Страница 2 из 25
Ух! Пока я смаргивал брызнувшие помимо воли слезы и обещал сам себе, что именно с таким вот звуком буду давить всех встреченных мной по жизни пауков, невидимое давление чужой воли сменило вектор и с натугой принялось разгибать меня в обратную сторону.
– Это… Мой… Слуга! – с усилием, сквозь сжатые зубы отпечатал Павший.
– Это мой РАБ! – рявкнула Ллос, опять вминая меня в пол.
Хрусь, клац…
– Он мой! – уже не на шутку обозлился Неназываемый и, щедро зачерпнув силу, вновь развернул меня.
Хрусь, хрусь – пожаловались мне позвонки. Да знаю я, что не сгибаетесь вы под таким углом, перестарался наш Глава Пантеона, божественные терки, понимаешь ли, не до деликатности ему, мудаку искусственному…
Боги мерялись силой, уточняя свое место на иерархической лестнице и борясь за лидерство в стае. Жаль только, что в роли эспандера они выбрали меня. Сочувственно глядящая Макария делала незаметные пассы рукой, подлечивая меня после особо резких рывков.
Несмотря на то что полученные травмы причиняли боль и усердно кровили, умереть в Темных Чертогах было нереально – полоса жизни была серого цвета и не реагировала на полученный урон. Эдакий нерушимый бетонный монолит…
Противостояние богов затягивалось. Я уже начал различать потоки силы, что от невероятной концентрации проступили даже в нашей реальности. Фиолетовые у Ллос, черные у Павшего и серебряные у Макарии.
А ведь сильна паучиха, чуть даже отстраненно подумал я, наблюдая, как из носа Неназываемого бодро побежали алые капли. Сила и статус Главы Пантеона против древнего и могущественного божества…
Макария, также разглядевшая у любимого кровь, в одно мгновение пришла в ярость и не по-джентльменски вклинилась в дуэль, вновь применяя столь полюбившийся ей воздушный молот, только вот на порядок более мощный.
С хрустом сминаясь, словно раздавленное в кулаке куриное яйцо, теряя на ходу лапы и куски брони, разлетелась по углам немалая свита Ллос. Досталось и самой богине – хотя паучиха мгновенно среагировала на опасность и успела прикрыться магическим щитом, однако удар сырой силой был столь силен, что края полупрозрачной защитной сферы размочалило в рваные клочья. Щит деформировался, сохраняя целостность лишь в центре и подставляя под удар конечности и голову. Ллос поволокло по хрустальным плитам, с чавканьем выворачивая впившиеся в хрупкий кристалл когти. Пострадал и прекрасный облик. Теперь богиня больше походила на зомби, которому молодецким ударом сабли снесли половину лица, оголив ослепительно белые кости черепа.
Однако не похоже, что Ллос впечатлилась полученными повреждениями, скорее она приняла удар за смачную пощечину, неожиданно влепленную конкуренткой. Богиня взбеленилась, сохранившуюся часть лица исказила чистая, незамутненная ненависть. Вид второй половины был не менее страшен – судорожно подергивающиеся оголенные мышцы, сверкающий оскал нечеловеческих клыков.
На концах поврежденных лап с характерным щелчком фиксатора выдвинулись новые когти, на этот раз из триумфально сверкающего адаманта. Оценив, как вздрогнул Павший, я, судорожно двигаясь, попытался отползти подальше, благо боги отбросили в сторону спорную игрушку, засучили рукава и перешли к следующей фазе разборок, с хлюпающими юшкой носами и сбитыми костяшками пальцев.
Ллос тем временем добронировалась – хитин утолщался и наливался сиреневым светом, явно напитываясь мифрилом и на порядок повышая свою прочность. Фигура Макарии сверкала, воздух вокруг нее дрожал от собранной силы.
Богиня отвела для удара руку и замерла в нерешительности, поглядывая на Павшего и ожидая «добро» на эскалацию конфликта.
Я ее понимал, даже имея в кармане нож, трижды задумаешься: вытаскивать ли его в драке, превращая тривиальный мордобой в судьболомное мероприятие.
Напряженный, как струна, Павший покачал головой:
– Хватит! Ллос, ты не сможешь противостоять двоим, опомнись! Снова желаешь окунуться в вечность забвения?
Лицо богини теперь было полностью упрятано в мифриловую маску и изуродовано выступившими из челюстей жвалами, обильно украшенными разноцветными каплями яда. Тварь зашипела, извергая из носовых щелей брони фиолетовые клубы дыма.
– От Ллос теперь не так-то просто избавиться! Я завязала свою сущность на алтарь. Уничтожив меня, ты собственноручно разрушишь храм. Сколько святилищ у тебя останется после этого? Одно? – Паучиха заскрипела ржавым смехом. – И это не считая того, что в довесок ко всем проблемам ты станешь врагом для расы воинственных дроу. Оно тебе надо?
Неназываемый раздраженно поджал губы и заговорил, взывая к разуму древнего божества:
– Ллос! Мы ведь по одну сторону баррикад! Шесть светлых богов против трех темных, не стоит радовать противника грызней в собственном стане!
Грузное паучье тело затряслось от утробного хохота:
– Наивный глупец, личинка бога! Ты проводишь воображаемую линию, разделяя всех на своих и чужих, забывая о том, что мир многогранен и бесконечно далек от дуальности! Ты, я, светлые – мы по разные стороны ТРЕУГОЛЬНИКА! И это я еще упрощаю, чтобы такой несмышленыш, как ты, смог охватить своим скудным разумом суть проблемы. Реальное же количество граней мироздания ты начнешь осознавать лишь через тысячи лет…
Павший скептически усмехнулся:
– Ллос, ты в своем праве, думай как хочешь. Но не забывай, что твой треугольник балансирует на хрупком основании Первохрама. Придет армия света и не посмотрит на оттенки серого и удаленность грани от центральной линии – достанется всем и каждому. А сейчас… – Неназываемый резко выбросил в сторону руку и указал на меня пальцем. – Отпусти моего жреца! Иначе, клянусь своей Силой, это будет последняя душа, перешагнувшая порог Темных Чертогов!
Паучья Королева возмущенно дернулась, вновь зашипела и пружинно присела на заднюю четверку лап, намекая на готовность к атаке. В руках у Павшего сформировались сотканный из прядей тьмы щит и уже знакомый мне антрацитово-черный клинок. Секундная игра в гляделки, дуэль взглядов и попытка убедить противника в своей решимости умереть, но не отступить.
Наконец Ллос разочарованно фыркнула, передние пластины шлема разошлись, открывая взгляду полностью восстановившееся женское лицо.
– Хорошо… Я сделаю тебе одолжение… На этот раз…
Ф-ух… Я облегченно выдохнул и прекратил попытки закопаться в останки пауков. Типа свободен, да? Можно идти?
– Я отпущу его через жалкие сто лет. Вечность в Мире Теней он еще не заслужил.
Э, але?! Какие сто лет, да у меня тут через неделю крыша уедет!
Павший был со мной солидарен.
– Год! Не больше!
Ик! Неназываемый, ты чего – сдурел? Давай я тебе яйца дверью прищемлю, ненадолго так, на годик всего? Нет желания?
Затравленно заозирался – лежку в паучьих останках я уже засветил, да и терзают меня смутные сомнения, что удалось бы скрыться от многоглазых тварей, закопайся я хоть на сотню метров под землю.
Божественные торги тем временем продолжались:
– Сорок! Не меньше! Его душа скована древним ритуалом и отдана мне по праву!
– Пять! С тех самых древних времен души союзных жрецов не могут быть переданы стороннему богу!
– Тридцать! Никогда о таком не слышала!
– Шесть! Уши надо мыть! Девятый слет Высших Сущностей в мире, Ева Вульгарис!
Нет, ну надо же до такого бреда додуматься, ох блефует Павший. Однако, ребята, надо брать дело в свои руки, куда-то не туда переговоры зашли.
Откашлявшись, я, как примерный школьник, потянул вверх заляпанную кровью руку:
– Замена!
– Что?! – синхронно повернули ко мне головы раздраженные вмешательством божества.
Ллос морщила лоб и непонимающе глядела на меня: да-да, говорящая игрушка.
– Хочу предложить замену! Меня ведь самого запихнули сюда вместо князя дроу, предлагаю повторить операцию еще раз.
В глазах паучихи мелькнул огонек интереса, мой вариант давал ей возможность уступить Павшему и сохранить лицо. Задумчиво причмокнув губами, Ллос принялась набивать цену: