Страница 24 из 30
Сегодня. Сегодня будет их брачная ночь. Впервые в жизни он имел законное право делить постель с женщиной, но не знал, должен он делать это или нет. Недостаточное знакомство со своей партнершей по постели никогда прежде не мешало ему получать удовольствие от женщины. Но эта женщина была его женой. Ему предстояло жить с ней до тех пор, пока смерть не разлучит их. Это отрезвляло. Что она знает о брачных отношениях? Конечно, мать объяснила ей, но потом он вспомнил, что ее мать умерла, когда Эйден была еще ребенком. Что касается отца, то Конн сомневался, чтобы ее отец снисходил до таких объяснений. Никогда прежде он не спал с девственницей, даже в самый первый раз, когда, накачавшись виски, в приступе похоти, как молодой козел, поймал какую-то коровницу и кувыркался с ней под кустами. К его удивлению, она ничуть не смутилась и сама помогала ему, подбадривая его негромкими довольными выкриками. Ободренный этим приключением, Конн занялся другими женщинами и обнаружил у себя явный талант к любовным делам.
На материке, через пролив от его родного острова Иннисфаны, на него обратила внимание стареющая женщина, вдова дворянина, которую звали Пегги Бреди. Пегги научила его терпению, научила и самого получать большое удовольствие. Она обучила его ласкам и поцелуям, которые усиливали страсть и возбуждали, а когда поняла, что учить его больше нечему, отпустила его, как будто он был обыкновенным школьником. Он остался благодарен Пегги. Другой мужчина мог бы предъявить права на жену, но Конн уже решил, что Эйден должна поближе узнать его, почувствовать себя с ним уютно и, может быть, даже полюбить его. Сегодня вечером он скажет ей об этом; он скажет ей, что в этом отношении ей не надо его бояться.
Впереди были видны огни постоялого двора, где им предстояло остановиться на сегодняшнюю ночь. Зевнув, он потянулся, сел и сказал:
— Ты проснулась, Эйден? Через несколько минут мы будем в «Королевской голове».
— Я проснулась, милорд. Вижу, что прошлой ночью ты спал так же мало, как и я. Я все еще чувствую усталость.
— Ты почувствуешь себя лучше после горячего ужина, душечка, — сказал он.
— Мы ни разу не попробовали еду, которую гринвудские слуги приготовили для нас.
— Не важно, — сказал он. — Так холодно, что она долежит до завтра.
Карета вкатила во двор постоялого двора «Королевская голова» и не успела остановиться, как хозяин торопливо открыл дверь кареты:
— Добро пожаловать, милорд, миледи! Ваши комнаты готовы, и горячий ужин ждет вас!
Конн выпрыгнул из кареты, а потом повернулся и на руках вынес Эйден. Следуя за хозяином, они увидели, что на первом этаже приготовлены две славные комнаты, в каждой из них был камин. Мег и Клуни торопились за ними, каждый из них суетился, желая помочь своему хозяину и хозяйке.
— Возьми плащи! — крикнула Мег слуге Конна.
— А кто ты такая, чтобы приказывать мне, миссис Мег?
— Носить плащи — это обязанность мужчины там, где есть мужчина, чтобы делать эту работу, — ответила она. — Башмаки — это тоже обязанность мужчины. Совершенно ясно, что ты не знаешь своих обязанностей.
— Не знаю своих обязанностей? — Клуни был совершенно взбешен. — Да будет тебе известно, миссис Мег, что я прослужил у его светлости последние шесть лет, и от него не было ни одной жалобы!
— Как он мог жаловаться? Он знает не больше, чем ты.
— Мег! — В голосе Эйден слышался легкий упрек, чему она сама удивилась. Ведь Мег вырастила ее, и ей никогда не приходилось по-серьезному бранить свою служанку. — Я не хочу, чтобы ты и Клуни ссорились. Вы обязаны подавать пример остальным слугам Перрок-Ройял. Когда мы приедем домой, я установлю для каждого из вас определенные обязанности, но пока вы сами должны поделить их между собой.
У Мег был сконфуженный вид. Она неожиданно поняла, что ребенок, которого она с любовью растила, стал женщиной.
Эйден повернулась к Клуни.
— У нас не было времени, чтобы познакомиться, Клуни, но, судя по изысканному платью моего мужа, ты хорошо заботишься о нем. Прошу тебя, забери наши плащи. Они тяжелые, а Мег такая маленькая, ей тяжело нести их.
Клуни метнул в сторону Мег взгляд, который откровенно говорил, что ее хозяйка по крайней мере умеет себя вести, а потом, ловко поклонившись, взял сначала плащ Эйден, а потом — Конна.
— Благодарю, миледи.
— Разложи мои ночные вещи, Мег, а потом пойди поешь.
— Вы хотите принять ванну, миледи?
— Нет, не сегодня.
Мег поклонилась и отправилась выполнять указание своей госпожи, пока Клуни, развесив плащи в шкафу, раскладывал ночные вещи своего хозяина. Ни Мег, ни Клуни не уходили до тех пор, пока другой не закончил свою работу, а когда они оба ушли, Конн и Эйден посмотрели друг на друга и расхохотались.
— Как ты думаешь, они когда-нибудь полюбят друг друга? — спросил Конн. — Твоя Мег — драчливый маленький терьер в женской юбке.
— Не думаю, что она может запугать твоего Клуни. Она просто очень ревностно относится к своим обязанностям и ко мне. Она вскоре привыкнет к вам обоим.
Торопливо вошла жена хозяина постоялого двора с двумя служанками. Они накрыли на стол и начали подавать ужин. На буфете выстроились в ряд накрытые крышками блюда и тарелки, источающие разнообразные ароматы. Были поданы два графина вина и два охлажденных кувшина, один с темным элем, а другой с сидром.
— Мы сами себя обслужим, — сказал Конн жене хозяина постоялого двора.
Хозяйка просияла и, кивая головой и пятясь, вышла из комнаты.
— Ты совершенно очаровал ее, — заметила Эйден. — Она потеряла дар речи.
— Да, на некоторых женщин я, кажется, произвожу странное впечатление, — признался он. — Ты голодна?
— Да! Я всегда голодна, и Мег говорит, что в день я ем столько, сколько наемный работник, который трудится в поле. Это, по ее словам, неприлично для леди. Надеюсь, мой аппетит не будет возмущать тебя. Кажется, я не толстею, несмотря на мою страсть к вкусной еде.
— Мне не нравятся женщины, которые ковыряют в своей тарелке, — сказал он. — Ешь от души, потому что Робин не будет сегодня ужинать с нами, — сказал Конн.
— Почему?
— Думаю, он старается быть скромным. Кроме того, это наша первая брачная ночь.
— Конечно, — согласилась она и, подняв крышку с одного из блюд, воскликнула:
— Перепел! О, я очень люблю перепела! — И положила себе одну из маленьких птичек, поджаренных как раз в меру.
Конн мягко улыбнулся. Она нервничала.
— Положи мне тоже одну птичку, мадам, — попросил он.
Эйден положила мужу на тарелку перепела, толстый ломоть говядины, кусок пирога с кроликом, полную ложку мелких белых луковичек, тушенных в молоке и в масле, и ложку моркови. На отдельной тарелке она подала ему щедрую порцию мидий, сваренных в белом вине, и полила их сверху дижонским горчичным соусом.
— Что ты будешь пить, милорд?
— Эль.
Она налила ему полный кубок, а потом, поставив его на стол, подала ему салфетку. Сидя напротив нее, он видел, что ее тарелка так же полна, как и его, и ни один из них не сказал ни слова, пока они жадно ели. Она отломила ломоть хлеба от круглой деревенской булки и подала его Конну, потом отломила ломоть себе и подобрала им подливу со своей тарелки. Она пила белое вино — несколько многовато, как показалось ему, когда она наполнила кубок в третий раз.
Наконец она откинулась на спинку стула с довольным выражением на лице и сказала:
— Больше не могу есть!
— На буфете пирог с крыжовником, — сказал он. Она с сожалением покачала головой:
— Не могу. Не сейчас. Я устала. Утром пришлось так рано встать, да я и не спала большую часть ночи. Сейчас хочу лечь спать.
— Иди и готовься ко сну, мадам, — сказал он. — Позволь мне помочь тебе с платьем. — Он повернул ее и расстегнул платье.
Эйден даже не оглянулась на него. Она прошла в спальню и, войдя в комнату, закрыла за собой дверь. В замке был ключ. Она тихо повернула его. Сегодня он не войдет в эту комнату. Она приняла это решение две ночи назад, когда они впервые познакомились. Ее мать приехала из Ирландии, чтобы выйти замуж и разделить ложе с незнакомым мужчиной, но тот случай был иным. Бенин воспитывали так, что она была подготовлена к этому. С ней же все иначе. Эйден всегда предполагала, что, когда придет время выходить замуж, она будет хорошо знать своего суженого.