Страница 32 из 87
— Ну, так расскажи, Танюша, что же ты делаешь дома, если совсем не успеваешь трудиться?
— Ничего не делаю, — ответила Таня, — только пол подмету, да половики вытрясу, да кур накормлю, да уроки сделаю. А сегодня ещё за рябиной для птичек ходили. А трудиться совсем и некогда.
Марья Васильевна засмеялась и сказала:
— А как же тебе ещё надо трудиться? Может, комбайны водить или трактором управлять? Каждому работа даётся по его силам. Пол подмести и кур покормить — это и есть твой труд. И уроки учить — это твой труд. А уроки ты учишь хорошо — значит, трудишься хорошо. Садись, Танюша, на своё место и не огорчайся.
Таня вернулась на свою парту весёлая. Пускай-ка теперь Алёнка скажет, что она совсем не трудится!
Чайников удивил всех
Сегодня учительница Марья Васильевна опять сказала Грише Чайникову:
— Гриша, когда же тебя подстригут?
— А ещё октябрёнок! — проворчала Алёнка.
И Таня, когда шли из школы домой, напомнила:
— Скажи маме, чтобы подстригла. А то всю нашу звёздочку портишь!
Гриша промолчал. Но про себя решил, что сегодня не отстанет от матери, пока она его не подстрижёт.
На его счастье, мать была дома. Она сидела за столом и что-то шила.
— Достань кашу из печки, — сказала она, не отрываясь от своего шитья, — молоко на шестке.
Но Гриша бросил на лавку сумку с книгами, быстро разделся, взял ножницы и подошёл к матери.
— Давай остриги!
— Подожди ты, — отмахнулась мать, — не мешай. Видишь, какой я костюм шью?
Мать посмотрела на Гришу чёрными, как вишни, глазами, провела рукой по его вихрам:
— В клубе выступать буду — слыхал или нет?
— Ну, слыхал, — сказал Гриша. — Только всё равно остриги!
— Ну, вот ты какой! — упрекнула его мать. — Я спешу, а ты со своими ножницами. Ступай, ешь кашу. Завтра остригу.
И опять принялась шить, пришивать красные ленты к синей юбке.
— Ну ладно, — сказал Гриша, — только чтобы утром!
— Утром, сынок, утром.
Но утром, когда Гриша проснулся, матери уже не было дома. Гриша бросился к окну — может, за водой пошла? Выглянул из сеней во двор — может, корову доит?
Нигде нет матери. Вёдра полны воды. Молоко уже в кринках, процежено. А самой и след простыл.
Гриша чуть не заплакал от горя и досады. Что же ему теперь делать, опять в школу косматым идти? А вот возьмёт да сам и острижётся!
Гриша схватил ножницы и принялся стричь свои белобрысые вихры. И чего это он всё ждал, когда его мать подстрижёт, почему раньше не догадался?
Гриша остригся, стряхнул волосы и бодро пошёл в школу.
Он шёл очень весёлый. Пускай теперь его кто-нибудь подразнит: косматый да лохматый. А он придёт в школу, снимет шапку — а вот и стриженый!
Но когда Гриша пришёл в школу да снял шапку, то все почему-то начали хохотать. Один большой парень из седьмого провёл рукой по Гришиной голове:
— Ах ты! Вот гладко подстригся-то!
Засмеялась и уборщица тётя Нюра:
— Это в какой же ты парикмахерской, Чайников, стригся? Не иначе, в район ездил!
Гриша не знал, что и делать. Он сердито отвернулся и пошёл в свой класс.
Но едва вошёл в класс, и тут все засмеялись. А Таня просто руками всплеснула:
— Ой, Чайников! Ну на кого ты похож только! Уж лучше бы вовсе не стригся.
Таня выскочила из класса и побежала искать Аришу Родионову.
Ариша сидела в пионерской комнате и что-то раскрашивала цветными карандашами. Она очень старалась, видно, боялась испортить, и не сразу заметила, что Таня чуть не плачет.
— Смотри, какая картиночка! — сказала Ариша. — Дед Мороз идёт с ёлкой, а на ёлке сосульки… А здесь будут цветы и солнышко. Это я для вашего класса календарь погоды делаю.
Но Тане было не до картинки.
— Ариша, пойдём скорее. Пойди на Чайникова погляди. Теперь из-за него наша звёздочка позади останется!
Ариша наскоро сложила карандаши, и они вместе с Таней побежали в первый класс.
Чайников сидел на своей парте. Он нагнулся, закрыл обеими руками голову и ни на кого не глядел. Ариша подошла к нему:
— Что с тобой, Гриша?
Чайников не поднял головы:
— Ничего!
А сам думал: «Может, мне домой убежать?»
Но тут прозвенел звонок, и вошла Марья Васильевна. Она сразу во всём разобралась.
— Ариша, ты ступай в свой класс. А ты, Гриша, не горюй. Причёска у тебя получилась не очень удачная. Но это не беда, в перемену я сама тебя подстригу.
А когда наступила перемена, Марья Васильевна достала из стола ножницы и остригла Гришу. Хорошо остригла. Гладенько. Чайников сразу повеселел. Он ходил по всей школе и всё гладил руками свою круглую стриженую голову.
И вся Танина звёздочка повеселела. Теперь у них тоже неопрятных нет.
Снегопад
— Снег выпал, — сказала бабушка, поглядев в окно, — зима пришла.
— Пора, — сказал дед, — земле одеяло нужно.
Было ещё очень рано, утро только занималось. За окном неподвижно висели белые, запушённые снегом берёзовые ветки.
Бабушка ломала сухую лучину: собиралась топить печку. Дедушка одевался: ему до завтрака надо на скотный. Мать встала тихонько и тоже начала одеваться: в избе всяких дел много, а после завтрака — сразу на работу.
Лишь Таня сладко спала в своей тёплой постели.
Но бабушка брякнула ухватом, и Таня проснулась. Ей бросилось в глаза, что в горнице как-то очень светло.
«Проспала!» — подумала Таня и вскочила с постели.
— Ты что вскочила? — спросила мать. — Испугалась чего-то?
— Я в школу опаздываю! — закричала Таня.
Мать улыбнулась:
— Ещё рано. Сегодня утро такое — светло от снега. Посмотри-ка, что на улице-то!
Таня подбежала к окну. Кругом всё белое: и земля, и крыши, и деревья. Солнце только встаёт, и там, где протянулись его косые лучи, снег стал совсем розовым. И дымки над крышами розовые. И на заснеженных берёзовых ветках розовые искорки горят.
— Зима! — Таня засмеялась от радости. — Вот теперь с горки покатаемся! В снежки поиграем!
На низкую изгородь спустилась сорока. Красивая, чистая, в чёрной шубке, в белом фартучке. Села и начала стрекотать — видно, ей тоже понравилось, что снег выпал. Но тут из своей конуры выскочил Снежок и с лаем бросился ловить сороку. Сорока уже давно улетела, а Снежок всё бегал по снегу и звонко лаял — ему-то, конечно, нравилось, что кончились дождь да слякоть. А зимний мороз Снежку не страшен — вон у него шуба-то какая!
Таня стояла у окна и смеялась, глядя, как её лохматый пёс прыгает по свежему пушистому снегу. А потом немножко затревожилась.
— Ой, бабушка, — сказала она, — сколько снегу-то! И как только мы в школу пойдём? Все увязнем.
И ни за что не дойти бы ребятишкам до школы, — столько снегу навалило за ночь! Но председатель сказал Таниному дедушке, чтобы запряг лошадь в большие сани-розвальни и отвёз их. Большие ребята не стали дожидаться лошади, пошли пешком. А маленькие ребятишки всей гурьбой забрались в сани со своими сумками и ранцами.
Дедушка запряг самого сильного жеребца, Весёлого.
— Ему тоже пробежаться полезно, — сказал дедушка, — а то стоит в стойле, со скуки пропадает!
Жеребец побежал было рысью, да скоро приостановился: тяжело ему бежать по рыхлому снегу. А ребятишки сидели в санях, держались друг за друга и смеялись. Весело было ехать всем вместе по снежной дороге!
В большую перемену Ариша Родионова выбежала со своими ребятами-октябрятами на улицу поиграть в снежки. Кинула два-три снежка, сразу раскраснелась. Но потом поглядела вокруг: на белую улицу, на белые крыши, на белые деревья — и призадумалась. Снежки летели в Аришу со всех сторон, но она будто не замечала.
— Послушайте, ребятишки, что я думаю, — сказала она. — Видите, сколько снегу-то навалило? Всё закрыло кругом — и землю и деревья. В такую снежную зиму птицам очень плохо: им совсем негде добывать корм. Птицы на нас с весны до осени работают — всяких жуков, личинок истребляют, берегут наши сады. Значит, и мы должны им помочь в трудное время, им нужны кормушки.