Потрошитель

Замбары рассыпались во все стороны, и теперь уже заверещали миллионы птиц. Крик тревоги вызвал у оленей панику, и они кинулись навстречу охотнице. Прежде чем они успели понять свою ошибку, Тикки уже оказалась среди них, ударила лапой, свалила одного из замбаров и тут же вцепилась ему в глотку.

Это был ее коронный смертельный захват. Теперь добыча не уйдет. Одного веса Тикки было достаточно, чтобы пригвоздить добычу к земле, как бы отчаянно жертва ни боролась. Тикки не удивилась бы, если бы жертва околела просто от ужаса. Такое случалось. Иногда добыча как будто понимала: раз она оказалась в лапах хищника – спасения нет. Тикки оставалось только сжать челюсти покрепче, да иногда еще дернуть головой из стороны в сторону, чтобы задушить жертву или сломать ей шею.

Так должно было быть и на этот раз, но случилось нечто необычное. Замбар продолжал сражаться. Отчаянный блеск его левого глаза превратился в спектральное сияние, которое распространилось по всему телу. Тикки сломала ему шею, а он еще сопротивлялся. Тикки содрала с него мясо, а он отбивался. Она разорвала его тело, кровь залила землю, потроха разлетелись под ее когтями, а замбар все пытался бежать.

Она разорвала его на части и…

Внезапно Тикки проснулась. Она лежала на полу в своем убежище в северо-восточном Филли, а в ушах звучали слова ее мамы о том, что, когда дела идут худо, бросай все и сматывайся. Беги и ни в коем случае не оборачивайся назад. Не думай о деньгах – это может стоить тебе шкуры. Выживание – превыше всего. Всегда найдется еще какой-нибудь метрополис с огромным количеством хищников, которые жаждут оплатить услуги талантливого охотника, и большинство из них интересуется только результатом.

Тикки подняла голову и огляделась. Комнату заполнял сумеречный свет, матрас, на котором она лежала, был весь изодран. Клочья набивки и ткани застряли в когтях. В доме было тихо. Вроде бы кругом никого.

Пора превращаться. Усилием воли она приняла человеческое обличье. Днем это довольно легко, а вот лунной ночью – всегда трудно. Тикки остро ощущала свое превращение из существа почти колоссальной силы в маленькую, жалкую и ничтожную личность, ковыляющую на двух лапах. Это все равно, что уступить добычу другому, более сильному хищнику. Она понимала необходимость превращения, но разочарование и огорчение были столь велики, что из ее горла вырвался почти по-человечески звучащий вопль. Превращение завершилось, но она продолжала лежать на остатках матраса, глядя в потолок и размышляя, что же ей теперь делать. Чутье подсказывало, что ситуация выходит из-под контроля. И она чувствовала… смущение.

Почему-то ей все время вспоминался последний, кого она убила по заказу Адамы, – Томита Харусо: как он пытался ползти, хотя уже давным-давно должен был быть мертв. Если бы Тикки не была в этом уверена, она бы подумала, что он какое-то паранормальное существо, может быть, даже оборотень, как она сама. Она должна была заподозрить, что здесь не обошлось без магии, и не сделала этого только потому, что все запахи были правильными. Люди пахли людьми. Воздух был пропитан ужасом и смертью, но то, что она видела собственными глазами, говорило ей: случилось нечто необычное. И это смущало ее.

Очевидно одно: лежа голой на матрасе, недоумений не разрешить. Тикки наложила свой красно-черный макияж, набросила красно-черную куртку и приобрела обычное обличье Потрошителя. Секунда ушла на проверку «канга» – один патрон в канале ствола и полная обойма. Потом пистолет отправился на место – в кобуру под мышкой.

День уже переходил в вечер, когда она вышла на улицу. Бело-синий автобус «Минитменов» двигался по кварталу в сторону тюрьмы. С запада доносился гудок проходящего поезда, в том направлении она и пошла. Миновав несколько кварталов, Тикки оказалась перед входом в «Хунань Мэйфер»[37] – маленький ресторанчик, зажатый между немецкой лавкой, торгующей на вынос, и пиццерией. На информационном дисплее, выставленном в окне, вспыхивала реклама: «Телятина Кун По! Горячая! Зажарена с водяными каштанами и земляными орехами! Горячий и душистый перечный соус!» Она вошла внутрь, села на одно из пластиковых кресел и заказала тарелку телятины.

– Сделайте погорячее, – сказала Тикки старику, принимавшему заказ.

– Мда-а? – промычал тот, нахмурившись. Она сняла зеркальные очки и поглядела старику в глаза. Англосакс, вероятно, увидел бы только красно-черную полосатую маску, старик, однако, разглядел больше. Она заметила в его глазах вспышку удивления – наверное, он приметил ее азиатский разрез глаз. Для китайца – а старик был китайцем – это существенно.

– Я хочу горячий! – сказала она на мандаринском диалекте.

– Очень горячий! – на том же диалекте ответил старик и улыбнулся. – Такой горячий, что вам понравится! Вот увидите!

Она кивнула, старик поклонился и исчез.

На экране стерео, вмонтированного в стол, шел мотоциклетный матч между «Техас Раттлерс» и «Лос-Анджелес Сэйбрс». Тикки переключила стерео на канал новостей и стала слушать повторение сюжета о служащем Наймане, убитом на подземной стоянке. Новости до сих пор так ничего и не сказали об убитых якудза. Почему это ее так беспокоит? Может быть, из-за того, что история этого Наймана во многом совпадала с тем, как она сама убила Риокаи Наоши? Она знала, что пресса все равно выбалтывает информацию, несмотря на усилия полиции и корпораций кое-что скрыть.

Она размышляла, не солгал ли ей Адама, диктуя заказы на убийства. Не мог ли он впутать ее в убийства обычных горожан? Тикки всегда проверяла полученную информацию. Чтобы ввести ее в заблуждение, Адама должен был обратиться к магии, но он не маг!

Принесли мясо, настолько горячее, что едва можно было есть. Это немного улучшило ее настроение, размышлять стало легче. Тикки было собралась заказать вторую порцию, но преодолела соблазн. Сейчас не время чересчур наедаться. Надо думать. Думать направленно и серьезно.

Кто-то ее засек и назначил за ее голову награду. Не имеет значения, каким образом вычислили, что она является главным орудием Адамы в его честолюбивом стремлении к захвату командных высот в филадельфийском преступном мире. Что же делать теперь? Вот в чем вопрос!

37

Мэйфер – фешенебельный район Лондона, Хунань – провинция Китая.