Крепче цепей

Но взгляд Геласаара не выражал никаких сожалений. Он снова поднял бутылку и сказал:

— За Брендона. И за веру.

Он торжественно допил бутылку и швырнул ее о стену, разбив на куски.

В погоне за убегающим рифтерским кораблем они вошли во внутреннюю часть системы, где было меньше мусора и появилась возможность двигаться быстрее. Время от времени Нг приказывала запустить монитор, чтобы проверить положение «Самеди» — астероид и ионный шторм, который тот создавал даже в сравнительно чистом пространстве, препятствовали прямому обзору.

Геенна осталась далеко позади и пропала в сиянии солнца системы, когда это случилось. Астероид, защищающий их от мусора Гееннской системы, вдруг вспыхнул так ярко, что экраны померкли, а когда они снова включились, то показали массу щебня, бешено вибрирующую в траловых лучах. У Нг заколотилось сердце, но она держала себя в руках и смотрела прямо на экран.

— Попадание гиперснаряда, — доложила мичман Выхирски.

— Орудийная служба, избавьтесь от осколков. Немедленно, — холодно и спокойно распорядилась Нг.

Траловые лучи отключились, корабль качнуло, и осколки на экране поплыли в разные стороны.

— Навигация! Быстро отклониться на двадцать градусов с отметкой ноль! — Нг вцепилась в подлокотники кресла. Рифтеры решили вступить в бой раньше, чем она полагала. — Тактика! Возможный угол вражеского снаряда.

— Гиперснаряд готов, — сказал Тулин за главным орудийным пультом, а Ром-Санчес в режиме стандартной процедуры доложил, что главное корабельное орудие «Грозного» готово.

«Но мы не можем пустить его в ход. Они нужны нам живыми».

Щиты правого борта светились — после поворота пыль била в них на одной десятой «це».

— Двадцать градусов отметка ноль, — доложил лейтенант Мзинга.

— Максимальная возможная дальность противника — одиннадцать световых секунд; наш предел — около шести.

— Скачок на пятнадцать светосекунд! — скомандовала Нг. — Обнаружение, выделите отдельный пульт для мониторинга Узла, — добавила она уже под гул скачковых систем. — Посадите туда мичмана Григоряна.

— Нагрузка правых щитов — сто десять процентов, и она растет, — доложил контроль повреждений.

— Навигация, разверните нас на левый борт, сто восемьдесят отметка ноль, и сбавьте до одной десятой «це» на пятом тактическом уровне.

Двигатели взвыли, совершая поворот, и левые щиты вспыхнули еще ярче правых.

Нг бросила взгляд направо. Брендон Аркад стоял неподвижно, заложив руки за спину, и водил глазами из стороны в сторону. Он следил за событиями без труда. Нг посмотрела на Себастьяна Омилова — он наморщил свой потный лоб, но тоже не двигался и не говорил ни слова.

— Нагрузка левых щитов — сто двадцать процентов, — объявил контроль повреждений. — Оценочный срок жизни кормовых щитов над радиантами — пятнадцать секунд.

— Максимально возможный диапазон раптора — двадцать пять светосекунд, — добавил Ром-Санчес.

После паузы, измеряемой только ударами сердца и спазмами потных рук, последовал еще один скачок, более чувствительный. Когда корабль вышел из него, щиты перестали светиться — только вспыхивали там и сям при попадании мелких камней.

— Выход совершен на одной десятой «це».

— Тактический скачок, первый уровень.

— Капитан, — напомнил Ром-Санчес под урчание скачковых. — Узел.

— Я знаю, коммандер, но нам не придется о нем беспокоиться, если они долбанут нас одним из своих навороченных снарядов. Обнаружение, найдите эсминец.

— Поиск начат, капитан. Узел подвергся довольно сильному возбуждению, и его ионизация все еще высока. Большая электродвижущая сила, и система грязная, как помойка... сэр.

На боковом экране показалась сетчатая модель Узла, представляющая собой догадку компьютера о распределении силовых линий внутри трещины в космическом времени. Гипербола слегка вибрировала, и вдоль силовых линий пробегали мерцающие волны.

— Он сужается, сэр, — сказал Григорян хрипло и поспешно прочистил горло. — Мы потеряли около семи процентов нашего щита в результате последних маневров, и гиперснаряд отнюдь не помогает делу.

— Ничего не поделаешь. Обнаружение, где он там?

— Есть, нашла. Сорок семь отметка ноль, плюс пятнадцать светосекунд, курс 25 отметка ноль, плюс две десятых «це» относительно нас. Кажется, приближается с левого борта.

— Он все еще держит курс на наш астероид, — заметил Крайно.

— Скоро он это поймет, — ответила Нг и посмотрела на общую проекцию «Грозного». — Орудийная, заградительный рапторный огонь на половинной мощности, нос бета и гамма, корма бета, средний разброс, сорок семь, сорок пять, сорок три. Полную мощность использовать нельзя — надо захватить рифтерский корабль целым, чтобы узнать место высадки Панарха.

Нг повысила голос, чтобы слышал весь мостик.

— Будем придерживаться протокола системы ФФ. Все курсы прокладываются с нулевой отметки, если я не отдаю других распоряжений. Узел вынуждает нас вести этот бой в двух измерениях.

Она сделала небольшую пазу. Ее слегка позабавили два-три взгляда, брошенные в сторону Эренарха, словно в ожидании какой-то реакции. Она-то знала, что он никакой реакции не проявит.

— Орудия, огонь! — скомандовала Нг, и экипаж вернулся к своей работе.

Легкая вибрация рапторов образовала контрапункт с мыслями Нг, продолжавшей отдавать приказы. С каким-то извращенным восторгом она осознала, что сражается почти так же, как Нельсон, ограниченный двухмерным водным покровом Утерянной Земли.

Но если учесть гиперснаряды Эсабиана, «Грозный» гораздо более уязвим, чем «деревянные стены» Британии.

Отогнав эту мысль, Нг все свое внимание отдала бою. Победа — всего лишь очередная ступень в возложенной на нее миссии.

— Гиперсиаряд пошел, — сказал Кедр Файв от орудийного пульта. — Движется к цели. — Восемь секунд спустя огненный язык лизнул звезду приближающегося крейсера.

— Курс 20 отметка ноль, — скомандовал Быстрорук. — Скачок на пять светосекунд к цели.

— Астероид распадается, — доложила Моб. — Следующий выстрел может попасть прямо в яблочко.

— Яблочко к тому времени улизнет, — проворчал Быстрорук. Заурчали скачковые, и он подумал: «А что, если они именно это хотят мне внушить?» Он с чувством выругался про себя. Он не подряжался вести такие бои, когда вступал во флот Эсабиана. Поединок с крейсером — вообще не подарок, а уж в двух измерениях...

— Иво, что там с Узлом?

На боковом экране возникла модель — она как-то странно вибрировала.

— Он сужается, капитан. Из-за гиперснаряда и прочего мы потеряли процентов пять сноса.

— Гиперснаряд готов, — доложил Кедр Файв.

Быстрорук прикусил большой палец. Рисковать он не мог.

— Бей по астероиду. Может, он все еще там.

Те звезды, которые были видны сквозь свечение щитов и сверкающие разряды Узла, вихрем пронеслись по экрану, и крест прицела остановился на распадающихся обломках астероида. Красный пульсирующий огонек гиперснаряда встретился с ними. Четыре секунды спустя огненный шар взрыва расцвели рассыпался искрами, как фейерверк.

— Крейсера там нет.

— Тактический скачок, курс 270 отметка ноль...

Двое тарканцев, оставленных Анарисом, так и стояли по обе стороны люка с бластерами наготове.

Капитан мысленно рычал, но деваться было некуда. Он сам лишил себя выбора, когда примкнул к Должару. Визг прошедшего рядом рапторного разряда вернул его мысли к настоящему. Он забыл об Анарисе, забыл о Должаре, забыл обо всем, кроме одного: своей скорой смерти.

У Моргана Кри свело желудок, когда он увидел выражение лица Матильды Хоу, поднявшей голову над инженерным пультом.

— Регенерация стержня идет медленно — щиты и охладительные устройства отнимают слишком много энергии.

Кри посмотрел на остальных и прочел на их лицах понимание того же, что ясно сознавал сам. Настала тишина, нарушаемая только сигналами неблагополучной ситуации, идущими из коммуникатора. Затем корабль вздрогнул от очередного глухого удара. На экране солнце ярко полыхало сквозь клубы маслянистого дыма, открывавшего порой выжженную почву и покривившиеся деревья.