Страница 5 из 96
— Мы благодарим вас, — кивнул Майя. — Лорда-канцлера, пожалуйста.
— Ваше Высочество, — сказал Цевет и снова исчез.
Эсаран была женщиной лет сорока с небольшим. Острые строгие черты ее лица больше походили на каменную маску, а форменную ливрею она носила с гордостью, достойной коронационных одежд Императрицы. Она изящно опустилась на колени, ни лицо, ни уши ничем не выдавали ее мыслей.
— Мы приносим извинения за наш внезапный приезд, — сказал Майя.
— Ваше Высочество, — ответила она с таким холодным и неуступчивым безразличием, что он с замиранием сердца понял, что его присутствие в комнате отца является для нее ничем иным, как оскорблением.
«Я не хочу больше врагов!» Казалось, этот крик души должен был сотрясти все его тело. Вслух он произнес только:
— Мы не желаем усложнять вашу работу сверх необходимого. Прошу передать домашним слугам нашу благодарность и наше… наше сочувствие.
Он не мог сказать, что разделяет их горе, и эта женщина с холодными глазами знала, что он не горюет по отцу.
— Ваше Высочество, — сказала она снова. — Это все?
— Да, спасибо, Эсаран.
Она встала и отошла. Майя незаметно ущипнул себя за руку, напоминая себе, что она далеко не единственная обитательница Унтеленейса, кто не рад видеть его на месте покойного отца. И было бы глупостью и слабостью питать к ней вражду за это. Ты не можешь позволить себе такой роскоши, подумал он, стараясь не встречаться взглядом с Сетерисом.
Пришлось некоторое время подождать, пока Цевет вернется с лордом-канцлером. Майя был приучен сначала матерью, а потом Сетерисом, бороться со скукой, тем более, что ему нужно было обдумать немало вопросов. Он держал спину прямой, а руки расслабленными, лицо бесстрастным и уши нейтральными, размышляя обо всем, чего он еще не знал, чему его никогда не учили, потому что никому и в голову не приходило, что после Императора, имеющего троих здоровых сыновей и внука, на престол взойдет его нелюбимый и полузабытый сын.
Мне нужен учитель, думал Майя, и Сетерис на эту роль не годится.
Первое сражение в Черепаховой гостиной уже произошло, и Сетерис его проиграл. Теперь он первым нарушил молчание:
— Ваше Высочество.
— Кузен?
Майя заметил, как напряглось горло Сетериса и обмякли уши, и сразу сосредоточился. Все, что могло смутить Сетериса, вызывало невольный интерес.
— Мы… мы хотели бы поговорить с нашей женой.
— Конечно, — легко согласился Майя. — Вы можете послать за ней Цевета, когда он вернется.
— Ваше Высочество, — повторил Сетерис, упорно избегая взгляда Майи. — Мы надеялись… представить ее вам.
На секунду Майя задумался. Он мало знал о жене Сетериса Хесеро Неларан, разве только то, что она, не покладая рук, трудилась упорно и бесплодно, чтобы добиться для мужа разрешения вернуться ко двору, и посылала ему еженедельные отчеты со всеми сплетнями и интригами, которые могла собрать. Майя был в курсе ее новостей, потому что Сетерис никогда не жадничал, и, особенно когда пребывал в хорошем настроении, щедро делился подробностями придворных скандалов на завтрак, обед и ужин. Таким образом, Майя с удивлением сделал открытие, что брак, созданный по расчету, может превратиться в союз, основанный на любви, а не на ненависти, как брак его родителей.
Мне не нужны лишние враги, подумал он, вспомнив ледяной взгляд Меррем Эсаран, а так же предстоящую беседу с лордом-канцлером. Он кивнул:
— Мы будем рады. После встречи с лордом-канцлером.
— Ваше Высочество, — сказал Сетерис, уже спокойнее, и они снова замолчали.
Майя отметил, когда прошел час, и спросил себя, неужели лорд-канцлер настолько занят организацией похорон, или пытается отвоевать свои позиции этим подчеркнутым проявлением неуважения.
Этой тактикой он вредит только себе одному, решил Майя. Он не может задерживать меня так долго без риска быть уволенным и опозоренным. Может быть, он думает, если я не решусь на этот шаг, он сможет управлять мной? Но если он не желает уважать меня, я точно так же не смогу уважать его. А ведь я даже не знаю этого человека в лицо.
Ему потребовалось несколько секунд, чтобы отвлечься от этих мрачных мыслей и понять, что шум на лестнице возвещает, по всей видимости, о приближении Чавара.
— Ах, неужели они соизволили? — Хмыкнул Сетерис, и Майя подавил улыбку.
В дверях появился несколько приунывший Цевет.
— Лорд-канцлер, Ваше Высочество.
— Мы благодарим вас, — сказал Майя, и посмотрел на дверь в ожидании Улериса Чавара.
Сам не сознавая того, Майя ожидал увидеть копию парадного портрета отца: высокого, холодного и отстраненного государственного мужа. Чавар не оправдал его ожиданий. Он оказался низеньким и коренастым по эльфийским стандартам холериком, чуть выше сидящего Майи, прежде чем потрудился согнуть колено.
— Ваше Высочество, — произнес он с небрежной вежливостью.
Майя подавил в себе искушение встать, чтобы выпрямиться над Чаваром во весь рост. Вместо этого он мотнул головой Сетерису — молчаливое разрешение отправить Цевета на поиски Осмеррем Неларан — и когда Сетерис торопливо направился к двери, где стоял Цевет, Майя указал Чавару на пустой стул вместо кресла, знак недовольства, который лорд-канцлер не мог проигнорировать.
Чавар опустился на жесткое сиденье и сказал:
— Чего желает Ваше Высочество?
Обычная формула, но произнесенная отрывисто и резко. Лорд-канцлер уже приоткрыл рот, чтобы разъяснить суть приготовлений к похоронам, когда Майя произнес нежно, как только мог:
— Мы желаем обсудить нашу коронацию.
Несколько секунд рот Чавара оставался полуоткрытым. Потом он со щелчком захлопнул его, глубоко вдохнул и сказал:
— Ваше Высочество, не сейчас. Сначала похороны вашего отца.
— Мы желаем, — повторил Майя чуть менее нежно, — обсудить нашу коронацию. После чего мы с удовольствием обсудим ваши распоряжения о похоронах нашего отца.
Он поймал и не отпускал взгляд Чавара, ожидая ответа. Впрочем, Чавар не пытался отвернуться.
— Да, Ваше Высочество, — сказал он, и враждебность повисла между ними в воздухе, как наполовину вынутый из ножен меч. — Каковы ваши пожелания, осмелимся спросить?
Майя заметил ловушку и ловко избежал ее.
— Как скоро вы сможете организовать нашу коронацию? Мы бы не хотели задерживать сверх необходимого исполнение надлежащих обрядов над нашим отцом и братьями, но мы так же не желаем выполнить необходимые церемонии спустя рукава или в небрежной спешке.
На мгновение лицо Чавара исказила болезненная гримаса. Было очевидно, что он не ожидал встретить достойного противника в лице восемнадцатилетнего юноши, выросшего в полной изоляции.
Хотел бы я посмотреть, подумал Майя, каким хитрым и упорным стал бы Чавар после десяти лет жизни с человеком, который ненавидел бы его, и которого ненавидел бы он сам.
Должно быть, эта мысль успела отразиться в его взгляде, потому что Чавар ответил довольно оперативно:
— Мы можем провести коронацию завтра во второй половине дня, Ваше Высочество. Это значит, что похороны будут перенесены на следующий день…
Он замолчал, все еще надеясь, что Майя испугается, и уступит пожеланиям лорда-канцлера.
Но Майя был занят другими мыслями. Прежде чем впасть в немилость у Варенечибела, Сетерис успел получить юридическое образование и даже сдать экзамен на звание адвоката. Таким образом, в изгнании он коротал время обучением подростка, чьи умственные способности даже не пытался оценить. Этот жест был проявлением не доброты, а лишь твердой убежденности Сетериса, что сыну Императора не пристало вступать в возраст мужественности полным невеждой. И Майя предполагал, что его кузен испытывал такую же отчаянную потребность занять себя чем-то полезным, как и он сам.
Странно, имея еще одно основание быть благодарным двоюродному брату, он, тем не менее, не чувствовал ничего. Но по крайней мере, среди всего прочего Сетерис обучил Майю протоколам и процедурам, сопровождающим коронацию. Он спросил: