Страница 134 из 167
Он насухо вытер ее, отбросил полотенце в сторону и, подняв ее на руки, отнес на кровать, где укрыл одеялом.
— До обеда еще есть время. Отдохни пока. Велвет. Мы задержимся на несколько дней в Хэрмитейдже, прежде чем отправимся дальше в Эдинбург.
— Мы поедем ко двору, милорд?
— Нет, но мне надо засвидетельствовать свое почтение Джемми. Мы не задержимся там больше, чем на пару дней, и сразу уедем в Дан-Брок.
— Прекрасно, — сказала она — Я не хочу ехать ко двору, Алекс. Я хочу в Дан-Брок. Мне хочется увидеть свой новый дом. Я помню, ты говорил, что замок стоит на скале над ущельем, что над ним парят орлы. Я никогда не могла этого забыть. Это звучало так красиво.
— А там и правда красиво, Велвет. Ты увидишь его в самое лучшее время года, так, во всяком случае, считаю я. Березы на склонах гор стоят золотые, рябины усыпаны красными и оранжевыми ягодами. Ты будешь там счастлива, Велвет, обещаю тебе.
Она взяла его руку и, поднеся к губам, нежно поцеловала. Он был потрясен.
Она улыбнулась:
— Я просто благодарю тебя, Алекс, за твою доброту и терпение.
Она закрыла зеленые глаза и, казалось, заснула, не выпуская его руки.
Осторожно он лег на кровать рядом с ней, не укрываясь одеялом. Вздохнув, Велвет переместила свою головку на плечо мужа. Он не спал. Он просто лежал рядом с ней, думая сразу о тысяче вещей.
За те дни, что они пробыли вместе, он окончательно и бесповоротно понял, что любит ее. Ему было больно сознавать, что она принадлежала другому мужчине, но он теперь мог понять и простить. Им будет очень трудно налаживать супружеские отношения. В ее сознании Акбар все еще оставался ее мужем, а он, Алекс, выглядел непрошеным чужаком. Он не знал, как преодолеть эту преграду. Постепенно он понял, что все зависит от Велвет, а не от него. Она должна наконец разобраться в своих чувствах.
И все-таки она была его женой только три месяца! А женой Акбара — шестнадцать! Господи! Сможет ли она когда-нибудь полюбить его вновь? Он вдруг понял, что молча молит Бога, чтобы она смогла полюбить его.
Прекрасный ужин, накрытый в столовой графа Ботвеллского, дал повод его кузену пошутить:
— Для человека, объявленного вне закона и осужденного, Фрэнсис, ты питаешься весьма недурно.
— Ты же знаешь мою любовь к хорошей жизни, — смеясь, ответил Ботвелл.
— Ага, — добавила Кэт Лесли, — я страшно за него беспокоилась, пока он сидел в Эдинбургском замке. И вдруг узнаю, что он устроился там лучше, чем сам начальник тюрьмы, мошенник!
Один из людей Ботвелла заиграл на свирели, а другие затянули песню. Алекс и леди Лесли начали исследовать степень своего родства, ведь его мать тоже была Лесли. Ботвелл встал и протянул руку Велвет.
— Пойдемте прогуляемся по замку, дорогая, — сказал он ей, заметив, что она заметно опечалилась при звуках старинной приграничной баллады, повествующей о неразделенной любви. Он увел ее в глубь зала, крепко держа под руку. — Я слушаю, Велвет, дорогая, если вам есть что сказать мне, — спокойно предложил он.
— Очень мало, Фрэнсис. Я вернулась домой к Алексу.
— Но ваше сердце не с ним. Почему?
— О, Фрэнсис, я в таком смятении. Я была уверена, что он мертв. И я полюбила вновь, но потом узнала, что он жив. Мне пришлось вернуться. Я и сейчас люблю Алекса, но не могу, как мне кажется, перестать любить и Акбара. Отдаться другому мужчине, когда я считала себя вдовой, это совсем другое, чем то положение, в котором я очутилась теперь. Я хочу начать с Алексом все заново. Я должна! Но я не могу перестать думать об Акбаре, об Индии, о… — Она замолчала и была полностью сражена, когда он закончил за нее:
— И о вашем ребенке.
— О Боже! — прошептала она. — Откуда вы знаете? — Ее глаза были полны слез.
— Только ребенок может так крепко привязывать вас к другому мужчине, Велвет.
— Алекс ничего не должен знать! Он не переживет, если узнает, что я родила ребенка другому мужчине.
— Значит, надо побыстрее сделать это, Велвет. — Остановившись, он потянул ее в небольшой альков и, достав из камзола шелковый носовой плеток, ласково вытер ей слезы. — Ребенок умер?
— Нет. Девочка осталась в Индии со своим отцом. Он не позволил мне взять ее с собой. Он сказал, что она — это все, что осталось ему от нашей любви. Я не хотела оставлять ее, Фрэнсис! Ей тогда еще не было и года, моей Ясаман! — Она опять начала плакать.
— Велвет! — Серьезность его голоса заставила ее прислушаться. — Велвет, дорогая, вы не должны так убиваться. Алекс увидит ваше лицо и сразу поймет, что вы расстроены. Что мы скажем ему? — Он быстро промокнул слезы своим платком.
И тут присущее ей чувство юмора не оставило ее.
— Я могу сказать, что вы отвергли мои приставания к вам, Фрэнсис, — сказала она, улыбнувшись сквозь слезы. Он тоже улыбнулся с облегчением.
— Дерзкая девчонка! — пошутил он, и Велвет уже открыто рассмеялась. Успокоенный, он убрал мокрый платок в карман камзола и вновь стал серьезным. — Ваш секрет будет со мной как в могиле, Велвет. Но не пренебрегайте моим советом. Как можно скорее подарите Алексу наследника. Вы не забудете своего первого ребенка, но заботы о втором смягчат боль утраты. У вас просто не останется времени на воспоминания.
— Алекс так терпелив, Фрэнсис. Он пообещал не принуждать меня и держит обещание.
— Уж не хотите ли вы сказать, что не занимались любовью с тех пор, как вновь встретились? Господи, Велвет! Так у вас никогда не появится наследника.
— Я не могу, — дрожащим голосом призналась она, и нижняя губка у нее опять задрожала.
— Все вы прекрасно можете и сегодня же ночью сделайте это. Чем дольше вы будете тянуть, тем вам же будет хуже, а мой дорогой кузен проявлял терпение уже достаточно долго.
— Он прекрасно утешался, пока меня здесь не было! — резко проговорила Велвет.
— Вы тоже! — не остался в долгу Ботвелл.
— Да, пожалуй, — согласилась Велвет. — Господи, Фрэнсис, я так окунулась в свое горе, что совсем забыла — жизнь-то продолжается. Алекс и я решили все-таки жить вместе после всех наших злоключений. Никто нас не заставлял. Я так несправедлива к нему, правда?
— Нет, Велвет. Просто вам нужно было время, чтобы разобраться со своими чувствами. Теперь, я думаю, все встало на свои места.
— Большое вам спасибо, милорд! Если у меня родится сын, одним из его имен будет Фрэнсис.
— Господи, дорогая, не надо таких сантиментов по отношению ко мне. Терпеть не могу всех этих телячьих нежностей!
Она закинула руки ему на шею и крепко поцеловала в губы, чем несказанно удивила Ботвелла. Это был чудесный поцелуй, ее губы пахли сладким вином. Отступив на шаг, она посмотрела на него и с вызовом сказала:
— Отведите меня назад к мужу, милорд. Нам пора спать. Ботвелл ухмыльнулся:
— Жаль, что Алекс никогда не узнает, в каком большом долгу он у меня, Велвет. — Он вывел ее из алькова и проводил через главный зал к столу, где Кэт и Алекс по-прежнему были погружены в беседу, не заметив их отсутствия.
— Я ничего не скажу ему, если и вы будете молчать, Фрэнсис, — повторила она дерзко, и он в ответ улыбнулся, заговорщически подмигнув.
Свирель теперь играла какой-то более живой мотив. Некоторые из людей Ботвелла пустились в пляс, другие затеяли игру в кости, встав на колени у одного из каминов. Кэт, к удивлению Алекса, присоединилась к ним. Фрэнсис только улыбнулся:
— Мои ребята ее очень любят. Они готовы отдать за нее жизнь, так же как и я.
— Уверена, что все закончится счастливо для вас двоих, — ободрила его Велвет. Потом повернулась к Алексу и сказала:
— Я устала, милорд. Мы уже пойдем, или ты останешься поиграть в кости?
— Немного задержусь, дорогая, — ответил он, и она, поклонившись, вышла.
Алекс отсутствовал всего несколько минут, распив со своим кузеном еще по чаше вина. Затем приграничный лорд, прикинувшись усталым, ушел, забрав с собой Кэт, и у Алекса больше не было повода оставаться в зале.
Дагалд поджидал своего хозяина и быстро помог ему раздеться, стремясь как можно скорее очутиться в собственной постели в объятиях Пэнси. Алекс выпроводил слугу, как только «гот раздел его, и, ополоснув на ночь лицо, на цыпочках прошел в спальню. В камине горел слабый огонь, в комнате было тепло. Алекс тихо нырнул в большую постель, стараясь не потревожить Велвет, но был очень удивлен, когда она, ароматная, теплая и абсолютно голая, вдруг скользнула к нему. Он был ошеломлен.