Страница 16 из 16
— Хейг! — воскликнул он. — На переднюю платформу, смени де Сурье. Это было слабое звено обороны. Майк с жандармами побежали вдоль поезда.
— Вы, — Брюс остановил шестерых жандармов, — за мной!
Брюс бегло оценил обстановку — поезд был защищен хорошо. Через борта торчали стволы винтовок, на крыше, для прикрытия флангов, Раффи разворачивал пулемет. Такая огневая мощь должна была остановить атаку даже тысячи балуба.
— Вперед! — Брюс побежал к зданию станции. Ни одного выстрела за той, первой, очередью, не последовало, что означало либо ложную тревогу, либо гибель отряда Хендри. Дверь в помещение начальника станции была заперта. Брюс выбил ее ударом ноги.
«Мне всегда хотелось так сделать, — пришла в голову глупая мысль, — с тех пор как увидел Кларка Гейбла в „Сан-Франциско“.
— Вы, четверо, прикрывайте нас из окон, — они ворвались в помещение с винтовками наготове. Сквозь открытую дверь, у дальней стены Брюс заметил телеграфный аппарат. Он что-то отбивал, позвякивая. «Почему в возбужденном состоянии мой мозг отмечает совершенно ненужные вещи?»
— Вы двое, остаться со мной, — он повел их вдоль внешней стены, остановился на углу проверить заряд и перевести переключатель на автоматический огонь.
«Что я увижу за углом? Сотню кровожадных дикарей над растерзанными телами Хендри и жандармов, или?..» Согнувшись, готовый в любое мгновенье отпрыгнуть назад, винтовка у груди, каждый мускул и нерв напряжен, как взведенный курок, Брюс вышел из-за угла. Хендри и два жандарма стояли на пыльной дороге у первого коттеджа. Они расслабленно разговаривали, Хендри перезаряжал винтовку, вставляя магазин большими красными руками с блестевшими на солнце рыжеватыми волосами. С нижней губы его свисала сигарета. Он внезапно рассмеялся, закинув назад голову, и пепел посыпался на его китель. Брюс заметил темные пятна пота на плечах. Дети лежали на дороге в пятидесяти ядрах от них. Брюсу внезапно стало холодно. Этот холод поднялся откуда-то изнутри, из груди. Он выпрямился и медленно пошел к детям. Его ноги бесшумно ступали по мягкой пыльной дороге, тишину нарушало только дыхание, хриплое, как у раненного зверя. Он, не глядя, прошел мимо Хендри и жандармов. Те замолчали и следили за ним с беспокойством. Сначала он подошел к девушке, опустился на калено, положил винтовку и бережно перевернул ее на спину.
— Неправда, — прошептал он. — Это не может быть правдой.
Пуля оторвала половину груди, вырвав кусок размером с кофейную чашку. Из отверстия еще сочилась кровь, но уже медленно, как мед. Брюс передвинулся к мальчику. Он чувствовал себя, как во сне.
— Нет, это неправда, — сказал он громче, пытаясь при помощи слов выйти из состояния транса. В мальчика попали три пули. Одна из них перебила ему руку в предплечье: из отверстия торчала розовая кровь. Две других практически разрубили тело пополам. Это пришло откуда-то издалека, как приближающийся шум поезда в тоннеле. Брюс чувствовал, как его трясет. Он закрыл глаза. Мир окрасился кроваво-красным цветом.
«Остановись, — раздался в голове слабенький голос, — побори себя, побори себя, как раньше». Медленно шум в голове стал ослабевать, превратился в шепот и исчез. Он снова стал холоден, открыл глаза, поднялся и подошел к Хендри и жандармам.
— Капрал, — обратился Брюс к одному из них и был удивлен своим спокойным голосом.
— Капрал, идите к поезду и пригласите сюда лейтенанта Хейга и сержанта Раффараро.
Жандарм ушел, а Брюс таким же спокойным голосом обратился к Хендри.
— Я сказал тебе отпустить их.
— Чтобы они прибежали домой и навели на нас всю стаю? — Хендри уже оправился и вел себя вызывающе.
— Поэтому ты зверски убил их?
— Зверски? Ты что, Брюс, рехнулся? Это же балуба. Дикари и людоеды! Что с тобой? Это же война! — заорал Хендри, а потом произнес более спокойным голосом. — Забудь об этом. Я сделал необходимую вещь. Что значит два балуба, когда каждый день умирают тысячи. Забудем об этом.
Брюс не ответил, он закурил и стал ждать прихода остальных.
— Ну как, Брюс? — настаивал Хендри. — Ты согласен все забыть?
— Наоборот, Хендри. Я клянусь и призываю Бога в свидетели, — Брюс не смотрел на Хендри. Он боялся, что не сможет сдержать себя и убьет его. — Вот мое обещание: ты будешь повешен за это, не расстрелян, а повешен на хорошей пеньковой веревке. Я послал за Хейгом и Раффараро, так что свидетелей будет достаточно. Как только мы возвращаемся в Элизабетвилль, я сдаю тебя властям.
— Ты шутишь!
— Никогда еще в жизни я не говорил так серьезно.
— Господи, Брюс!..
Затем подошли Хейг и Раффи; сначала они бежали, затем в нерешительности остановились, переводя взгляд от Брюса на маленькие тела на дороге.
— Что случилось? — спросил Майк.
— Хендри застрелил их.
— Зачем?
— Только он сам знает.
— Ты имеешь в виду, что он просто взял и убил их, просто пристрелил?
— Да.
— Мой Бог, — произнес Майк глухим голосом. — Мой Бог.
— Подойди и посмотри на них, Хейг. Я хочу, чтобы ты все как можно лучше запомнил.
Хейг пошел к детям.
— Раффи, ты тоже. Будешь свидетелем на суде.
Вместе они подошли к месту, где лежали маленькие тела, и опустили глаза. Хендри нервно переступил с ноги на ногу. Он никак не мог вставить магазин в винтовку, словно разучился это делать.
— Черт подери, — пробормотал он. — Что все так всполошились? Из-за пары грязных балуба.
Майк Хейг медленно отвернулся. Его лицо приобрело желтоватый оттенок, только на щеках и носу красные пятна лопнувших под кожей сосудов. Губы задрожали. Он, тяжело дыша, пошел к Хендри, стаскивая с плеча винтовку.
— Хейг! — крикнул Брюс.
— На этот раз, мразь, уж на этот раз…
— Остановись, старик, — предупредил его Хендри, судорожно пытаясь справиться с винтовочным магазином. Хейг опустил кончик штыка на уровень живота Хендри.
— Хейг! — закричал Брюс. Хейг, с небывалой для человека его возраста скоростью, бросился вперед, нацелившись штыком в живот Хендри и крича что-то бессвязное.
— Ну, давай! — Хендри шагнул навстречу. Он отбил штык прикладом винтовки, и они сшиблись грудь в грудь. Хендри выронил винтовку и, обеими руками схватив Хейга за шею, стал запрокидывать назад его голову.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.