Страница 19 из 170
Одним из методов получения необходимой информации по военной проблематике являлся разведопрос лиц, прибывших на законных основаниях или бежавших из СССР. Один из руководителей латвийской разведки П. Мельбарт, задержанный советскими органами госбезопасности в 1940 г., показал на допросе, что в 20-е годы он добывал сведения о расположении частей Красной армии вдоль границы с Латвией и по другим вопросам от перебежчиков, включая и дезертиров из РККА[155].
Почти ничем не отличалась в своей работе от эстонской, латышской и литовской разведок спецслужба Генштаба Финляндии.
Суммируя изложенное по спецслужбам Прибалтийских государств, можно констатировать их постоянный интерес к двум основным вопросам. Во-первых, к планам военного командования Советской России — СССР на случай получения указания от высшего государственного руководства о применении силы в отношении их стран и к способности РККА реализовать приказы из Москвы, исходя из ее организационного, технического и морального состояния. Во-вторых, к деятельности Коминтерна и национальных прибалтийских коммунистических представительств на территории СССР по провоцированию и развертыванию революционных выступлений.
Фактически все разведывательные отделы генеральных штабов Прибалтийских государств можно рассматривать как крупные резидентуры английской Сикрет Интелледженс Сервис (СИС) и армейской спецслужбы Франции. Недостаток финансирования со стороны военных ведомств самих государств во многом компенсировали могущественные партнеры из ведущих европейских стран, щедро оплачивая передаваемые им сведения об СССР и выполненные по их заданиям разведывательно-подрывные акции на советской территории.
Весьма осторожная в своей деятельности и конспиративная английская разведка, учтя опыт неудачной попытки ее агента С. Рейли осуществить в 1918 г. государственный переворот в Советской России, в 20-30-е годы действовала, в основном, из Прибалтийских стран, Румынии, Турции и Ирана. Там при английских посольствах и консульствах функционировали «паспортные бюро». Они были созданы еще в период Первой мировой войны и являлись прикрытием для резидентур СИС.
Основная резидентура, организующая работу против нашей страны, действовала тогда в Гельсингфорсе (Финляндия). С 1921 по 1925 г. ею руководил опытнейший разведчик Э. Бойс[156].
Ближайшими его помощниками в Финляндии являлись бывшие царские офицеры — полковник Н. Бунаков и штабс-капитан П. Соколов.
Независимо от своих подчиненных в подрезидентурах в Ревеле, Риге и Вильно Э. Бойс пытался и лично наладить агентурную работу в Советском Союзе, завербовав для этого и организовав переброску туда бывшего крупного агента царской военно-морской разведки А. Гойера. Ему ставилась задача наладить получение для англичан сведений по следующим вопросам:
1) состояние подводного флота в СССР;
2) поставка из Германии подводных лодок для РККФ;
3) существование планов взаимодействия советских и немецких военно-морских учреждений;
4) тактико-технические характеристики боевых кораблей, возможности судостроительных и судоремонтных заводов;
5) развитие советской авиации и поступление на вооружение новых типов самолетов[157].
Территорию Украинского и Северокавказского военных округов обследовала резидентура СИС в Бухаресте. Резидент Г. Гибсон полагался, в основном, на своего помощника, бывшего офицера врангелевских войск В. Богомольца. Последний достаточно быстро поставил разведывательную работу и получил даже возможность добывать копии приказов штаба КВО[158].
В циркулярном письме ОГПУ от 28 ноября 1932 г. подводился некий итог противодействия английской разведке более чем за десятилетия.
Небезынтересна вводная часть этого документа, где дается оценка противника. Отмечается, в частности, что «английская разведка, опирающаяся на свой долголетний опыт, располагающая огромными средствами, тщательно подбирающая личный состав… глубоко конспирирующая свою деятельность, безусловно является наиболее серьезным, наиболее опытным и опасным противником»[159].
На основании материалов следственных дел, агентурных разработок контрразведчики определили иерархию задач СИС в разведывательно-подрывных акциях в СССР. На первом месте, безусловно, оказалось сдерживание советского влияния на страны Ближнего Востока. Отсюда — поддержка сепаратистских националистических проявлений на Северном Кавказе, в Закавказье и Средней Азии, включая подпитку оружием и деньгами басмаческого движения.
В области политической разведки СИС многое делала для парирования деятельности Коминтерна в целом и его национальных секций.
Далее следовала задача получения точной информации о советской оборонной промышленности и армейских тыловых базах, об их готовности к насыщению армии всем необходимым на случай начала войны.
Исключительное внимание штаб-квартира СИС уделяла нашему флоту (как военному, так и гражданскому).
Что касается сухопутных войск, то акцент делался на СКВО как базе кавалерийских формирований[160].
На реализацию указанных выше и других задач английское правительство выделяло необходимые финансовые средства. Известный исследователь истории британской разведки Н. Вест утверждает, что в середине 20-х годов СИС получала ежемесячно 20 600 фунтов стерлингов, однако глава разведки адмирал Синклер требовал увеличить сумму более чем в два раза[161].
Не менее активно, чем английская, действовала в военной сфере и французская разведка. Она также использовала для работы в СССР свои резидентуры в Прибалтийских государствах, получала развединформацию через своих агентов и официально от спецслужб Эстонии, Латвии и Литвы. Особые отношения французы поддерживали с польской разведкой, в создании которой принимали самое непосредственное участие. По крайней мере до 1926 г. объем обмена добытыми в СССР сведениями был достаточно значительным. В непосредственном контакте со II отделом ПГШ находилась французская миссия. Представители ее разведывательной секции имелись при всех экспозитурах и пограничных разведаппаратах. Непосредственно в СССР дело дошло до того, что посольскую резидентуру французской разведки в Москве в течение почти двух лет возглавлял польский офицер-разведчик поручик Ковальский, действовавший под прикрытием корреспондента Польского телеграфного агентства[162].
В то же время в ответ на отказ французского правительства в 1926 г. предоставить возможность создания официального представительства разведки ПГШ в Париже, польские власти распорядились запретить функционирование в Варшаве аналогичного аппарата II Бюро генштаба Франции[163].
Несмотря на некоторое охлаждение в отношениях, обмен военными сведениями между двумя спецслужбами продолжался вплоть до 1939 г.
Военная проблематика занимала главное место в работе всех резидентур французской разведки, нацеленных на СССР. На этом направлении выделялись резидентуры в Бухаресте, Варне, Константинополе, Анкаре и Тегеране.
В одном из обзоров ОГПУ отмечалось, что достаточно интенсивную разведывательно-подрывную деятельность ведут майор Дераш с территории Польши и военный атташе в Константинополе капитан Жоссе. Их интересы пересекались на Юге Украины, Юго-Востоке России и на Кавказе[164].
Французская разведка практиковала и непосредственную заброску в СССР своих агентов из числа коммерсантов и корреспондентов. Как и другие иностранные спецслужбы, она широко использовала белоэмигрантов, включая тех, кто возвращался в нашу страну по каналу реэмиграции.
155
Литвинов М. Ю., Седунов А. В. Указ. соч. С. 84.
156
Эрнст Бойс являлся морским офицером-подводником, перешедшим на службу в СИС в 1916 г. Через год он уже возглавил резидентуру в Петрограде, а затем в Москве. После провала и бегства формально ему подчиненного агента С. Рейли был отозван в Англию, а в 1919 г. командирован в Гельсингфорс курировать и направлять разведывательную работу в Советской России. Уволен из разведки в связи с расследованием обстоятельств ареста в 1925 г. С. Рейли, которого он в числе других склонял к поездке в СССР.
157
Архив УФСБ по Ленинградской обл., архивное уголовное дело N 235821, т. 1, л. 14.
158
Соцков Л. Операция «Тарантелла». М., 2001. С. 29.
159
Советская военная контрразведка. Вып. 2. С. 409.
160
Там же. С. 417.
161
Nigel West. MI 6. British Secret Intelligence Service Operation. 1909–1945. London, 1983, p. 38.
162
РГВА, ф. 453, оп. 1, д. 7, л. 54.
163
Там же, ф. 117, оп. 1, д. 475, л. 571.
164
ФСБ, ф. 2, оп. 1, д. 546, л. 52.