось или вепрь, да и любое зверье — враг молодых посадок. Вот
здесь, в питомнике, трудится целая бригада опытных лесоводов. Потом саженцы надо пересадить
в почву — ежегодно засаживаем лесом десятки, а то и сотни бросовых и освобожденных из-под
старого леса земель. Посадим и начнем ждать. А ждать приходится долго, ох как долго… Годами,
десятилетиями. Нашей корабельной роще свыше ста лет. Во второй половине прошлого столетия
ее сажали. Ни одного человека не осталось из тех, кто давал ей путевку в жизнь. Умерли все. А
сосны тянутся в небо, живут… А сколько человеческих рук их пестовали, нянчили, защищали от
зверя, стремящегося сорвать вкусную верхушку с дерева, расчищали делянку, выбраковывая
слабые и больные деревья, а это означает — смотрели и выслушивали каждое дерево, подобно
тому как врач выслушивает своих пациентов…
С охотой и вдохновением рассказывал отец дочери о том, чем жил каждый день, что было
смыслом его бытия. И не без тайной мысли это делал: хотелось ему увлечь дочь делом своей
жизни, пробудить в ней любовь к лесу, которую, в этом был уверен, передал ей в таинственных
генах, в силу их он твердо верил, как верит каждый знающий и истинный природовед.
И он своего достигал. Инесса всегда любила природу. Иван Матвеевич, сам того не
подозревая, попал точно в яблочко. Родителей дети узнают в первую очередь по тому, что они
делают, а не что говорят. Ученые-педагоги доказывают: самым страшным в воспитании является
то, когда воспитатели, а это в первую очередь отец и мать, на словах одни, а на деле другие.
Инесса осваивала технологию созидания лесных богатств и открывала для себя отца как
человека, как творца, как личность. Слушая его речь, всматриваясь в результаты его труда, она
видела: у нее настоящий, достойный уважения отец. И что бы там ни произошло между ним и
матерью, у нее нет оснований судить его строго. И она как раз в то время, когда отец
старательно рассказывал об одном из многочисленных лесоводческих процессов, совсем
невпопад спросила:
— Папа, а у вас с мамой была настоящая любовь?
Иван Матвеевич с удивлением взглянул в дочкины глаза, выдержал ее взгляд и ответил:
— Была…
— И кто же виноват, что она угасла?
— Обстоятельства, — не задумываясь, ответил он. — Видимо, перед наукой будущего еще
много раскроется тайн о родстве и совместимости человеческих характеров и душ.
Несовместимость… Жизнь доказала, что я не оправдал надежд твоей матери. Значит, и я
виноват… И рад, что она нашла счастье… в другом союзе.
«Нашла…» — подумала Инесса. Виновато опустила глаза, опасаясь, что отец прочтет ее
мысли. «Ой, как она счастлива со своим Иосифом…»
Время пролетело незаметно, Инессе показалось, что они только что начали эту необычную
экскурсию, а тут и подошло уже обеденное время. Да, в самом деле путешествие по лесу
показалось ей экскурсией. Впервые в жизни видела и открыла для себя невероятные вещи,
такие, которые открываются только в музеях и заповедниках.
Все свое хозяйство распахнул перед дочерью счастливый отец. Показать его за один раз
невозможно. Инесса даже и предположить не могла, что лес приходится растить большому
коллективу людей, ученых, механизаторов, специалистов, целой армии людей, работающих в
лесном хозяйстве так же, как и на любом другом предприятии.
Не знала до этого времени она и того, что дает людям лес. Это он, наш прекрасный и
щедрый лес, спас людей во времена страшной войны и после страшной разрухи. Он и жилище
дал человеку, он и кормил миллионы ограбленных захватчиками.
Когда же в тени негустых сосен нашли бурачковоголовый красавец гриб, а рядом с ним
Инесса выискала еще и его меньших братиков, то ее восторгу и радости не было пределов.
Вскоре они насобирали их немало и еще могли бы собирать, ко Иван Матвеевич посмотрел на
часы и напомнил:
— Время обеда, дочь, пора и домой.
Инесса заметно притихла и покорно пошла за отцом.
Вскоре перед глазами появилась пойма Тали и чуть заметная, будто игрушечная, знакомая
вышка с наблюдателем. Может, это тот… Роланд?
Сегодня он уже дважды попадался ей на глаза, попадался случайно, но на удивление
запомнился. Это, наверное, потому, что ровесников ее тут больше не видно…
В мыслях перепрыгнула на другое. Ольга Карповна — жена ее отца. Приятная женщина, но…
Было бы лучше, если бы в этом просторном лесном жилище хозяйничала ее мама. Тогда и Инесса
сегодня не впервые узнала бы, что такое лес…
Похоже, что мать не захотела оставаться здесь, пожелала жить в большом городе. Видимо,
не кто другой, а именно лес разлучил их — отца и мать. Отец не мог жить без леса, а мама — без
города. Поэтому и нашла себе Иосифа Касалума. Не верилось Инессе, что отец мог плохо
обращаться с матерью, он на это не способен. Но и маму тоже нужно понять. Она не смогла жить
в лесной глуши. Это уж как кому — Инесса жила бы, а мама не смогла. Подумала: откуда это
такая убежденность — она жила бы в лесу…
Инессу очень беспокоила встреча с Ольгой Карповной. До тех пор, пока эта женщина не
подозревала, кем на самом деле является Инесса, она была заботливой и доброй. А как поведет