Страница 32 из 65
Василий Андреевич удивленно поднимает брови.
— Объясни.
— «Детская игрушка» работает ведь.
— Ну и что?
— Продукция ее идет в продажу?
— Надо полагать.
— И полагать нечего — я точно это знаю. И продукция эта теперь радиоактивна. Ее мои ребята уже засекают и в магазинах, и в палатках. Во всяком случае сегодня уже докладывали мне об этом.
— Ну и что? — настораживается Волков.
— Пока радиоактивные зайчата Семенова обнаруживаются только в тех торговых точках, которым сдает он их совершенно официально. Но мы еще не завершили эту работу. На всякий случаи я послал несколько человек в соседние области.
— Понимаю теперь твою мысль, — задумчиво произносит Василий Андреевич, прохаживаясь по кабинету. — Значит, если окажется, что Сетунов ничего лишнего не производит, то по методу исключения…
— Конечно же! — оживленно восклицает Миронов. — Нам и незачем будет ждать, когда Красовский снова свою фабрику пустит. Все внимание тогда нужно будет сосредоточить главным образом на нем, не ожидая, когда он запустит свою фабрику на полную мощность. Один цех у него уже работает. За его продукцией завтра или послезавтра прибудет палаточник Пивницкий — постоянный его клиент. Все это оформляется у них, конечно, совершенно официально, но сам Пивницкий — личность довольно подозрительная. Вот мы и попробуем проверить, сколько же он этой продукции вывезет с фабрики Красовского и как потом это оприходует. Не возражаешь против, такой идеи?
— Не возражаю, — охотно соглашается Волков.
…Лейтенанта Алехина весь день сегодня одолевают мрачные мысли.
— Вот я чего никак не могу понять, Михаил Ильич, — обращается он к Миронову. — Как же обстоит дело с рабочими? С теми, которые трудятся на таких фабриках, как березовские. Неужели же они не подозревают, что вырабатывают продукции более ста процентов официального плана своей фабрики?
Майора Миронова не удивляет такой вопрос. Он знал: рано или поздно, Алехин задаст его.
— Прежде чем ответить вам, я тоже хочу спросить, — поворачивается Михаил Ильич к Евгению, отложив в сторону папку с документами, — знаете ли вы, что собою представляет Березовская фабрика ширпотреба? Это ведь не такого рода производство, на котором занят большой рабочий коллектив. Это скорее мастерская. На ней лишь около сотни рабочих. Из них квалифицированных, работающих на станках, еще меньше. Точной выработки почти никто из них не знает, так как, если на фабрике орудуют жулики, наряды рабочим не выписываются, а зарплату выводят лишь в конце месяца. Да и выплата ведется в таких случаях по двум ведомостям. По одной — за выработку по официальному плану, по второй — за работу сверх плана, если уж никак нельзя скрыть от рабочих этой дополнительной выработки. Ну, а такие «ведомости» у фабричных дельцов фиктивные. Они уничтожают их сразу же после того, как рабочие в них распишутся.
— И никто из рабочих не догадывается о подобных махинациях? — спрашивает Алехин.
— Тех, которые начинают догадываться, под различными предлогами увольняют с фабрики. А чаще «задабривают», конечно. Но не все идут к ним в услужение. Многие сообщают о подобных злоупотреблениях и нам и в райком партии. Мы и раскрываем-то такие дела большей частью по их сигналам. Помогает ведь нам ваш друг — бухгалтер Тихонов с Березовской фабрики ширпотреба, помогут и другие.
Хоть Алехина и не очень удовлетворяют эти объяснения, он больше ни о чем Миронова не расспрашивает. А в конце дня, когда Евгений собирается домой, Миронов задает ему неожиданный вопрос:
— Вы ведь, кажется, хороший мотоциклист?
— На соревнованиях в школе милиции занимал первые места, — не без гордости отвечает Евгений, недоумевая, почему этим заинтересовался Михаил Ильич.
— Вот вы и продемонстрируете мне завтра свое искусство, — улыбается Миронов. — Мы покатаемся немного по подмосковному шоссе в направлении Березовской. Будьте в семь утра в милицейской форме возле нашего гаража.
Алехин ни разу еще не надевал свою лейтенантскую форму, и отец его очень удивляется, увидев Евгения в темно-синем кителе с серебряными погонами.
— Вид у тебя прямо-таки бравый, — одобрительно произносит он, критически осмотрев сына со всех сторон. — На морского офицера похож. Куда это ты в таком парадном виде?
— На прием к большому начальству, — сочиняет Евгений, ибо сам еще не знает, для чего ему понадобится сегодня милицейская форма.
А когда он в указанное время приходит в гараж, Миронов уже ждет его там. Так же, как и Алехин, он в форме офицера милиции с майорскими погонами.
Евгений козыряет майору. Миронов, пожав ему руку, кивает на мотоциклы:
— Ну-с, выбирайте, какой вам больше понравится.
— А скорость нам большая потребуется? — деловито осведомляется Евгений, подходя к одному из мотоциклов с коляской.
— Тут все машины достаточно мощные, — отвечает майор. — Любая из них нас устроит.
Алехин все же пробует несколько мотоциклов, прежде чем садиться за руль одной из машин. Миронов усаживается в коляску, и они едут в управление. Там им нужно дождаться, пока палаточник Пивницкий придет на Березовскую фабрику за товаром.
В томительном ожидании проходит почти весь день, а с фабрики все нет известий. Алехин хотя и занимается в это время другими делами, но из отдела никуда не может отлучиться. Только в пять часов Миронов разрешает ему поехать домой переодеться.
Назавтра ему снова велено ровно в семь утра быть возле гаража. Евгений отводит в гараж мотоцикл, все это время стоявший у входа в управление, и на автобусе направляется домой. Пообедав и отдохнув немного, он решает пойти к своему приятелю, как вдруг раздается звонок.
«Вера», — взволнованно думает он, почти срывая телефонную трубку. Но, оказывается, это Толя Тихонов.
— Знаешь, — говорит он каким-то виноватым голосом, — ничего пока не удается. Похоже, что следят за мной эти сволочи.
— Ты откуда говоришь? — спрашивает Евгений.
— От мамы.
— А из поселка смог бы ты мне позвонить?
— Со станции из автомата можно, конечно.
— Давай тогда договоримся: вечерком, часиков в восемь-девять, ты мне будешь звонить два-три раза в неделю и сообщать, как там у вас дела. Я это специально согласую с моим начальством. Да и мы можем дать тебе какое-нибудь задание. Как ты на это смотришь?
— А как я могу смотреть? — удивляется Анатолий. — Раз нужно — так нужно. Только ведь они за мной присматривают, наверно. Ты не обидишься, если я в разговоре по телефону Марусей тебя буду называть, чтобы не догадались, с кем разговариваю?
— Для пользы дела готов быть даже Матреной, — смеется Евгений.
Поговорив еще немного, они прощаются, твердо условившись созваниваться друг с другом.
Спит Евгений в эту ночь скверно. Снится ему какая-то чертовщина, от чего он яростно скрипит зубами. А в семь утра в форме лейтенанта милиции — снова возле гаража. Миронова тут нет на этот раз, но начальник гаража сообщает Алехину, чтобы он немедленно ехал в управление.
Евгений тотчас же садится на облюбованный мотоцикл и выезжает на Петровку. Миронов в милицейской форме ждет его у входа. Сделав Алехину знак, чтобы он не глушил мотора, майор садится в коляску и приказывает ехать на Ярославское шоссе.
— Пивницкий прибыл уже на фабрику, — сообщает он Алехину. — Как только нагрузит свою машину — выедет в Москву. Наша задача — не прозевать его теперь.
— А если он поедет по другой дороге?
— Нужно только успеть до Ильичевки добраться, а там он от нас не уйдет.
По Садовому кольцу добираются до Колхозной площади, сворачивают затем на проспект Мира и выезжают, наконец, на Ярославское шоссе. В пределах города Алехину нельзя было ехать достаточно быстро, но, выбравшись за город, он развивает почти предельную скорость, желая щегольнуть перед Мироновым своим умением вести мотоцикл. Михаил Ильич приказывает ему, однако, сбавить газ, а затем и вовсе остановиться на одном из перекрестков дорог.