Страница 5 из 213
Быстро темнело. Через считанные минуты наступит полная темнота. И мысль о том, что откуда-то из темноты за ними пристально следит безжалостный зверь, была почти невыносима. Шон протянул руку через плечо Клодии и прижал к ее губам что-то маленькое и твердое. На мгновение она упрямо сжала губы, но потом расслабилась и позволила ему сунуть ей это в рот. Жевательная резинка.
«Да он спятил! — Она была удивлена. — Жвачка в такой момент?»
Но стоило ей начать жевать, как она поняла, что во рту у нее пересохло, и ощущение было такое, будто она только что съела кисловато-жгучий зеленый сморщенный персик. От вкуса мяты слюна снова начала выделяться, но она была так сердита на Шона, что не испытала ни малейшей благодарности. Просто он знал, что у нее пересохло во рту от ужаса, и это вызывало у нее лишь еще большую неприязнь.
Где-то за скрадком из темноты снова раздалось рычание львицы, и Клодия с тоской подумала о «тойоте», оставленной ими в миле отсюда. Как будто прочитав ее мысли, отец негромко спросил:
— Когда ты велел своим ребятам подогнать машину?
— После того как станет слишком темно, чтобы продолжать охоту, — так же тихо отозвался Шон. — Значит, минут через пятнадцать-двадцать.
Львица, видимо, услышала их голоса и снова зарычала, только теперь в ее рыке слышалась угроза.
— Ну и нахальная же ведьма! — с уважением заметил Шон. — Настоящая скандалистка.
— Заткнитесь, вы! — огрызнулась на него Клодия. — Она же нас учует.
— Ха, да теперь она уже и так знает, что мы здесь, — ответил Шон, а потом вдруг громко крикнул: — А ну, проваливай, ты, глупая старая сучка! Отправляйся-ка лучше к своим малышам!
Клодия вырвала руку из его пальцев.
— Черт вас побери! Мы же все погибнем из-за вас!
Но громкий человеческий голос встревожил кошку, и на несколько минут в зарослях снаружи воцарилась тишина. Шон взял короткую уродливую двустволку, прислоненную к стене рядом с ним, и положил ее на колени. Он открыл затвор своей «Нитро-Экспресс-577» и вытащил из обоих стволов два толстых латунных патрона, заменив их двумя другими, которые вытащил из специальных петель над левым карманом куртки. Эта смена патронов была его маленьким суеверным ритуалом, который он всегда совершал перед началом охоты.
— А теперь послушай меня, Капо, — обратился он к Рикардо. — Если мы без очень уважительной причины прикончим эту старую шлюху, то министерство охоты отберет у меня лицензию. «Уважительная причина» — это когда, например, она отгрызет кому-нибудь руку, но никак не раньше. Ты меня слышишь?
— Слышу, слышу, — кивнул Рикардо.
— Ладно, тогда имей в виду: стрелять только по моей команде, или, клянусь Богом, я сам тебя пристрелю.
В полумраке они обменялись улыбками, и Клодия вдруг осознала, что эти двое просто перешучиваются, каким бы невероятным это ни выглядело. Два старых олуха на самом деле забавляются.
— К тому времени, когда Джоб подгонит машину, темно будет хоть глаз выколи, и к самому скрадку ему будет ее не подвести. Нам придется идти к ней до берега реки. Ты, Капо, пойдешь первым, следом за тобой Клодия, а последним буду я. Держитесь вместе и, что бы ни случилось, ни в коем случае не бегите! Заклинаю вас всеми святыми: ни в коем случае не бегите!
Тут они снова услышали львицу, мягко крадущуюся вокруг скрадка. Она еще раз зарычала, и почти тут же в ответ на ее рычание послышалось рычание другого зверя, по-видимому, находящегося по другую сторону скрадка.
— Ну, кажется, вся шайка в сборе, — заметил Шон. Очевидно, звуки голосов и рык старой львицы привлекли внимание остальных членов прайда, и теперь началась охота на охотников. Их укрытие превратилось в западню. Стало совершенно темно. От заката осталось лишь едва различимое багровое свечение над западным горизонтом.
— Где машина? — прошептала Клодия.
Шон ответил:
— Сейчас будет. — Затем, совершенно неожиданно, рявкнул: — Ложись! Все на пол!
И хотя Клодия не услышала снаружи ничего особенного, она мигом оставила полотняное кресло и растянулась на земляном полу.
Львица снова подкралась к передней стенке — почти бесшумно — и теперь с яростным ревом бросилась на нее, раздирая преграду передними лапами. Клодия вдруг с ужасом осознала, что сейчас львица окажется прямо на ней.
— Не поднимайте голову! — крикнул Шон и вскинул двустволку как раз в тот момент, когда стенка наконец не выдержала.
Раздался выстрел, оглушивший и ослепивший, как лампа-вспышка, всех троих.
«Он ее прикончил». — Несмотря на всю ненависть, которую она испытывала к этому кровавому спорту, Клодия ощутила какое-то виноватое облегчение, но ненадолго. Выстрел лишь ошарашил кошку и отпугнул ее. Клодия услышала, как та со злобным ворчанием ныряет в соседние кусты.
— Вы промахнулись, — тяжело дыша, укоризненно заметила она. В ноздрях у нее все еще стоял запах горелого пороха.
— А я и не собирался в нее стрелять. — Шон переломил ружье и перезарядил его, вытащив из петель на груди новые патроны. — Просто дал предупредительный выстрел у нее над ухом.
— Машина приближается. — Рикардо говорил совершенно спокойно и невозмутимо. В ушах у Клодии все еще звенело от грохота выстрелов, но теперь и она услышала далекий гул дизеля «тойоты».
— Должно быть, Джоб услышал выстрел. — Шон поднялся. — Приехал раньше времени. Ладно, приготовьтесь, сейчас пойдем к машине.
Клодия с облегчением встала и, поскольку скрадок не имел крыши, поверх невысокой травяной стены окинула взглядом окружающие их зловещие заросли. Она вспомнила путь, который им предстоит пройти до русла пересохшей реки, служившего дорогой для машины. Чтобы оказаться в безопасной «тойоте», придется пробираться по ночной чащобе едва ли не четверть мили. При этой мысли она сразу упала духом.
В кустах, всего в каких-нибудь пятидесяти ярдах от них, снова зарычала львица.
— Все ей неймется, — усмехнулся Шон и, взяв Клодию под локоть, повел ее к выходу. На сей раз она не попыталась высвободиться, а, напротив, с удивлением поняла, что буквально вцепилась в его руку.
— Возьмитесь за пояс Капо. — Он мягко разжал ее пальцы и положил ее ладонь на ремень, опоясывающий талию отца. — Держитесь крепче, — велел Шон. — И помните: что бы ни случилось, ни в коем случае не бегите. Они мгновенно набросятся на вас. Как кошка бросается на мышь — это инстинкт, и они просто не могут удержаться.