Страница 18 из 26
Таня в это время стояла у другого куста и смотрела на другую ёлочку. Ей тоже захотелось её сорвать. Так захотелось, что невозможно было утерпеть. Тогда она быстро спрятала руки за спину, тряхнула косой и отбежала от куста.
А Вова уже подошёл к своей ёлочке совсем близко, потрогал её и не утерпел — сорвал. Он хотел её сунуть в рот, но посмотрел на Ермолаича, испугался и быстро повесил ёлочку обратно на куст.
Галинка этого не заметила, а Ермолаич заметил.
Когда ребята ушли, он хотел было сбросить с куста сорванную ёлочку, потом передумал и сказал самому себе:
— Нет, лучше мы её запомним. И пусть-ка она повисит.
А Галинка махала ребятам рукой и кричала:
— Созреет виноград, — в гости приходите!
— Придё-ем, — отвечали ребята, и яснее всех слышался Вовин громкий голос: — Мы придём!
— И за своим огородом хорошенько смотрите, — кричала Галинка, — и бывайте здоровёньки!
— И вы бывайте здоровее́ньки, — весело кричала Таня и оборачивалась до тех пор, пока видна была Галинка.
Хозяйка
— Вот что, ребята, — сказала Нина Павловна. — У нас теперь целое хозяйство: большой огород и бахча. Нам нужна хорошая хозяйка. А что если у нас хозяйкой будет Наденька?
— Ой, — удивилась Ира, — Наденька так тихо всё делает и бегает хуже всех!
— Ничего. Делать можно тихо и толково, громко и бестолково. А бегать, я уверена, Наденька научится быстрее тебя, Ира.
— Она научится! — закричали ребята.
— И со мной не будет трудно, — сказала Наденька.
С тех пор каждый день перед ужином был у ребят час садовника. Наденька говорила, кто что должен делать, и все брались за работу.
Кто поливал грядки, кто вырывал сорную траву, кто ставил подпорки к помидорным кустам, кто нагружал на тачки и возил на кухню поспевшие огурцы, редиску, морковку. А потом за ужином ели салат со сметаной. Он был удивительно вкусный.
Наденька не бегала, не кричала. Сначала она распоряжалась совсем тихо и очень медленно. Но огород был большой и все работники должны были её слышать, поэтому она старалась говорить погромче. И потом, ведь надо было последить, чтобы Вова вместо сорной травы не вытащил редиску и не сунул её в рот; чтобы Шурик не лил воду между грядками и не устраивал там каналы; и чтобы ленивая Ира не садилась на грядку, потому что земля в этом месте осыпалась и грядка уже не была ровной.
Поэтому Наденьке приходилось быстро ходить от одной грядки к другой. Даже бегать приходилось.
Потом ей очень хотелось есть. В первые дни, она за ужином почти всё съедала. Потом — всё. Потом и добавки стала просить, как Тис Тисович велел.
А утром Наденька сама поливала редиску. Теперь она знала, что редиска любит пить и утром, и вечером.
В настоящем море
Ребята много раз купались в маленьком море и много раз спрашивали, когда же они начнут купаться в настоящем, в большом.
И вот, в тёплое, безветренное утро Машенька потуже обвязала голову марлевой косынкой и взяла мешок с полотенцами; Нина Павловна надела пёструю тюбетейку, раздала ребятам лопатки, ведёрки, сачки, и все отправились к морю.
В то утро волны катились медленно и с лёгким плеском, как бы нехотя, набегали на берег.
На берегу ребята увидели Елену Андреевну и Тиса Тисовича.
Он вынул из кармана градусник и протянул Машеньке:
— Подержите-ка его в море, измерьте температуру.
Машенька сбросила тапочки, вошла по колено в море и опустила градусник в воду. А Тис Тисович посмотрел на свои большие, как луковица на цепочке, часы.
Дети забеспокоились.
— Разве у моря тоже бывает ненормальная температура? — удивилась Таня.
— Она у него повышается? — спросила Ира.
— Море же не простуживается! — всполошился Вова.
Тис Тисович засмеялся, опять посмотрел на часы и сказал Машеньке:
— Нуте-ка, сколько там?
Машенька взглянула на градусник и ответила:
— 27.
— О-о, — протянул Тис Тисович, — 27 градусов!
— Ненормальная температура, — с огорчением сказала Наденька. — Когда нормальная, я знаю, бывает 36 и 6.
А Тис Тисович был очень доволен:
— Это для вас ненормальная, для моря — прекрасная температура! Разрешаю купаться.
Ребята, кто где стоял, не теряя времени, начали было снимать трусики.
— Нет, дорогие, нет! Все в круг, все в хоровод! — сказала Елена Андреевна.
Ребята стали в круг.
— А теперь сядьте, разденьтесь и свои вещи положите перед собой. Вот так. Видите, они кружком лежат? После купанья каждый сразу своё найдёт. Теперь встаньте и крепко возьмитесь за руки!
Ребята так и сделали.
Потом Нина Павловна и Машенька расцепили хоровод между Вовой и Таней, взяли их за руки и полукруглой цепочкой с гиком, с криком все помчались в море.
Но в море цепочка сразу рассыпалась. Ребята стали окунаться, отфыркиваться, брызгаться и визжать от восторга так, что чайки, которые кружились над морем, испугались и улетели.
А у Наденьки зарябило в глазах. Ей показалось, что всё море задвигалось прямо на неё. Ей стало так страшно, что на коже выступили мурашки.
Она стояла у самого берега, даже колен не замочила.
— Ты крепко закрой глаза и открой, — сказал ей Тис Тисович.
Наденька закрыла глаза и открыла.
Теперь не казалось, что на неё движется море. Но всё-таки она не шла дальше, а стояла у самого берега. Ей было очень стыдно. Вот… все радуются, плескаются, окунаются, а она боится и стоит.
Нина Павловна с Машенькой зашли в море подальше и стали лицом к берегу, чтобы всех своих купальщиков видеть.
Увидела Нина Павловна и Наденьку, поняла, как она боится, быстро бросила в воду свою тюбетейку и закричала:
— Наденька, спасай, лови!
И Наденька, забыв, что ей страшно, вытянула руки и пошла за тюбетейкой.
Вот одна волна бежит навстречу, вот другая… Тюбетейка на третьей качается.
Наденька шла дальше, дальше… и поймала тюбетейку.
А волны ей уже до плеч достают. Они тёплые, и так хорошо покачивают вперёд-назад, опять вперёд — опять назад. Посмотришь вниз, — свои ноги увидишь и песчаное дно: такие эти зелёные волны прозрачные.
А рядом стоит Нина Павловна и спрашивает:
— Ну что, разве страшно?
— Нет, — смеётся Наденька, — совсем не страшно.
И ей жалко, что Тис Тисович уже зовёт на берег, что купанье окончилось.
Какой дельфин?
После купанья, когда ребята лежали на песке, они увидели, как плавают и кувыркаются дельфины.
Вот над самой волной мелькнула толстая, чёрная, блестящая спина… вот хвост. Вот чёрная голова другого, вот хвост… Так быстро вертятся колесом дельфины, что их и не разглядеть.
Даже Вадик и тот не смог. Он начертил пальцем на песке огромное чудище, не меньше слона, с пятью хвостами, тремя головами и спросил Тиса Тисовича:
— Такие дельфины?
Тис Тисович разглядел рисунок:
— Гм, интересно. Тэкс-тэкс!
— Такие, да? — ещё раз спросил Вадик.
— Нет, — засмеялся Тис Тисович, — не такие.
— А какие? Они людей едят?
— Нет, они к людям близко не подплывают, боятся.
— А ребят боятся? — поглядывая на страшное Вадиково чудище, спросила Ира.
— Ребят? Ещё больше боятся! Перед ребятами они дрожат!
— А когда-нибудь их можно не так, а целиком увидеть? — спросила Тиса Тисовича Таня.
— Может быть, и увидите. Иногда, в ветреную ночь, волны их выбрасывают на берег.
Что ж, если они ребят не едят, не кусают, даже боятся, пусть скорей волны выбросят на берег хотя бы одного дельфина.
И ребята с нетерпением стали ждать ветреной ночи.
Встреча
Перед сном Елена Андреевна пришла на террасу к ребятам и спросила их:
— Помните, когда мы подъезжали к городку, как нас встретили пионеры?