Лунная ведьма (ЛП)

Мужчина прижал её к дереву и вынул нож. Айседора закрыла глаза. Он собирался убить её здесь и сейчас. Но она так и не нашла Жульетт, и Софи по-прежнему нуждается в помощи. Раз Жульетт это сказала, значит так оно и есть. Слишком рано. Она пока не хотела умирать. Не раньше, чем выполнит свои обязанности перед сёстрами.

— Если не звать на помощь, вся награда достанется только мне, — глубокомысленно заметил солдат, коснувшись кончиком ножа её горла. — Ты не выглядишь особенно опасной, но думаю, не стоит рисковать.

Внезапная атака застала его врасплох, поскольку до этого момента Айседора не сопротивлялась. Но набросилась она не на него, а на непосредственную угрозу — нож. Схватив мужчину за запястье, отодвинула лезвие от своего горла и развернула острие к груди противника. Они сцепились, не больше чем на один миг, а потом запутавшись, начали падать, продолжая сражаться за нож.

Рухнув на землю, солдат хрюкнул и замер. Под весом Айседоры нож вдавился в сердце мужчины, и тот умер почти мгновенно. Без криков и почти без крови, только воздух со свистом вылетел из его лёгких, а на отвратительном лице отразилось изумление. Руки разжались, Айседора вскочила и отодвинулась от тела.

Потом наклонилась, с усилием вытащила нож из груди солдата и вытерла лезвие об его униформу. В лесу всё оставалось тихим, очевидно пока никто не заметил отсутствие сослуживца, и даже тогда далеко не сразу встревожится и пойдёт на поиски.

Грохот её сердца угрожал заглушить все остальные звуки. Айседора задержалась, чтобы забрать у мужчины пояс, на который крепились ножны для меча и ножа. Будь на солдате что-то ещё, помимо имперской униформы, она прихватила бы и это. Однако форму трогать не стала, сочтя за лучшее дождаться возможности украсть менее заметную одежду. Айседора закрепила ремень с оружием на собственной талии, хотя мягкую кожу пришлось завязать узлом, поскольку ремень оказался слишком длинным и низко провис на талии под плащом.

Солдаты в конечном счёте найдут мертвеца, но всё здесь указывало на обычный грабёж. Человек уединился, чтобы опорожнить мочевой пузырь, когда кто-то его заметил, убил и обокрал. Возможно, мятежник. Но не женщина. Не ведьма. Ничто в этом месте не натолкнёт Борса или кого-то другого на мысли о ней.

Айседора схватила с земли хлеб, отвернулась от тела, и на глаза ей неожиданно навернулись обжигающие слезы. Внутри вспыхнула и снова потускнела магия, мерцая и угрожая окончательно исчезнуть. Теперь она поняла, что силы у неё отбирает смерть.

Ей следовало защищать, а не разрушать, поэтому когда она отступила от своего предназначения, магия угасла. И хотя солдат погиб в результате несчастного случая, всё равно это произошло от её рук… но Айседора не сожалела о содеянном. Не окажи она сопротивления, он убил бы её не раздумывая.

— Помоги мне, — шептала она, поспешно уходя от лагеря. — Пожалуйста, Вил, помоги мне. — Было время, когда Айседора считала Вила совершенством, любящим мужем и добрым человеком. Но он покинул её. Умер и оставил одну, а теперь, когда был нужен больше всего, отказался прийти. Из-за утраченной ею силы? Или он её так наказывал?

— Ты не лучше остальных, — пробираясь всё глубже в лес, бормотала Айседора. Возможно, чтобы заставить его дух появиться. Но слова не подействовали. Всё так же одна она продолжала удаляться от лагеря, решительная, сердитая и опустошённая. Иногда на глаза наворачивались слезы, но Айседора загоняла их обратно, зная что любая слабость лишь причинит ей боль и помешает найти Жульетт.

Уже почти сгустилась ночь, когда у неё перехватило дыхание от осознания, что она убила человека за ломоть хлеба.

Глава 6

Они остановились на ночь среди укрывавших от ветра деревьев. Возможно, сегодня она замёрзнет не так сильно. Благодаря растительности это место выглядело менее суровым и неприветливым и больше напоминало родные края. Неглубокая пещера служила им укрытием на случай, если ночью пойдёт снег, запах которого всё ещё витал в воздухе. Рин набрал веток и недалеко от входа соорудил костёр, чтобы согреть пещеру и приготовить ужин из пойманного им животного. Он назвал зверька тилзи. На вкус и внешне тот напоминал крупного кролика.

Жульетт не сомневалась, что всё в этих горах не такое, как внизу. Во многих смыслах.

Рин часто поглядывал на запад в ожидании заката, и когда ночная тьма подкралась совсем близко, ушёл в лес. Один.

Она думала, что он присоединится к ней, как только превратится в волка, но этого не случилось. Ночь становилась все холоднее, и Жульетт съёжилась у огня, взглядом выискивая в лесу признаки жизни и помимо воли скучая по Рину. По волку, а не человеку. Человек похитил её, разлучил с сестрой и объявил своей женой. Зато волк успокоил. Стал другом. Она тосковала по его компании, теплу и самому присутствию. Время от времени во тьме леса мелькали золотые вспышки. Глаза Рина.

Не смотря на смешанные чувства, она ни на секунду не забывала, что человек с волком были единым существом. С одной душой и сознанием. И равной решимостью её удержать.

— Тебе не на что сердиться, — сказала она не слишком громко, но чтобы Рин услышал её в глубокой тишине. — Я не хотела задеть твоё самолюбие. Просто пыталась помочь.

Ответа не последовало. Ни воя, ни рычания.

По словам Рина, она связана с землёй и всеми живущими на ней созданиями, а значит и с ним тоже. Его способность скрывать от неё мысли начинала раздражать. Жульетт хотела узнать, что готовит им будущее, и как ей убежать, но это было невозможно, пока Рин сохраняет между ними барьер.

Жульетт осторожно опустила руку на землю, как в тот день когда впервые ощутила его присутствие за скалой в лагере солдат. Представила реку, бегущую от её пальцев к Рину, который прятался во тьме в волчьем обличье. Мысленно дотянулась до него, чего никогда не делала ни с кем, кроме сестёр.

«Ты хочешь меня убить».

Хотя она сама же пыталась коснуться сознания Рина, всё равно сильно удивилась внезапному возвращению способностей.

— Ничего подобного.

«Ты хочешь убить во мне волка».

Она действительно разговаривала с волком! Поэтому всерьёз задумалась над ответом. Зверь действовал независимо от человека? Или они всегда едины?

— Скажи, ты тоже можешь прочитать мои мысли? — поинтересовалась она.

«Иногда».

Жульетт следила, не вспыхнут ли опять в лесу золотые искорки, но тёмный, безмолвный пейзаж не изменился. «Тогда ты знаешь, что нарочно я никогда никому не причинила бы боли. Я не такая».

«Ты ещё не знаешь себя, жена».

«Нет, знаю».

«Сегодня не отходи далеко от костра».

Связь прервалась с поразительной внезапностью. Мир снова затих, и Жульетт перестала слышать мысли Рина. Если он верит, что она представляет для него опасность, то не посчитает ли волк себя вправе с ней разделаться? Да, прошлой ночью он её согревал, но всё равно оставался диким животным с острыми когтями и зубами. У неё нет шанса выстоять, если зверь решит напасть.

Не его ли когти снились ей в ночных кошмарах? Такое, конечно, возможно, но ничто в сердце или душе Рина, как и в увиденных проблесках его жизни, не наталкивало на мысль, что он когда-нибудь сделает ей больно. Ни волк, ни человек. Однако Жульетт открылось совсем немногое, поэтому отсутствие там насилия почти не утешало.

Мысли о бродившем неподалёку животном только расстраивали, поэтому Жульетт решила думать о Софи и Айседоре. Кейн и недавно обнаруженные способности уберегут младшую сестру от опасности. Айседора всегда была сильной, и с момента побега на юг, ей, вероятно, тоже ничто больше не угрожает.

Но Жульетт ненавидела разлуку с ними. Она встала и, стараясь избавиться от беспокойства, направилась к краю леса в поисках золотых вспышек, подтверждавших, что Рин за ней наблюдает. Однако ничего не увидела.

— Как убедить тебя отвести меня вниз с гор? — тихо спросила она. — Многие женщины с радостью стали бы женой энвинца и твоей в частности. У тебя множество прекрасных качеств, — да и выглядит он совсем неплохо, если не обращать внимания на длинные спутанные волосы и отсутствие одежды. — Но я не та женщина, Рин. Мне нужны сёстры, а ты уводишь меня от них. С каждым шагом я всё дальше от своей семьи, хотя хочу лишь вернуться домой. — Их коттедж сгорел, но земля осталась. Они могут построить новый дом. Возможно он получится не столь хорошим, как прежний, по крайней мере сначала, но это будет дом, потому что душа и сердце Жульетт принадлежали горе Файн.