Царица Пальмиры

— Ты оденешь вот это! — сказала она, протягивая одежду Зенобии.

Зенобия кивнула и сбросила в плеч короткий черный хитон. Баб взяла маленькую морскую губку и, погрузив ее в душистое масло, провела ею по обнаженному телу своей хозяйки. Девушка расширила ноздри. Она любила этот пряный гиацинтовый аромат. Она вспомнила, как Ирис подарила ей маленький флакончик этого ароматического масла, когда ей исполнилось десять лет. Баб надела на Зенобию сначала рубашку, потом тунику из тончайшего полотна, подвязала ее ремешком из тонкой кожи, украшенным серебряным листиком. Под стать ему на стройные ножки Зенобии были надеты серебряные сандалии.

Туника без рукавов ниспадала складками от глубокого выреза горловины, обнажая нежные, безупречные груди Зенобии. Баб усадила девушку и долго расчесывала ее длинные черные волосы. Затем заплела их, уложила петлей на голове и скрепила заколкой для волос, украшенной жемчугом и алмазами. Потом подала своей юной хозяйке маленькую шкатулку с драгоценностями. Несколько минут Зенобия пристально осматривала ее содержимое. Наконец вынула резной серебряный браслет, потом гладкий браслет из слоновой кости, окаймленный серебром, браслет из резной слоновой кости и еще один из полированной синей ляпис-лазури и надела их себе на руки. В уши вдела серьги из серебра и ляпис-лазури, а пальцы украсила кольцами — с большой круглой жемчужиной кремового цвета и с вырезанным из синей ляпис-лазури скарабеем.

Баб кивнула, выразив одобрение по поводу выбора Зенобии, взяла маленькую щеточку и погрузила ее в краску для век. Она осторожно подкрасила глаза девушки, чтобы оттенить их, но губы Зенобии и ее алые щеки не нуждались в краске. Потом девушка достала флакон для духов из слоновой кости и, откупорив его, надушила себя духами с экзотическим гиацинтовым ароматом. Она встала и, взглянув на себя в зеркало, сказала:

— Ну, кажется, я готова, Баб. Баб захихикала.

— Он придет в восхищение, любимая моя! Зенобия улыбнулась, но в ее улыбке не было никакого энтузиазма.

Забаай бен Селим любил комфорт. Его палатку установили на невысоком помосте, который для удобства транспортировки разбирался на несколько частей. Пол покрыли толстыми шерстяными коврами красного, синего, золотистого и кремового цветов. Шесты палатки были позолочены, а с потолка свисали изящнейшие латунные и серебряные светильники, в которых горело ароматное масло. Большая палатка была разделена на две части. Меньшая предназначалась для сна и отделялась от основной части ткаными шелковыми персидскими коврами. Обстановка была простая, но богатая: низкие столики из дерева и латуни, сундуки из кедра и множество ярких подушек.

Кроме князя и отца Зенобии, в палатке присутствовало еще несколько мужчин. Кроме Акбара, она увидела других братьев:

Гуссейна, Хамида и Селима. Все они были родными братьями Акбара, сыновьями Тамар. Они понимающе усмехнулись при виде Зенобии, и ее щеки залила краска смущения. По необъяснимой причине их самодовольство вызвало волну возмущения в ее сердце и мыслях. Как они смеют вести себя так, будто бы все уже решено?

— Входи, дочь моя, и садись между нами! — мягко обратился к ней Забаай.

Он увидел пламя в ее глазах и догадался, что она чем-то недовольна.

Зенобия спокойно села, опустив глаза. Она злилась на себя за робость, которую вдруг почувствовала. Безмолвные рабы начали подавать еду. Принесли зажаренного молодого козленка, блюдо риса с изюмом. Зенобия пришла в восторг, обнаружив в центре стола целую композицию из фруктов, которых не видела с тех пор, как они уехали из Пальмиры шесть месяцев назад: грозди пурпурного и зеленого винограда, инжир и финики, персики и абрикосы. Легкая довольная улыбка изогнула уголки ее губ, и она протянула руку, чтобы взять абрикос.

— Ты должна благодарить Одената за столь щедрый подарок, Зенобия! — сказал ее отец.

— Ты привез эти фрукты из Пальмиры?

Она взглянула на князя снизу вверх своими дивными глазами, и на мгновение он подумал, что вот-вот утонет в их глубине. Наконец ему удалось обрести дар речи.

— Я вспомнил, что ты терпеть не можешь пустыню, и подумал, что ты ужасно соскучилась по свежим фруктам.

— Ты привез их для меня?

Она вновь почувствовала смущение.

— Видишь, как легко угодить ей, Оденат? — поддразнил князя Акбар. — Другая потребовала бы изумрудов и рубинов, а моя сестренка довольствуется абрикосами. Для жены — это восхитительное качество.

— Благодарю тебя за фрукты, мой господин.

Зенобия вновь умолкла.

Забаай выглядел озабоченным. Как это непохоже на Зенобию — тиха, застенчива! Он подумал, уж не заболела ли она, и тут вспомнил, что и князь также очень мало говорил во время трапезы. Оба они, и он, и Зенобия, вели себя словно два молодых зверька, впервые посаженных в одну клетку. Они осторожно ходили вокруг Друг друга, изучая и не доверяя. Предводитель бедави улыбнулся про себя, вспомнив, как в юные годы вел себя с каждой новой девушкой — с каждой, кроме Ирис. С Ирис все было иначе. Зенобия, казалось, неохотно разговаривала с молодым князем Оденатом, но ведь нужно учитывать, что ее еще никогда прежде не представляли как невесту.

Трапеза завершилась сладкими слоеными лепешками из меда и мелко нарубленных орехов. На протяжении всего ужина подавали чудесное греческое вино, и мужчины расслабились, Зенобия пила очень мало и, казалось, была необычайно чувствительна к поддразниванию своих братьев. Обычно она тоже не оставалась в Долгу.

Наконец, Забаай произнес, как он полагал, довольно бесцеремонно:

— Дочь моя, сегодня луна взойдет совсем поздно. Звезды прекрасно видны. Возьми с собой Одената и продемонстрируй ему свои познания в астрономии. Вы можете отвезти Зенобию в любое место на этой земле, мой князь, и она сумеет найти дорогу обратно в Пальмиру. Небо укажет ей путь.

— У меня во дворце есть хорошая обсерватория, — ответил Оденат. — Надеюсь, ты когда-нибудь посетишь ее.

Он поднялся и, протянув руку, помог Зенобии встать.

Они вместе вышли из палатки, а в это время позади них Забаай сурово взглянул на своих сыновей и заставил их прекратить свои шуточки. Зенобия и Оденат в молчании прогуливались по лагерю, и девушка украдкой поглядывала на князя из-под длинных ресниц. Она вынуждена была признать, что он действительно очень красив. В отличие от ее отца и братьев, которые носили длинные накидки, Оденат был одет в короткую тунику, раскрашенный кожаный нагрудник и красный военный плащ. Зенобии понравилось его простое и яркое облачение и прочные, практичные сандалии.

Когда они шли, она заметила, что руки у него мозолистые, сухие и крепкие. «Это хороший признак», — подумала она.

— Прямо над нами находится планета Венера, — заговорила Зенобия. — Когда я родилась, Венера и Марс были в наибольшем сближении. Халдейский астроном, присутствовавший при моем рождении, предсказал, что мне будет сопутствовать удача и в любви, и на войне.

— И тебе действительно везло? — спросил он.

— Мои братья и родители всегда любили меня. Что же касается войны, то о ней я ничего не знаю.

— Разве ни один молодой человек не заявлял тебе о своей вечной любви?

Она остановилась и некоторое время размышляла.

— Некоторые молодые люди глупо суетились вокруг меня. Они вели себя точно так же, как поступают молодые козлы, когда пытаются привлечь внимание желанной козы.

— Ты хочешь сказать, что они бодаются? — пошутил Оденат. Зенобия усмехнулась.

— Они делали все что угодно, разве что до этого еще не дошли. Однако я не думаю, что это и есть любовь.

— Быть может, ты просто не давала им шанса предложить тебе свою любовь, как отказала в этом шансе и мне сегодня вечером?

Он повернул ее к себе, и они стояли теперь лицом к лицу. Но она застенчиво отвернулась.

— Посмотри на меня, Зенобия! — мягко приказал он ей.

— Не могу! — прошептала она.

— Что?

И он снова стал поддразнивать ее.

— Неужели девушка, которая командует отрядом воинов, не может взглянуть на мужчину, который любит ее? Я ведь не съем тебя, Зенобия! По крайней мере до сих пор еще не съел! Взгляни же на меня, мой цветок! Погляди же в глаза князя, который положит свое сердце к твоим ногам!