Обнаженная дважды

Брюнгильда была настолько занята поглощением еды, что не заметила Жаклин, пока та не отодвинула кресло и не опустилась в него. Затем ее рот открылся (Жаклин быстро отвела взгляд в сторону), а грудь раздулась.

— Проглоти, — серьезно порекомендовала Жаклин. — Умоляю тебя, проглоти все, прежде чем начнешь говорить. — Она всунула платок в руку Брюнгильды.

Та издала нескладные звуки, но справилась, чтобы предотвратить катастрофу. Прежде чем она смогла заговорить, Жаклин продолжала:

— Я должна поговорить с тобой, Зелекаш. Ты не возражаешь, если я буду называть тебя настоящим именем, а? Оно так благозвучно. Зелекаш, милая Зелекаш… Годы могут прийти, годы могут уйти…

— Что ты хочешь, Кирби? — спросила Брюнгильда, задыхаясь от ярости и бисквитного рулета.

— Тебя, дорогая. Я предполагаю, Бутон ушел, чтобы спровадить меня? Он вернется в любую секунду, так что слушай. Он тебе не друг, Зел. Ты находишься в серьезной опасности. Поверь мне…

— Поверить тебе? Ха!

Жаклин, наблюдая за входом в зал, тихо выругалась. Бутон не терял времени; не найдя ее в приемной, он должен был вернуться обратно прямо в обеденный зал. Повернувшись к Брюнгильде, она быстро сказала:

— Я серьезно. Извинись и выйди якобы в женскую комнату. Он не пойдет за тобой туда…

— Мне не хотелось бы, чтобы меня нашли мертвой в женской комнате или где-нибудь еще в твоем обществе, Жаклин Кирби.

Бутон прибыл как раз вовремя, чтобы услышать по крайней мере часть разговора. Он улыбнулся и покачал головой.

— Леди, леди! Жаклин, почему ты не позвонила? Мне бы доставило наслаждение приготовиться к встрече с тобой за ленчем.

— А, но тогда я не имела бы удовольствия встретиться с Зел… я имею в виду, с Брюнгильдой.

— Ты не можешь быть более меня удивленной встречей с ней, — сказал Бутон, занимая вновь свое место. — Я не спускался сюда в первые несколько дней, мы встретились с ней только сегодня утром.

Мило и гладко, подумала Жаклин. Это объясняло молчание Бутона о присутствии Брюнгильды. И это даже могло быть правдой.

— В любом случае, я восхищен, что ты здесь, — продолжил Бутон. — Мне удалось убедить миссис Беллингтон разрешить тебе остаться, так почему бы тебе не выбрать блюда для ленча из того роскошного буфета, и, возможно, я смогу убедить вас похоронить все ваши ссоры. Эта маленькая вражда между вами — просто абсурд; две такие прекрасные писательницы и очаровательные леди должны быть друзьями.

Две очаровательные леди глазели друг на друга с обоюдным выражением недоверия и ненависти. Жаклин извинилась и подошла к буфету, прежде чем Бутон смог совершить несколько дальнейших нападений на правду.

Она накладывала что придется, наблюдая за парочкой за столом краем глаза. Бутон непрестанно говорил, а Брюнгильда оставалась недвижимой в ответ на его слова, суровое выражение ее лица не изменилось. Жаклин вернулась к столу. Бутон наполнил ее бокал вином и был готов произнести гениальный тост.

— Давайте не будем говорить на профессиональные темы, — сказал он с улыбкой.

— Если мы не будем говорить на профессиональные темы, то нам не о чем говорить, — заметила Жаклин. — Разве вы не хотите знать, как продвигаются дела с наброском? — Она остановилась ровно настолько, чтобы отметить их реакцию — Бутон нахмурился с упреком, а Брюнгильда отнеслась к этому с жадным интересом, — прежде чем продолжить речь. — Работа застопорилась. Кто-то украл первые сорок страниц.

— Что? — Бутон уронил вилку. — Когда? Кто?..

— А, вот это главный вопрос, — сказала Жаклин. — Кто же на самом деле?

— Это не я, — стала заикаться Брюнгильда. — Не надо так смотреть на меня, Кирби. У меня есть алиби…

— На какое время? — мягко спросила Жаклин.

— На прошлую ночь. Это было прошлой ночью, не так ли?

— По правде сказать, нет. Но все в порядке, Зел… Брюнгильда. Я верю тебе.

— Правда? — уставилась на нее Брюнгильда.

— Правда, в самом деле. Несмотря на тот факт, что я не вижу, как ты можешь обеспечить себе алиби на то время, когда ты, предположительно, храпишь в своей кровати. Если только… гм… — Она бросила многозначительный взгляд на Стокса, чье ужасное выражение лица прошло незамеченным Брюнгильдой, которая так старалась обелить себя.

— Это показывает, как много вы знаете, Кирби. У меня была комната в главном доме в это время, а не в одном из коттеджей, а дом запирается после полуночи. Если вы планируете задержаться где-нибудь позже этого времени, тогда вам нужно взять ключ и расписаться за него. И, — она с триумфом закончила, — там стоит защелка; требуется ключ, даже если вам нужно отпереть дверь изнутри. Итак, если кража случилась после десяти часов вечера, то у меня есть алиби, потому что нужно почти два часа, чтобы добраться сюда от…

Она остановилась, виновато покраснев. Жаклин отпустила в ее сторону сочувственную улыбку. Это признание — что она знала, сколько времени занимает дорога в Пайн-Гроув, — не рассматривалось бы как ошибка, если бы она не подчеркнула его паузой и виноватым взглядом.

— Прекратите эти препирательства, — приказал Бутон резко. — Черт побери, Жаклин, ты осознаешь, что у тебя осталось менее недели…

— Не имеет значения. — Жаклин наклонила голову. — Я не верю, что написать продолжение — мое предназначение. Это пришло ко мне прошлой ночью, как послание свыше. Я почти слышала голос Катлин Дарси, говорящей мне, что этому не бывать.

Кровь отлила от лица Бутона и прилила к пухлым щекам Брюнгильды.

— Не говори таких слов, — задохнулся Бутон.

— Конечно, я могла ошибиться, — признала Жаклин. — Эти голоса свыше довольно ненадежные советчики.

Прилив счастья и удовлетворения пропал с лица Брюнгильды и вернулся к Бутону.

— Жаклин, пожалуйста… Я больной человек, не надо так со мной поступать.

— Все в порядке, дорогой, — успокоила его Жаклин. — Тактичная, как всегда, я переменю тему разговора. Кто-нибудь будет десерт?

Бутон отрицательно махнул головой, но когда Брюнгильда выразила намерение присоединиться к Жаклин в погоне за дополнительными калориями, он быстро встал и последовал за ними.

— Что ты порекомендуешь? — спросила Жаклин, с легким испугом изучая строй сладких пирожков, тортов, порогов, бисквитов и пудингов.

Брюнгильда, которой был адресован вопрос, только зарделась и не ответила. Она выбрала особенно питательный, липкий и сладкий фруктовый пирог, обильно политый ванильным соусом.

— Прекрасный выбор, — искренне похвалила Жаклин. Брюнгильда смерила ее взглядом, полным ненависти, и удалилась со своим десертом. — О, дорогой, я не могу решить, — пробормотала Жаклин Бутону. — Что ты кушаешь, милый?

— Я передумал. Они выглядят слишком питательно для меня.

Жаклин продолжала бормотать и колебаться до тех пор, пока Бутон не ушел, а другая женщина, которая, должно быть, разбиралась лучше в этом изобилии, выбрала ломтик земляничного пирога «а-ля мод». Жаклин потребовалось всего несколько секунд, чтобы сделать то, что она должна была сделать. Она взяла тот же самый десерт, который выбрала Брюнгильда.

Брюнгильда почти прикончила свой. Пока она жадно заглатывала его, Бутон попытался привести Жаклин в чувство.

— Если тебе нужно дополнительное время, я верен, мы можем получить его. Ты должна вспомнить что-то из того, что ты написала.

— О да. — Жаклин откусила кусок, состроила гримасу и отложила вилку. — Он пахнет ромом. Ненавижу ром. Скушай, дорогой. — Она двинула десерт к Бутону.

— Не пытайся переменить тему разговора, Жаклин. Я не хочу эту гадость. — Он отодвинул тарелку в сторону.

Через мгновение Брюнгильда дотянулась до нее. Жаклин с показным видом проигнорировала этот эпизод.

— Я просто не могу решить, что мне делать, — сказала она искренне. — Возможно, мы должны посовещаться, дорогой Бутс. Почему бы тебе не приехать ко мне этим вечером? Я встречу тебя в гостиной отеля в пять тридцать. Мы можем пообедать, а затем удалиться в мое маленькое гнездышко для задушевной болтовни.