Страница 20 из 30
— Ее величество желает, чтобы вы надели это на голову, миледи.
Мег взяла венок и надела его на голову своей госпожи, а в это время второй лакей выступил вперед и подал ей букетик белых фиалок в зеленых листьях.
— Это от господина О'Малли.
Эйден взяла букетик, подумав, что Конн очень мил, если не забыл про букет. Такое проявление заботы показалось ей почему-то хорошим предзнаменованием.
У входа в часовню Мег оставила свою госпожу и вошла одна. Она была одета в свое лучшее платье из черного бархата с тонким батистовым воротником и манжетами. Она тихо вошла в часовню и стала позади королевы, но Елизавета, повернувшись, вывела служанку вперед.
— Идите сюда, госпожа Мег, ведь это ваше дитя, и вам захочется все увидеть получше.
Мег была ошеломлена, слезы выступили на ее глазах.
— Благодарю вас, ваше величество, — прошептала она.
— Давайте начинать церемонию, — приказала королева, и из боковой двери в часовню вместе со священником вошел Конн.
Робин подвел Эйден к алтарю, и она заняла свое место слева от Конна.
Эйден искоса взглянула на своего жениха сквозь рыжеватые ресницы. Его вид заставил ее затаить дыхание. Он оделся в черный бархат, камзол украшали жемчуг, маленькие бриллиантики и серебряное шитье. Короткие штаны из черного бархата с широкими полосками шитой серебром материи облегали стройные ноги, чулки были черными, с вышитыми серебром стрелками. На ногах красовались черные кожаные башмаки с закругленными носами, высокие в подъеме и украшенные серебряной розеткой. Короткая испанская накидка с высоким воротником тоже из черного бархата с подкладкой из шитой серебром материи. Он был без шляпы, его темные волосы гладко причесаны, а на лоб спадал чудесный локон.
Священник королевы поднял молитвенник и начал:
— Возлюбленные мои, мы собрались здесь перед лицом Бога и этих людей, чтобы соединить этого мужчину и эту женщину в святом браке, олицетворяющем почетные узы, узаконенные Богом во времена, когда человек был невинен, и означающем для нас таинственную связь между Богом и Его церковью.
Слова, казалось, оставляли горящий след в мозгу Эйден. Брак — это таинство. Нужно ли ей связывать себя в таком таинстве с человеком, которого она едва знает? Ее способность практично относиться ко всему подсказывала ей, что это всего лишь нервное перенапряжение. Многие женщины выходят замуж, мало зная мужчин, с которыми сочетаются браком. В этом нет ничего необычного. Ее глаза обежали алтарь с его напрестольной пеленой, полотняной и обшитой по краям кружевами, с высокими красивыми восковыми свечами, горевшими в изящных золотых подсвечниках. В часовне стояла торжественная тишина. Свечи бросали тени на цветные стекла окон. Снаружи было еще темно.
Королевский капеллан спросил, нет ли у кого-нибудь причин возразить против законного воссоединения этой пары, и если есть, пусть он теперь назовет их или с этого времени не будет о них вспоминать. Он помолчал минуту, в течение которой в королевской часовне не было слышно ни звука, кроме тихого сопения Мег. Капеллан обратился к Конну:
— Согласен ли ты жить с этой женщиной… после божественного таинства брака… любить ее, утешать ее, чтить и поддерживать в беде и в радости, отказываясь от всех других до тех пор, пока вы оба живы?
— Согласен, — сказал Конн О'Малли, и сердце Эйден подпрыгнуло.
Потом священник задал тот же вопрос Эйден.
— Согласна ли ты жить с этим мужчиной после божественного таинства брака, повиноваться и служить ему, любить, чтить и поддерживать его в беде и в радости, отказываясь от всех других до тех пор, пока вы оба живы?
— Согласна, — прошептала Эйден.
Потом Робин подвел ее к королевскому капеллану, и тот положил ее правую руку без перчатки на ладонь правой руки Конна О'Малли, который повторил за священником следующие слова:
— Я беру тебя в законные жены, чтобы впредь быть с тобой в беде и радости, в бедности и богатстве, в болезни и здравии, любить и лелеять, пока смерть не разлучит нас по воле Божьей, и в этом клянусь.
Его рука, сжимавшая ее руку, была теплой и сильной. Она почувствовала себя немного одиноко, когда он отпустил ее руку, чтобы она могла повторить обряд, и, взяв его за руку, она произнесла слова клятвы.
Потом они обменялись кольцами, которые королевский капеллан окропил святой водой и благословил, а затем принял от жениха символический кошель с золотом и серебром. Потом он передал кольцо невесты жениху, который взял его своими большими пальцами и громко сказал:
— Этим кольцом я обручаюсь с тобой и даю тебе это серебро и золото, клянусь почитать тебя и разделять с "гобой все имущество, которое есть у меня, во имя Отца, — он подержал кольцо над большим пальцем ее левой руки, — Сына, — над кончиком указательного пальца, — и Святого Духа, — над кончиком среднего пальца. — Аминь! — и надел кольцо на ее безымянный палец. Капеллан королевы произнес благословение.
— Пусть благословит вас Господь, который создал вселенную из ничего! — Потом заключил церемонию чтением «Отче наш» и несколькими другими молитвами и, соединив руки Конна и Эйден, сказал:
— Да будут неразлучны те, кого соединил Господь.
Потом он объявил их мужем и женой, благословил и заключил службу освящением вина и пирога, заранее припасенных королевой.
— Благослови, о Господь, этот хлеб и этот напиток, и этот кубок, как благословил он пять хлебов в пустыне и шесть горшков с питьевой водой в земле обетованной, Галилее. Пусть те, кто вкусил от них, будут разумны и рассудительны и имя их будет незапятнано, как имя Спасителя нашего, кто живет и правит с Богом-отцом в единении со Святым Духом.
Свадебная чаша с веточкой розмарина была пущена по кругу, и королевский капеллан благословил поцелуем Конна, который потом поцеловал Эйден, подобающе порозовевшую. Немногочисленные гости улыбнулись при этом, а королева, подняв кубок, провозгласила тост за новобрачных.
— Счастья, долгой жизни и здоровых детей, лорд и леди Блисс.
Конн взял руку королевы и поцеловал ее.
— Примите мою благодарность, Бесс. Я подозреваю, что наказание, наложенное вами на меня, не слишком тяжелое.
Все выпили вино, а потом королева сказала:
— Пора уезжать, вас не должны видеть. Уже почти рассвело. — Потом, к удивлению Эйден, Елизавета Тюдор поцеловала ее в обе щеки. — Я буду скучать о вас, моя деревенская мышка, но знаю, что вы будете счастливы. Мы будем с нетерпением ждать вашего возвращения ко двору в следующем году.
Эйден склонилась и поцеловала руку королевы.
— Я никогда не забуду вашей доброты, мадам, — сказала она.
— Будь ласковым с ней, Конн Сен-Мишель, иначе ты ответишь передо мной, — сказала королева, повернулась и покинула часовню.
Мег уже надела свой плащ и помогла надеть накидку своей госпоже, натягивая капюшон, чтобы скрыть лицо Эйден. Потом дала ей перчатки, подбитые теплым мехом.
Робин вынул из своего камзола несколько черных бархатных масок, которые раздал Конну, Эйден и Мег.
— Это еще лучше скроет нас, — объяснил он. Надев маски, они торопливо вышли из королевской часовни и, пройдя через дворец, вышли в сад и спустились к причалу, где их ждала барка. Увлекаемые приливом, они спустились по реке к Гринвуд-Хаусу, где могли переодеться в более удобные одежды, прежде чем начать путешествие на север, в Перрок-Ройял. На реке было сыро и пронзительно холодно. Эйден дрожала, стараясь плотнее закутаться в свой плащ. Небо начало светлеть, но рассвет был серым, и небольшие волны бились о борт барки.
Наконец Робин заговорил, чтобы разрядить неловкое молчание:
— Увидите, карета вполне удобна и тепла, Эйден. Путешествие не будет утомительным.
— Благодарю вас, Робин, ведь невозможно было вызвать мою карету из Перрок-Ройял. Послали ли вы людей вперед, чтобы они заказали нам комнаты в приличных постоялых дворах?
— Конечно. Везде, где мы будем останавливаться, для всех нас будут готовы удобные комнаты. Мег поедет в карете, где будет багаж, вместе со слугой дяди Конна, Клуни, и ей будет так же удобно, как и нам. Я хочу сегодня ехать верхом. Надеюсь, вы извините мое отсутствие.