Страница 132 из 170
В сентябре 1931 г. на основании решения Политбюро Президиум ЦИК СССР изменил один из пунктов Положения об Особом отделе ОГПУ, исключив право Реввоенсовета СССР давать ему задания и контролировать ход их выполнения. Поскольку этим правом со времен Л. Троцкого военные практически не пользовались, то становится ясным истинный смысл появления постановления Президиума ЦИК СССР: контролировать деятельность особых органов ОГПУ (так же как и всего ОГПУ) может только высшее партийно-государственное руководство страны.
В 1920-х — первой половине 1930-х годов чекисты уделяли особое внимание таким важнейшим процессам, как военная реформа и реконструкция Вооруженных сил СССР. Через оперативные и иные возможности они детально изучали, а затем информировали высшие партийные инстанции о возможных угрозах при переходе к территориально-милиционной системе комплектования и обучения войск, о причинах (прежде всего субъективного характера) срывов в боевой и политической подготовке частей и соединений РККА, о недостатках в производстве и оснащении армии и флота новыми видами оружия и боевой техники, о состоянии мобилизационных запасов и т. д. Особый отдел ОГПУ во многих случаях выступал инициатором рассмотрения негативных явлений в жизнедеятельности войск на заседаниях Реввоенсовета СССР, Правительства страны, Комитета обороны при Политбюро и СНК, а также на самом Политбюро ЦК ВКП(б), где отстаивал необходимость принятия соответствующих решений. Чекисты вели борьбу с очковтирательством в военном ведомстве, не боясь затрагивать и действия крупных армейских чинов. Много внимания уделялось выявлению хозяйственных преступлений, фактов бесхозяйственного отношения к хранению и использованию военного имущества, материалы передавались в военную прокуратуру для проведения расследований и привлечения виновных к ответственности. По наиболее вопиющим фактам Особый отдел ОГПУ сам возбуждал уголовные дела.
В условиях перманентной нехватки ресурсов (прежде всего финансовых) органы ОГПУ многое сделали для вскрытия намерений и выяснения обстоятельств реальных фактов взяточничества и разбазаривания ассигнований на оборонные нужды. Пример контрактов с немецкой фирмой «Юнкерс» в рамках концессионного договора — яркое подтверждение сказанному.
Свою роль особые отделы сыграли и в реализации на практике выдвинутого еще в середине 1920-х годов тогдашним председателем РВСС и военным наркомом М. Фрунзе лозунга-призыва о выдвижении «краскомов» — командиров, окончивших уже советские военно-учебные заведения. В этом вопросе взгляды ответственных работников ОГПУ совпадали со взглядами «революционных генералов» РККА, включая и М. Тухачевского. В реально существовавшей борьбе «краскомов» и военспецов из числа бывших офицеров и генералов чекисты однозначно стояли на стороне первых и своими методами помогали карьерному росту военных кадров из социально близкой им среды (рабочих и крестьян). К сожалению, в этом вопросе сотрудникам ОГПУ не удалось (если это вообще было возможно в условиях диктатуры пролетариата, а фактически — большевистской партии) пройти между Сциллой и Харибдой, т. е. выдержать некий баланс между политически значительно более лояльными командирами советской школы и профессионально значительно лучше подготовленными «военспецами». Политические ориентиры и идеологические установки предопределили результат. Объединенными усилиями, при видимом доминировании ОГПУ, ответственным военным работникам и чекистам удалось свести на нет роль «бывших» в управлении частями и учреждениями РККА и РККФ. Их уделом стала, в основном, сфера военно-учебных заведений и военных кафедр гражданских вузов. После этого политическая лояльность командного состава армии и флота уже не вызывала серьезного беспокойства у высшего партийно-государственного руководства страны.
Таким образом, общий вывод нашего исследования таков: органы государственной безопасности, и прежде всего особые отделы ОГПУ, в 1920-х — первой половине 1930-х годов успешно ограждали Вооруженные силы страны от внешних и внутренних угроз, что, в свою очередь, позволило поступательными темпами осуществлять военную реформу и реализовать в большей своей части первую военную пятилетку.
Приложения
ТЕЛЕФОНОГРАММА ОСОБОГО ОТДЕЛА ВЧК КОМИССАРУ ПОЛЕВОГО ШТАБА РВСР К. ДАНИШЕВСКОМУ
13 ноября 1920 г.
Особый отдел ВЧК просит Вас в срочном порядке дать распоряжение о немедленном устранении беспартийных эстонцев, латышей, финнов и поляков от занимаемых ими должностей, на которых они имеют какое-либо отношение к секретным делам.
Последующие распоряжения не откажите сообщить в копиях в Особый отдел ВЧК.
РГВА. Ф. 6. Оп. 10. Д. 43с. Л. 127.
ПИСЬМО КОМИССАРУ ПОЛЕВОГО ШТАБА РВСР ИЗ ОСОБОГО ОТДЕЛА ВЧК
Не позднее 12 августа 1921 г.
[на 1 июня 1921 г. нач. 16 с/от ОО комитет л. 45]
… Постановка следственной работы в ОО ВЧК существенно разнится с таковой в гражданских органах судебной репрессии. Успешный исход дела и дальнейшая разработка иногда требует производства немедленного ареста лиц, не только тех, виновность которых установлена, но и таковых, кои подозреваются в причастности к шпионской и контрреволюционной организации.
Помимо этого в этих операциях необходима конспиративность, ибо малейшая огласка причин и поводов к аресту данного лица м[ожет] иметь непоправимые последствия для всего дела, так как заинтересованные лица, не изобличенные в причастности к делу и находящиеся на свободе, могут предварительно сговориться, скрыться, уничтожить следы причастия и т. д.
В силу изложенных соображений органы ЧК не всегда имеют возможность точно выполнить порядок ареста сотрудников военных учреждений, предусмотренный приказами РВСР от 25/X-1918 г. за № 159, ВЧК от 28/11-1920 г. за № 21, что не касается вопроса об аресте поименованных в документе политкома ЦУП ВОСОми…, то в настоящее время Ольдкоп и Крюгер освобождены (последний осужден условно на один год к/л) за намерение получить документ секретного характера — протокол заседания Президиума ВЧК от 2Д-1921 г.…
РГВА. Ф. 33988. Оп. 2. Д. 323. Л. 173.
ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА ЗАМЕСТИТЕЛЯ ПРЕДСЕДАТЕЛЯ ВЧК И. УНШЛИХТА В ПОЛИТБЮРО ЦК РКП(б)
15 февраля 1922 г.
До последнего времени все дела о преступлениях, совершенных сотрудниками органов ЧК, велись следствием ВЧК и ее органами и ими же выносились по этим делам внесудебные приговоры, независимые от рода совершенного преступления.
Ввиду того, что преступные действия обвиняемого сотрудника ЧК обычно совершаются при выполнении возложенного на него задания или происходят вследствие злоупотребления аппаратом ЧК и таким образом тесно связаны с самим характером работы ЧК и со стороны внутренней конструкции ее аппарата, а также в деле часто фигурируют в качестве свидетелей ряд секретных сотрудников, расконспирование коих ни в кем случае не может быть допущено, — дела сотрудников ЧК, в случае передачи их в суд, во избежание нанесения ущерба работе органов ЧК путем расконспирования отдельных моментов этой работы, должны будут разбираться при закрытых дверях при минимальном соблюдении процессуальных формальностей, и при всем том никогда не будет гарантии от возможного провала отдельных сторон работы органов ЧК.
Кроме того, при разборе дела и наложении репрессий необходимы учет специфических особенностей работы ЧК и даже самого характера совершенного преступления (например, когда предъявленное обвинение в расконспировании себя секретным сотрудником), что может иметь место лишь при условии полного знакомства со всеми сторонами работы ЧК.
Наконец, ВЧК, всегда поддерживавшая сознательную железную дисциплину среди своих сотрудников, являясь поэтому органом, ближе других заинтересованным в целесообразном применении репрессий в отношении преступного элемента, проникающего в их ряды, в то же время считает, что преступные деяния сотрудников органов ВЧК, в какой бы форме они не выражались, наносят ущерб успешности выполнения возложенных на эти органы серьезнейших задач, а также дискредитируют таковые, а потому всегда фактически являются преступлениями политическими.
Принимая во внимание все вышеизложенное, а также то, что указанные соображения остаются действительными и в отношении проектируемого Госполитуправления, ВЧК полагал бы: безусловно необходимым представить ему, в изъятие из основного положения, право вынесения внесудебных приговоров по отношению к сотрудникам Госполитуправления и его органов.
На точку зрения ВЧК стал также пленум Верховного трибунала ВЦИК, обсуждавший этот вопрос в своем заседании от 4/11-22 г. (см. копию протокола, при сем прилагаемую).
Также до последнего времени по соглашению с Наркомюстом ВЧК производился пересмотр дел лиц, уже ею осужденных, оставляя в силе прежний приговор или произведя сокращение срока наказания, или, наконец, вынося постановление о досрочном освобождении. При вынесении постановлений по делам ранее осужденных, ВЧК руководствовалась целым рядом обстоятельств, которые естественно не все могли быть зафиксированы в самом деле, что происходило отчасти вследствие не столь совершенных в начале деятельности ВЧК самих форм следственного производства, срочности и напряженности тогдашней работы, мешавшей точному соблюдению этих форм, связанности данного дела с другими еще находившимися в агентурной разработке, упоминание о которых не являлось возможным в следственном деле, и пр. Иногда приговор выносился на основании таких общего характера политических соображений, которые по соображениям тактического характера не всегда могли быть фиксированы в следственном деле.
Таким образом, при пересмотре дела необходимо знать и учесть те соображения, которые сопровождали вынесение того или иного приговора, что может быть выполнено исключительно ВЧК, где имеются лица, хорошо знакомые со всеми крупными делами и массовыми операциями и знающими или же имеющими полную возможность точно установить по архивам ЧК связь данного лица с теми или другими делами.
Помимо указанных соображений тактического характера, нужно учесть также то обстоятельство, что ни один судебный орган юридически не в праве отменять законно вынесенные постановления ВЧК.
Поэтому ВЧК просит также сохранить за Госполитуправлением право пересмотра дел лиц, ранее осужденных органами ЧК.