Страница 7 из 56
Итак, в один из солнечных деньков июля месяца 789 года к побережью Винделиса-Портленда подошли три длинные ладьи, способные двигаться как под парусом, так и на веслах. На пляж высадились несколько десятков светловолосых бородатых людей, не сказать, чтобы одетых богато, или обладавших дорогим вооружением. Облачены они были в одежды из кожи и домотканины, у неожиданных гостей вовсе не было защитного доспеха — кольчуг или поздних «варварских» подобий римских лорик.
О подробностях летописцы умалчивают. Известно только, что к неизвестным корабельщикам вышел тан прибрежных земель Беохтрик с дружинниками — представители короля Уэссекса. Разговор явно шел на повышенных тонах, в итоге ссоры чужеземцы убили и тана Беохтрика, и его сопровождающих, забрали оружие и отплыли восвояси. Известий о каких либо крупных грабежах в Портленде до нас не дошло, хронист обязательно упомянул бы о них.
...Достопочтенный читатель должен помнить наводящую дрожь историю первого пришествия германцев в земли Рима — нашествие кимвров и тевтонов, стоившее Республике колоссальных потерь.
Первое зарегистрированное в письменных источниках появление викингов началось с вышеописанной истории, в общем-то вполне обычной по тем временам,. Повздорили, уэссекский тан наверняка был высокомерен и груб, конфликт решили мечи. Ничего особенного, дело насквозь житейское
Гром грянул четыре года спустя, 8 июня 793 года.
Монастырь святого Кутберта на острове Линдисфарн у побережья Нортумбрии считался одним из важнейших центров религиозного мира не только Британии, но и всего северо-запада Европы. Линдисфарн по праву называли «Святым островом» — монастырь, основанный святым Кутбертом, существовал более ста лет, ученые монахи собирали и переписывали крайне редкие в те времена книги, вели хозяйство, брали в обучение отпрысков знатных семей.
«Англосаксонская хроника» сообщает нам:
«...В этот год страшные знамения явились в Нортумбрии и сильно испугали ее обитателей: удивительные зарницы и огненные драконы, которые летали в воздухе. Вскоре после того начался великий голод, а затем в январские (чит. июньские) иды язычники напали на Божью обитель на Святом острове, разграбили и разрушили ее и убили монахов».
Выдающийся ученый, богослов и поэт VIII века Флакк Альбин (Алкуин) вторит:
«Триста пятьдесят лет мы и наши отцы жили в этой прекрасной земле, и никогда прежде Британия не ведала такого ужаса, какой познала теперь, после появления язычников. Никто не подозревал, что грабители могут приходить из-за моря».
«Грабители из-за моря», «язычники», потрясли всю христианскую Европу. Разграбление Линдисфарна вызвало колоссальный резонанс — представьте что произошло бы сегодня, после ограбления и сожжения Нотр-Дам де Пари или Троице-Сергиевой лавры какими-нибудь вооруженными сектантами!
Налетчики перебили монахов и уволокли всё, представляющее хоть какую-то ценность. Исчез уникальный, украшенный драгоценностями оклад «Линдисфарнского Евангелия», созданным Биллфритом Отшельником (Billfrith the Anchorite) в VIII столетии. Сгинул даже гроб основателя монастыря, святого Кутберта — его нашли только спустя триста лет, в 1104 году, по счастью мало поврежденным.
Начиная с 793 года Европа более не знала покоя. Число опустошительных набегов увеличивалось с каждым годом, бесстрашные и многочисленные язычники завоевывали новые территории и оставались там жить, бросали вызов королевствам и самой Империи Запада, проникли в Средиземноморье и Каспий, достигли Византии, разграбили Париж и Гамбург.
Римская церковь выделила в отдельную молитву ставшее знаменитым «A furore Norma
Однако, самым страшным было другое. «Норманны», «люди севера» не являлись христианами — мы помним о том, что родовая общность заместилась религиозной, и «чужаком» для британцев, франков, италийцев, греков и прочих христиан являлся не просто иноземец, а именно язычник.
Началась массовая экспансия северян-скандинавов, которых сейчас обобщенно именуют «викингами», хотя этот термин неточен — «vik+ing», то есть «залив» и окончание «инг», обозначающее некую общность людей, тогда подразумевало просто морского бродягу, промышляющего грабежом и, если получится, торговлей. «Викинг» — это не национальность и не профессия, а социальный статус — нечто среднее между солдатом удачи, лицом без определенного места жительства и бандитом в составе организованной группы лиц скандинавской национальности.
Кстати, оседлые норманны к «викингам» в значительной мере так и относились, поскольку такие вот добры молодцы вполне могли разграбить и соседний фьорд, не отличая родственников-норвежцев от каких-то там франков-христиан...
Скандинавы: генезис.
Здесь авторы хотели бы сделать небольшое лирическое отступление и изложить свою точку зрения на причины появления феномена викингов, а заодно вкратце объяснить, кто они такие и откуда взялись. А главное — рассказать, почему в эпоху всеобщей христианизации Европы северяне сохранили веру, восходящую к отлично знакомому нам Тивазу .
Археологи уверяют нас, что первыми индоевропейцами на территории Скандинавского полуострова являлись представители так называемой «культуры боевых топоров и шнуровой керамики», объявившиеся там ориентировочно в 3200-2300 годах до нашей эры. Тацит писал примерно в 98 году н. э. о народе, который он называл Suiones, обитавшем на островах в море — свионы имели корабли, отличавшиеся тем, что имели нос с обеих сторон (форма, характерная и для более поздних судов викингов). Позднегреческий географ Клавдий Птолемей во II веке по Рождеству перечисляет несколько скандинавских племен — хедины, фавоны, фриесы, гуты, давкионы.
Свеоны (свеи) вместе с гётами (часто отождествляемых с уже известными нам готами) в итоге сформировали ядро будущей шведской нации. Уже в исторические времена из Скандинавии в Ютландию пришло племя данов (V век, по сведениям Иордана), вытеснив и частично ассимилировав ютов — эта земля и доселе именуется Данией или Даннмёрком, «владением данов». Оттуда же вышли и готы, сыгравшие немалую роль в крушении Рима.
Так или иначе, в эпоху поздней античности Скандинавский полуостров был весьма плотно заселен германскими народами, которых не коснулись попытки романизации — далековато, да и сама Империя сосредоточилась не на расширении своего влияния, а на обороне. В Тёмные века интереса к Скандинавии никто не проявлял: франкам было чем заняться на континенте, внедрение христианства шло пускай и уверенно, но медлительно: церкви сперва следовало утвердиться в новых варварских государствах.
Обитатели расположенного за Северным и Балтийским морями полуострова варились в своем «котле» много веков, практически ничего не зная о бурных событиях в Европе. Христианские миссионеры там если и появлялись, то были единичными и никакого успеха не достигли, старые германские боги почитались как и столетия назад, их культу ничего не угрожало.
Нельзя не упомянуть о невероятно важном факторе, в значительной мере повлиявшем на ход европейской истории — климатических колебаниях. Римский климатический оптимум в Европе (период мягкого теплого климата с повышением среднегодовой температуры на 1-2 градуса) начался примерно во времена Цезаря, продолжался до 400 года и во многом послужил невероятному расцвету Империи. В Африке и на Ближнем Востоке было более влажно, что способствовало земледельческому буму в пустынных ныне областях. К северу от Альп климат оказался настолько жарким и благоприятным, что в Британии и Германии процветало виноградарство и виноделие. Достаточно примитивное сельское хозяйство германцев в условиях климатического оптимума позволяло прокормить значительное число людей, последовал демографический взрыв, в результате которого варвары во II-III веках начинают движение на юг и запад в поисках новых земель...