Страница 6 из 7
— Это комната Ганры Сингха, — сказал Гордон. — Сэр Томас упоминал о ней в разговоре. Самая дальняя комната в верхнем этаже правого крыла. Дальше ему бежать некуда: в комнате только одна дверь, а на окнах — крепкие решетки. Мы загнали в угол человека — или существо — убившее сэра Томаса Кэмерона!
— Тогда, во имя Бога, нападем на него, не раздумывая долго, прежде чем мужество нам изменит! — воззвал я, протиснулся мимо Гордона и раздвинул портьеры…
По крайней мере, красное сияние нашло свое объяснение. В громадном камине плясало и искрилось яркое пламя, и вся комната словно переливалась красным. И в глубине ее застыла загнанная нами дичь, кошмарная и адская фигура — исчезнувшая мумия! Мой потрясенный взор в одно мгновение вобрал сморщенную, потемневшую кожу, впалые щеки, раздувающиеся провалы иссохших ноздрей, лишенных сгнившего носа. Ужасающие глаза были широко открыты и горели мертвенной, демонической жизнью. Одно мгновение, один только взгляд, ибо миг спустя длинная тощая тварь, пошатываясь, кинулась на меня, сжимая в узкой когтистой руке тяжелую статуэтку. Я взмахнул тростью, кости черепа захрустели и провалились под ударом, но существо не остановилось — разве можно убить мертвеца? Взмах высохшей руки отбросил меня в сторону, и я упал, корчась от боли, ошеломленный, с размозженным плечом.
Я увидел, как Гордон, подобравшись вплотную, всадил четыре пули в жуткую тварь, а после она схватилась с ним, и пока я напрасно пытался встать на ноги и снова вступить в бой, атлетическое тело моего друга повисло беспомощной куклой в нечеловеческих руках, и чудовище подтащило его к краю стола и стало перегибать назад, пока не затрещал позвоночник…
Нас спас Ганра Сингх. Огромный сикх, словно арктический ветер, неожиданно ворвался в комнату и ринулся в битву, как раненый слон. С непредставимой силой, которой даже живой мертвец не мог сопротивляться, он оторвал ожившую мумию от жертвы и швырнул ее через всю комнату. Подхваченная водоворотом неодолимого натиска, мумия приземлилась на ноги спиной к камину. Последним усилием, напоминавшим извержение вулкана, грозный мститель толкнул ее прямо в огонь, избивая кулаками, втаптывая в пламя, пока оно не охватило извивающиеся конечности. И наконец тело ужасной твари рухнуло внутрь себя и распалось в прах, издавая невыносимую вонь разложившейся горящей плоти.
И тогда Гордон, глядевший в огонь, точно сомнамбула, охотник на львов, человек с железными нервами, храбро преодолевший тысячи опасностей, вдруг замертво повалился лицом вперед в глубоком обмороке!
Позже, когда Ганра Сингх нежно и осторожно, как женщина, бинтовал мои раны, мы нашли в себе силы заговорить.
— В свете разума, — слабым голосом произнес я, — мой взгляд покажется необоснованным, но любое объяснение окажется невероятным, невозможным. Думаю, люди, создавшие эту мумию столетия, если не тысячелетия назад, владели искусством сохранения жизни. Какими-то средствами они просто усыпили этого человека, и все эти годы он провел в подобном смерти сне, совсем как индусские факиры, которые целые дни и даже недели пребывают в состоянии мнимой смерти. Когда настало подходящее время, это существо пробудилось и приступило к своим ужасным деяниям.
— А ты как считаешь, Ганра Сингх?
— Сахиб, — вежливо ответил величественный сикх, — кто я, чтобы говорить о тайных вещах? Многое сокрыто от людей. Когда сахиб запер меня в комнате, я подумал, что тот, кто убил моего хозяина, может воспользоваться моей беспомощностью и сбежать. Желая его найти, я по возможности тише взломал замок и принялся искать его по темным комнатам. Наконец я услышал шум в собственной спальне, поспешил туда и обнаружил сахибов, сражающихся с живым мертвецом. К счастью, еще до того, как все это случилось, я развел в комнате большой огонь, чтобы он горел всю ночь, ибо я не привычен к холоду вашей страны. Я знал, что огонь — враг всех нечестивых созданий, Великий Очиститель, и потому я швырнул Зло в огонь. Я счастлив, что сумел отомстить за хозяина и помочь сахибам.
— Помочь! — улыбнулся Гордон. — Если бы ты не появился, причем как раз вовремя, наши треклятые корабли давно лежали бы на дне. Ганра Сингх, я уже извинился за свои подозрения. Ты — достойный человек.
Нет, Слейд, — его лицо стало серьезным, — полагаю, вы ошибаетесь. Во-первых, этой мумии вовсе не тысячи лет, а едва десять! Как выяснилось из секретных записей, сэр Томас нашел ее не в затерянном храме Верхнего Египта, но в шалаше с фетишами, в Центральной Африке. Он никак не мог объяснить присутствие мумии в джунглях и поэтому утверждал, что обнаружил ее в отдаленных районах Египта. Ведь он был египтологом, и это звучало правдоподобно… Но сэр Томас действительно считал, что мумия очень древняя и, как нам теперь известно, был прав относительно необычного процесса мумифицирования. Туземцы, хранившие в ящике эту мумию, явно знали о таких вещах больше, чем древние египтяне. Однако мумия, я уверен, не протянула бы и двадцать лет. И здесь вмешивается сэр Томас, который является и крадет мумию у дикарей — между прочим, у того самого племени, что расправилось с фон Хонманом.
Нет-нет, ваша гипотеза неверна, я это чувствую. Вы знакомы с оккультной теорией, согласно которой дух, привязанный к земному миру ненавистью или любовью, способен творить добро или зло, только оживив материальное тело? Оккультисты вполне разумно говорят, что дух или призрак может пересечь пропасть, разделяющую миры живых и мертвых, лишь вселившись в тело из плоти и крови — предпочтительней всего место своего прежнего обитания — и вдохнув в него жизнь. Этот человек умер, как умирают все, но я верю, что силы ненависти, которую он испытывал при жизни, оказалось достаточно, чтобы преодолеть смерть и заставить мертвое, высохшее тело двигаться, действовать и убивать.
Если это так, нет предела страшному наследию человечества. Если это правда, люди навсегда обречены стоять на краю немыслимых океанов сверхъестественного ужаса, отделенные от иного мира лишь тонкой вуалью, которая в любую минуту может быть разорвана, как только что случилось… Хотел бы я думать иначе — но я видел, Слейд.
Когда Ганра Сингх швырнул упирающуюся мумию в огонь, ее высохшие и сморщенные черты на краткий миг разгладились от жара, как раздувается надутый воздухом игрушечный шар, и мимолетно обрели знакомый, человеческий облик. Слейд, это было лицо Густава фон Хонмана!
Мумии и египетские пирамиды. Гравюра первой половины XVIII в.
Джеффри Фарнол
ЧЕРНЫЙ КОФЕ (1929)[7]
Профессор Джарвис сидел за письменным столом, окруженный грудами справочников и стопками заметок и выписок. Тишину нарушало лишь беспрерывное царапанье его пера по бумаге.
Профессор Джарвис ненавидел всяческую суету и шум, так как они нарушали целостность мысли и последовательность доказанных фактов, вытекавших из первичных гипотез, которые казались ему главной целью и смыслом бытия; именно по этой причине он поселился на тридцатом этаже.
Почти месяц он не видел человеческого лица, за исключением Джона, своего камердинера. Ночь за ночью он восседал за столом, высоко над огромным городом, и занимался работой, о которой мечтал много лет — трактатом о «Высшей этике философии». Трактат был близок к завершению. В эти последние недели на профессора снизошел дух труда, дьявольский, жестокий, беспокойный дух, не позволявший на мгновение отвлечься от сложного течения мысли, от вымотавших все нервы попыток ее сформулировать. Вот почему профессор просиживал за столом ночь за ночью, спал очень мало и поглощал большое количество черного кофе.
Тем вечером, однако, он почувствовал странную усталость. Профессор сжал ладонями пульсирующие виски, глядя невидящими глазами на страницы лежащей перед ним рукописи.
7
Рассказ был опубликован в авторском сб. The Shadow and Other Stories (1929).
Джеффри Фарнол (1878–1952) — британский писатель, выходец из рабочей семьи. Учился в Вестминстерской школе искусств. В 1900–1910 гг. жил в США, работал художником-декоратором. По возвращению в Англию стал профессиональным писателем, опубликовал около 50 любовных и приключенческих романов и несколько сб. рассказов.