Избранное

Что ты спасен. Но в действо

Пора войти коту.—

И закричал: — Ату!

— Ату! Держи! Ага!

— В чем дело?

— Ты не зрячий?

Какой-то пес бродячий

Заметил Четверга! —

Сцепились пес и кот.

И вдруг, заулюлюкав,

Рванулся весь народ,

Как тыща мамелюков,

Вслед за котом и псом —

Весь наш цветущий сон:

Мальчишки, бернардйны,

Красотки, паладины,

Монахи, игроки,

Торговцы, голяки,

Лиценциаты, шлюхи,

Младенцы и старухи…

Пустились в этот гон…

И скрылись в гул времен…

Мы с Витом хохоча

Переживали праздник.

А кот, лихой проказник,

Мурлыкал у плеча.

И Вит воскликнул: — Днесь

Я возглашаю здесь,

Что радость мне желанна

И что искусство — смесь

Небес и балагана!

Высокая потреба

И скомороший гам!..

Под небом — балаган.

Над балаганом — небо!

Встреча

Шагая вдоль страны,

Зашли мы в дивный угол,

Где зверь еще не пуган

И реки не мутны.

Вблизи текла река.

Угадывалось это

По перебежке света

И шуму лозняка.

Простор летел под яр,

Огромный, как цунами,

И прямо перед нами

Преображался в пар.

И повисал, светясь,

Над луговым заречьем,

И расширялся в нас

Дыханьем человечьим.

В реке — прицельность Цейса

И ясность лучших линз,

Но, как в глазах младенца,

Все — головою вниз:

И облака, и горы,

И темные леса,

И старичок, который

У брода пас гуся,

И дерево хромое,

Сбежавшее под склон,

И лодочка, и трое

Искателей икон.

Прекрасная порода!

О, как я был влюблен

Тому назад три года

В искателей икон.

В искательниц особо!

Одна из их числа

Прелестная особа

С ума меня свела!

Штаны, ковбойка, кеды

И свитер шерстяной

Невольные победы

Свершали надо мной.

Доныне эту вязку

Я помню под рукой

И грустную развязку

С искательницей той…

Подходим.

— Старина!

Так это же она!..

Неловкость. Я, как школьник,

Краснею. О, мила,

Как прежде. В треугольник

Вонзились два угла.

— Знакомьтесь. Это муж.

А это мой поклонник.—

И вот пятиугольник,

Томительная чушь!

Но задал верный тон

Четверг. Пока я мялся,

Он мирно слопал мясо

Искателей икон…

Старик, что пас гуся,

Приблизился, неся

Под мышкой эту птицу,

Чтобы опохмелиться,

Он полагал продать

Гуся рублей за пять.

— На! Выпей-ка, старик! —

Сказал ее поклонник —

Он был унылый комик,

И у него был тик.

Затеяли шашлык.

Муж скрупулезно знал,

Как есть должны авгуры,

И тихо напевал,

Ворочая шампуры:

«Шашлык мой, шашлычонок,

Шашлык мой, шашлычон,

Ты создан для ученых —

Искателей икон.

Вся истина и правда

Прекрасней с шашлыком.

И только в нем отрада

Искателей икон!»

А мы поднялись с ней

Вверх по крутому брегу.

— Куда вы? — К Нюренбергу