Потрошитель

Женщину, которая вышла в лавку через завесу из бусин в дальней стене, звали Риса. Она была закутана в какую-то длинную хламиду с нарисованными на ней цветами и увешана огромным количеством украшений. Встретившись глазами с Рама-ном, она помрачнела, сложила перед собой руки с переплетенными пальцами и вопросительно посмотрела на него.

– Элиана, – произнес Раман. Риса покачала головой:

– Ее нет.

– Ты лжешь.

Глаза Рисы расширились, губы сжались, на щеках выступил румянец. В глазах был страх, а на лице – злость.

– Она не хочет тебя видеть.

– Скажи ей, что я здесь.

– Она уже знает…

– Скажи ей, – прорычал Раман.

Риса повернулась и скрылась за дверью. Ее поведение не играет никакой роли – она просто служанка. Ее мнение о нем никак не повлияет на ту, к которой он пришел. Риса вернулась довольно быстро и надменно объявила:

– Элиана ждет.

Раман в этом и не сомневался.

Он прошел в дверной проем, завешенный нитями бусин, и оказался в маленькой, задрапированной атласом комнате. Середину комнаты занимал круглый, украшенный затейливыми инкрустациями стол. Инкрустации образовывали сложные мистические фигуры и колдовские символы. Смысла этих фигур Раман не понимал, потому что не был ни магом, ни шаманом. Он обогнул стол, прошел через дверь к противоположной стене и оказался в узком коридоре, с обоих концов завешенном тканями. Слева в проходе стоял крепкий орк, голый по пояс, но с перевязью, на которой висел тяжелый автоматический пистолет в кобуре.

Когда Раман проходил мимо, орк молча кивнул.

За портьерами в конце коридора была еще одна маленькая, но более роскошно меблированная комната. С зеркального потолка, отделанного золотом, свисала небольшая люстра. Стены были обиты ярко-красным бархатом, пол покрыт толстым ковром. Напротив входа стоял диван из темного резного дерева – скорее всего, старинный, – с множеством темно-красных подушек, обшитых тесьмой с кисточками.

На диване возлежала томная красавица – Элиана. Ее белые с пепельным оттенком волосы каскадом спадали на лицо и подушки, черты лица были столь же правильны, сколь и очертания тела, в котором было что-то от грации лисицы. Она была в блистающем золотом свободном халате, но казалась обнаженной. Длинные наманикюренные ногти на ногах и руках были покрыты золотистым лаком. На ней было всего одно украшение – большой медальон необычного оранжево-золотистого цвета на тоненькой цепочке. На медальоне был изображен какой-то неизвестный Раману представитель семейства кошачьих – зрачки-щелочки, узкая спесивая мордочка. Больше всего этот загадочный зверек напоминал Раману обычную домашнюю кошку, которых и в этой комнате было в изобилии.

Пять экземпляров нежились на ложе Элианы и добрая дюжина лежала на ковре. Были они разных цветов и размеров, но черная – только одна. На нескольких кошках были ошейники, но только на черной – золотой. Черная кошка сидела на полу между Раманом и Элианой – она была неподвижна и не мигая смотрела на него.

Раман не удостоил ее вниманием.

– Элиана, – произнес он.

Имя это надо произносить особым образом – «Э-ли-а-на», так чтобы звуки гладко стекали с губ и каждый слог выговаривался одинаково четко. Элиана… Если произнесешь ее имя иначе – она наверняка воспримет это как оскорбление и откажется разговаривать. Элиана очень чутко реагирует на тон. Сейчас она, изогнув бровь, с видом королевы посмотрела на Рамана и жестом предложила войти.

Раман переступил через порог, по обе стороны которого стояли бархатные кресла. Однако он предпочел стоять и ждать. Говорить прежде, чем Элиана сама что-то спросит, – это тоже нарушение приличий. Раман бывал здесь столько раз, что все это выучил наизусть и знал, что можно, а что – нельзя.

Элиана некоторое время смотрела куда-то поверх него, потом оперлась на подушки и медленно села. Забросив волосы за спину, положила ногу на ногу и расправила халат. Взяла сигарету из коробочки черного дерева, стоявшей на столике в головах ее ложа, вытянула левую руку и откинула рукав халата. Потом что-то промурлыкала, и на кончике наманикюренного ногтя возник огонек, от которого она и прикурила. Потом вдруг огонек вытянулся к потолку, разросся в кипящий огненный шар, который стал блекнуть, превращаясь в оранжево-красный туман, расползающийся по потолку. Дымка постепенно меняла цвет и наконец растаяла.

Когда Раман снова перевел взгляд на Элиану, она, изогнув бровь и чопорно улыбаясь, пристально смотрела на него.

– Зачем пожаловал?

– Мне нужна твоя помощь.

– Конечно! – Улыбка ее стала невыносимо надменной. Она закрыла глаза и выпустила клуб сигаретного дыма. Потом сложила губы трубочкой и застыла. – Наверное, ты принес деньги.

– Да.

– Денег мне сейчас хватает.

Раману было известно, что для нее это достаточное основание, чтобы отказаться от работы, вообще от всякого сотрудничества.

– Но, может быть, это такая работа, которая тебе понравится.

– Может быть, – ответила Элиана. – Но это мне решать.

Она помолчала и улыбнулась. Теперь улыбка стала более теплой. Она искоса глядела на Рамана, поигрывая бровью.

– Так чего ты от меня хочешь?

И тон, и манера, в которой это было сказано, казались зазывными, но Раман знал, что отвечать тем же не следует. Элиана просто играет им, ей это нравится. Напомнив себе, с кем он имеет дело, Раман подавил нетерпение.

– Речь идет о человеке, которого мне нужно найти.

– А почему я должна тебе помогать?

– Я тебе тоже помогу.

– С чего ты решил, что можешь мне помочь?

– Может быть, у тебя найдутся дела, которые ты бы не хотела делать сама.

Теперь она заулыбалась во весь рот, откинула голову, как будто залилась смехом, но – нет: она просто прилегла, опираясь на локоть, и ее волосы вновь рассыпались по плечам и подушкам.

– Ты знаешь, что я теперь не могу пачкаться, – сказала она улыбаясь. – Это нечестно.

Понятно, она предпочитает, чтобы он не имел представления о том, зачем бы ей могли понадобиться его услуги. Такая беседа может продолжаться часами, она способна играть в эти игры хоть всю ночь.

– Есть и другие, кого я могла бы убедить выполнить мою просьбу. Почему мне надо использовать именно тебя?