Лунная ведьма (ЛП)

Тэтсл распахнул перед ней двери покоев. Гостиную украшали букеты и гирлянды цветов, раздобыть которые в это время года было совсем не просто. Столь трогательный жест на мгновение вернул Лиане надежду в то, что Себастьен заботится о ней сильнее, чем показал сегодня днём.

Комната с роскошной мебелью, толстыми коврами и всем этим изобилием цветов выглядела очень женственной. Возле камина, где пылал уютный огонь, стояло кресло с небольшим столиком, на котором красовался усыпанный сладостями поднос.

Новые покои превосходили размером дом, в котором она росла с четырьмя братьями, матерью и отцом. Гостиная была огромной и изысканной. В конце короткого коридора размещались её спальня, чуть меньшая комната для прислуги и уборная. Второй коридорчик вёл к частной столовой, где в элегантной обстановке ей предстоит принимать пищу. Одной. Она попала в очень красивую тюрьму.

— Поздравляю, миледи, — из спальни, широко и приветливо улыбаясь, вышла девушка в простом коричневом платье. — Меня зовут Мари, и я к вашим услугам.

Лиана ступила в комнату, и двери позади неё закрылись. Фергус с Тэтслом остались в прихожей, где, несомненно, простоят, пока их не сменят.

— Спасибо, Мари, — тихо отозвалась Лиана, разглядывая комнату. Она подошла к большому букету и выбрала один розовый цветок. Себастьен так сильно тревожился из-за государственных проблем и всё же нашёл время проследить, чтобы новые покои жены украсили редкими цветами. Она поднесла бутон к носу и глубоко вдохнула.

Император действительно имел склонность впадать в дурное настроение. Она знала это лучше чем кто-либо. Но Себастьен любил её. Цветы доказывали, что муж заботится о ней сильнее, чем желал показать. Когда они снова останутся наедине, он сможет без опасений выразить свои истинные чувства.

— Надеюсь, вам нравятся цветы, миледи, — воодушевлённо прощебетала Мари. — Я сама придумала украсить ими комнату, чтобы поприветствовать вас новом доме.

— Придумала сама, — повторила Лиана.

— Да, миледи.

Голос горничной, определённо, зазвучал менее восторженно, когда она спросила:

— Вам не нравится? Я могу их убрать.

— Нет, они прекрасны, — в голосе Лианы не проявилось разочарование, но желудок взбунтовался, а сердце упало. Ей следовало понять истинное положение вещей и смириться в тот момент, когда Себастьен заявил, что она станет императрицей.

Он ничего не делал ради неё. Себастьен изменил законы, мешавшие Лиане стать императрицей, чтобы его наследник родился законным. К ней самой свадьба и брак не имели никакого отношения. Всё это ради ребёнка, а она дура, поскольку из-за любви позволила себе не заметить столь очевидный факт.

Это был прекрасный день, яркий и полный обещаний, но внезапно Лиана осознала, что ей здесь не место. Она по-прежнему наложница, солдат и рабыня Себастьена. Но не жена. Ей не суждено быть чьей-либо женой.

Что же она натворила?

Глава 2

Они ехали больше недели. Точнее Жульетт посчитать не могла. Восемь дней? Или девять? Сколько бы ни было, путешествие казалось бесконечным. Борс уверенно вёл императорских солдат вперёд и останавливался только в случае крайней необходимости. Главарь уделял больше внимания нуждам лошадей, нежели вверенных ему мужчин и женщин. Если б не животные, предположила Жульетт, он мог приказать вообще не останавливаться.

Жульетт и Айседоре дали по лошади, однако поводья держали солдаты, не спускавшие с девушек внимательных, настороженных взглядов. Караул сестёр часто менялся, по три-четыре раза за день, поэтому они постоянно видели рядом с собой новые лица. По мнению Жульетт, Борс с радостью заставил бы ведьм идти пешком, если бы так сильно не спешил прибыть в столицу. Их также могли рассадить на лошади вместе с кем-то из солдат, но тогда животные уставали бы быстрее. В любом случае, никто из мужчин не хотел прикасаться к Айседоре, которую прозвали темной ведьмой.

За все время пути Айседора не проронила ни слова. Прощение всегда давалось ей с трудом, но Жульетт ожидала, что спустя несколько дней её гнев хоть немного поутихнет. Старшая сестра, несомненно, понимала, что Жульетт спасла ей жизнь, а, возможно, даже им обеим. От вида горящего дома Айседора пришла бы в ярость и бросилась в драку. И умерла бы, несмотря на пожелание императора.

Тогда как Жульетт, глядя на пылающие стены, переполнилась глубокой печалью и рухнула на колени. Дом умер. Воспоминания теперь стали только воспоминаниями. Когда её коснулся дым от огня, она увидела и почувствовала через него очень много нового. Однажды её мать сильно влюбилась, но ушла, испугавшись проклятия, разрушившего слишком много жизней. Айседора после смерти мужа плакала гораздо чаще, чем позволяла видеть сёстрам. В морозные ночи Софи заглядывала к ним в комнаты, проверяя, укрыты ли они как следует. Тот дым наполняли боль и радость, смех и слезы, и Жульетт знала, что никогда не забудет как стоя на коленях впитывала в себя образы прошлого, пока Борс рывком не поднял её на ноги и не уволок прочь.

Айседора не поняла и не простила. Сердитая и одинокая, она ехала с каменным выражением лица, отвергая попытки утешить её или поговорить, но бороться с солдатами не пыталась, ни физически, ни с помощью магии. Колдовать со связанными руками было трудно, однако существовали несложные заклинания, работавшие от одних только слов. Сестра сдалась? Жульетт надеялась, что нет. Во дворце императора у них, несомненно, появится возможность остаться вдвоём или хотя бы не в таком значительном численном перевесе. Возможно, тогда они решатся на сопротивление, если сочтут это правильным.

Жульетт до сих пор не увидела ни их прибытия во дворец, ни последующих событий и проклинала свой дар, который подвёл в самый нужный момент. Чтобы её способности заработали в полную мощь, обычно требовались прикосновения, но вот уже несколько дней никто не хотел до неё дотрагиваться. Последним к ней прикасался Борс. И теперь она знала, что с каждым вздохом тот приближается к смерти, хотя не видела, как или когда это случится.

Что касается Айседоры и её самой… Жульетт не видела ничего.

Несмотря на сгустившуюся тьму, зевки солдат и приглушённые жалобы на темп поездки, отряд медленно и неуклонно ехал по дороге в Арсиз. Сегодня в небо взошла полная луна и сейчас отчётливо освещала дорогу, позволяя путникам не прерываться на ночлег. Вероятно, в течение следующих трёх ночей, пока луна будет наиболее яркой и полной, они продолжат двигаться с той же скоростью.

Судя по ворчливым замечаниям солдат, у них возникли сложности с поиском домика ведьм, хотя Борс бывал там прежде. Чары Айседоры удерживали сражения и мужчин вдали от горы Файн и некоторое время защищали сестёр и их жилище. Если бы только Жульетт внесла свой вклад и увидела будущее чуть раньше, они смогли бы убежать и надолго спрятаться в горах. Возможно, навсегда.

Но она ничего не увидела, и, по её мнению, так было суждено. Им с Айседорой предназначено попасть в это путешествие. Оказаться здесь, в этом месте и в это время. Только она не знала почему.

Внезапно, внимание Жульетт привлёк тёмный лес вдоль северной дороги. Там кто-то двигался, невидимый и неслышимый для солдат. В глубинах густых зарослей притаился наблюдатель. Она знала, что кто-то следит за ними, так же ясно, как знала, что люди императора сожгут коттедж, который сестры Файн всю жизнь называли домом.

Ей бы следовало испугаться столь пристального внимания, но нет. Напротив, она ощутила полнейшую безмятежность. Казалось, тепло проникло сквозь плащ с платьем и просочилось под кожу. Теперь у неё было не так уж много страхов. Дом отняли, Софи тоже. Отобрали и Айседору, хотя та ехала совсем рядом. У Жульетт Файн не осталось почти ничего дорогого сердцу.

Она не боялась, но определённо ощутила укол интереса. Кто может бродить ночью здесь, так далеко от поселений? Последнюю деревню они миновали несколько дней назад и, судя по разговорам солдат, ещё не скоро доберутся до ближайшего города на западе. Меж этими населёнными пунктами приютилось лишь несколько изолированных ферм и ранчо. Окружавшую их твёрдую и недружелюбную землю называли бесплодным сердцем Каламбьяна. Сельское хозяйство и животноводство в этой части страны было не для робких, но земля стоила дёшево, поэтому люди продолжали пытать счастья. Возможно, единицы какое-то время преуспевали, но большинство нет. Наверное, в лесу прячется любопытный фермер, решивший понаблюдать за отрядом под прикрытием темноты.