Страница 1 из 18
Марк Алданов
I
II
III
IV
V
VI
VII
VIII
IX
X
XI
XII
XIII
XIV
XV
XVI
notes
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
Марк Алданов
НА «РОЗЕ ЛЮКСЕМБУРГ»
Не без колебания решаюсь предложить читателям этот рассказ. Боюсь, что им покажется слишком смелой попытка писателя, давно уехавшего из России, писать о нынешней русско-германской войне. Материалами послужили рассказы советского морского офицера, случайно мною встреченного в Европе до начала войны, а также многие тома советских официальных изданий, как «Морской Сборник».
Для глав рассказа, изображающих немцев, я пользовался только германской военной литературой. Мне указывали, что я слишком сгустил черную краску в изображении командира немецкой подводной лодки. Могу на это ответить лишь то, что офицеры в Германии бывают разные; я ничего не обобщаю, но не думаю, чтобы выведенный мною остроумный национал-социалист был исключением.
Автор
I
Паника была назначена на два часа дня. Пароход «Роза Люксембург» выходил из Мурманска в час. Командир капитан-лейтенант Сергей Сергеевич Прокофьев, герой Советского Союза, награжденный орденом Ленина и медалью «Золотая Звезда», очень крепкий, невысокий человек, с умным, некрасивым и привлекательным лицом, был на ногах с пяти утра. Как всегда перед выходом в море, работы было чрезвычайно много. Он побывал в порту, получил от разведки последние указания и в десятом часу вернулся на катере; в целях лучшего хранения тайны «Роза Люксембург» стояла в заливе довольно далеко от порта. Он увидел ее, лишь обогнув в бухте английские суда. По дороге Прокофьев с волнением всматривался в свой пароход, зная, что больше его снаружи не увидит. «Кажется, все в порядке...» Затем, поднявшись на борт, он в последний раз проверил все машины, механизмы, котлы, штурманскую часть, орудия в макетных ящиках. Несмотря на свою обстоятельность, опыт и знание дела, Сергей Сергеевич мучительно боялся, уж не забыл ли о чем-либо важном.
Пароход был очень старый. Когда-то он назывался «Великий Князь Константин Николаевич», в 1917 году был переименован в «Архангельск»; после убийства Розы Люксембург ему сгоряча дали ее имя. В былые времена он предназначался преимущественно для перевозки грузов, но принимал и небогатых или случайных пассажиров. Кают было двадцать шесть — больше, чем теперь требовалось. На этот раз две из них» самые лучшие после капитанской, были отведены иностранным гостям.
Английский и американский офицеры прибыли на том же катере, как было условлено, в четверть первого. Поджидая их на палубе, Прокофьев испытывал чувство неловкости за «Розу Люксембург», за ее старость и убогий вид. Правда, внешность парохода вполне соответствовала его странному заданию: ему и полагалось быть именно таким, каким он был. Однако Сергей Сергеевич предпочел бы встретить гостей, особенно англичанина, на новом эскадренном миноносце, который был ему почти обещан начальством. При первом же знакомстве с гостями в Мурманске ему стало ясно, что этот англичанин очень опытный офицер. «Морской волк, — с усмешкой подумал он, употребляя мысленно в кавычках клише штатских людей, — не извозного промысла». Американец был не моряк — младший лейтенант армии, еще почти юноша, — удельной! («красавчик») — иронически сказал себе Сергей Сергеевич, почему-то сразу его невзлюбивший; никакого предубеждения против американцев у него, впрочем, не было (против англичан было).
Английский офицер был очень высокий, худой человек лет сорока восьми, с совершенно голым черепом, который сзади отделяла от шеи узкая полоса седоватых волос. «Должно быть, выпито было немало, опять же женский пол», — подумал Сергей Сергеевич. В Мурманске ему кто-то сказал, что этот мистер Деффильд из аристократической семьи, «лорд не лорд, сэр не сэр, а так что-то вроде».
«Лордам по мордам», — угрюмо пошутил Прокофьев. При первом знакомстве он по ошибке назвал англичанина коммодором (немного поколебавшись, уж не надо ли говорить: «господин коммодор»?). Англичанин, чуть нахмурившись, поспешно сказал, что он не коммодор, а коммандэр. «Ну да, коммандэр, и в бумаге так было сказано, ведь коммодор у них очень высокий чин», — подумал Сергей Сергеевич с досадой. Он был человек не очень нервный и не очень застенчивый, но в этих непривычных беседах он проявлял и застенчивость, и нервность; разговаривать с иностранцами ему до этой войны не случалось ни разу.
После первого знакомства они провели втроем вечер, вместе ужинали в «Арктике» и побывали в Доме культуры на спектакле музыкальной комедии. Молодой американец был в восторге от «Свадьбы в Малиновке», от актеров, от публики. Его громкий заразительный хохот в театре обращал на себя сочувственное внимание публики, особенно девиц; на некоторых из них он ласково поглядывал. Коммандэр Деффильд изредка, в самых смешных местах пьесы, выдавливал на лице улыбку, и Сергею Сергеевичу было перед ним без причины неловко и за «Свадьбу в Малиновке», и за Дом культуры.
Чувство неловкости у него усиливалось от того, что гости были так хорошо одеты. Особенно элегантен был американец. Шинель и тужурка на нем как будто только что вышли из мастерской очень хорошего портного. Сергей Сергеевич и сам был одет чисто и исправно, «да моя форменка не того класса», подумал он. Шинели Прокофьев в Мурманске не носил, несмотря на холодные весенние вечера: он родился в Архангельск. губ. и привык к холодам. В этот день, поработав утром в машинном отделении, он вывел пятна на тужурке, и ему казалось, что он распространяет запах бензина; сам на себя досадовал, что придает значение пустякам. В десять часов на «Розу Люксембург» привезли вещи гостей, новенькие превосходные вещи, каких в России нельзя было достать ни за какие деньги.
— Какая замечательная декорация! У русских это в крови: их театр лучший в мире... Читали вы воспоминания Станиславского? Изумительная книга, — сказал американец Деффильду, тогда тот, уже почти у борта «Розы Люксембург», опустил бинокль и встал. Англичанин взглянул на него, и молодой лейтенант с улыб кой почувствовал, что если есть книга, которой не читал и не собирается читать коммандэр Деффильд, то это именно воспоминания Станиславского. Они взбежали по трапу на коммунальную палубу. Прокофьев очень крепко пожал им руку (как полагается, по ста рым русским романам, у англосаксов) и спросил, завтракали ли они, не желают ли закусить или выпить чаю. Оба гостя говорили по-русски; поэтому их и выбрали для командировки в Россию. Коммандэр говорил почти свободно. Сам Сергей Сергеевич немного знал английский язык и читал английские книги по своей специальности, но произносил слова так, как они пишутся.
Гости ответили, что позавтракали на берегу, что сейчас ничего не хотят. Американец с искренним восторгом хвалил все: завтрак, водку, русский борщ, Россию, море, «Розу Люксембург». Коммандэр Деффильд попросил разрешения осмотреть судно. По дороге в каюту он как будто и не смотрел по сторонам, но Прокофьев чувствовал, что он по сторонам смотрит и замечает решительно все. «Не поручусь, что он не работает в морской Интеллидженс... Хотя нет, едва ли... Да, импозантный сэр. Точно аршин проглотил», — насмешливо думал Сергей Сергеевич, инстинктивно соединяя с впечатлением от коммандэра общую сумму своих понятий о британцах, от «лордам по мордам» до «Англия рассчитывает, что каждый исполнит свой долг». Он почти обрадовался, заметив, что у англичанина сзади пятно на рукаве шинели.
— Сделайте одолжение, осматривайте все, что вам угодно. От боевых товарищей у нас секретов нет, — ответил он с хозяйской приветливостью, хотя и не вполне убежденно. Узнав, что гостям очень нравятся отведенные им каюты, коммандэр с ними простился, пригласив их к себе на три часа к чаю. На церемонию, предшествующую выходу в море, он их не позвал.