Страница 4 из 98
— У меня очень мало времени, Джан.
— Где ты, Джосс? Откуда ты звонишь?
— Сейчас они, наверное, придут к тебе…
— Кто?
— Если они придут, сразу опусти шторы на окнах салона, — быстро сказал Жослен и положил трубку.
Он посмотрел на часы, разговор занял около двух минут, это было не опасно. Насвистывая, Бомон неторопливо побрел по ночной улице и недалеко от набережной внезапно наткнулся на спящего бродягу. Тот сладко и безмятежно спал на вентиляционной решетке метро, прикрывшись засаленным пледом и кучей газет.
План у Бомона созрел мгновенно и бродяге принадлежала в нем сольная партия. Жослен решил сообщить ему об этом и слегка потряс старика за плечо. Тот невнятно заворчал, и повернулся на другой бок, явно не желая прерывать просмотр сновидений. Бомон толкнул его сильнее, тогда бродяга открыл глаза, недоуменно воззрился на незнакомца и возмущенно произнес:
— Что вам угодно, мсье? Это невежливо, в конце концов… Вы же видите, что человек спит, никого не трогает… Время поздне…
Он вытащил из-под груды газет огромный старинный будильник и потряс им перед носом Бомона для пущей убедительности. Будильник жалобно звякнул и неожи-данно разразился раскатистой звонкой трелью.
— Вот, видите? — с укоризной в голосе произнес бродяга.
Жослен, ничего не отвечая на эту возмущенную тираду, многозначительно помахал перед носом бродяги стофранковой купюрой. Тот несколько оживился, в глазах промелькнул огонек и тон его стал любезнее:
— Мсье из полиции? Надо было сразу сказать… Сейчас встаю…
Он, кряхтя, поднялся и стал сворачивать плед.
— Мне нужна твоя помощь, приятель, — сказал Бомон, бросая бродяге свой пиджак.
В это время в африканском отделе службы безопасности участники ночного совещания, экстренно созванного полковником Мартеном, просматривали видеозапись судебного процесса над Жосленом Бомоном в Мальруни. Тот самый третий экземпляр, столь любезно переданный французской спецслужбе президентом Нджала.
Прокурор потребовал в своей заключительной речи вынесения смертного приговора, краткую и невнятную речь произнесла защита и высокий суд удалился на совещание…
В это время дежурный доложил о приезде министра.
— Я благодарю вас, господин министр, за то, что вы приехали к нам, несмотря на столь поздний час, — сказал Мартен.
Министр жестом показал, что благодарности в данном случае излишни и тяжело опустился в кресло.
— Едва я улегся в постель, — произнес он, — как сразу же почувствовал, что меня снова одолевает бессонница. Надеюсь, с вашей помощью, господа, мне будет легче скоротать эту ночь. Может быть, у вас найдется для меня чашечка кофе?
— Да, господин министр, сию минуту, — откликнулась Алиса. Кофе был ее обязанностью в отделе.
— Итак? — министр вопросительно взглянул на Мартена.
— Жослен Бомон в Париже, — коротко ответил полковник.
Министр явно не понял всей опасности, таящейся в этой фразе и удивленно приподнял брови:
— Жослен Бомон? Кто Это?
Министр безопасности получил свой пост совсем недавно, всего лишь полгода назад и ему еще многое приходилось объяснять.
— Жослен Бомон… Он… — замялся Мартен.
Лейтенант Валера пришел ему на помощь.
— Это полковник Бомон, специальный агент службы безопасности. Он вернулся к исполнению своих обязанностей после двухлетнего заключения в Малазийской республике. Господин министр, это очень опасно.
— Опасно? Но почему? — продолжал недоумевать министр.
— Бомен хочет убить президента Нджала, — ответил Мартен.
— Убить президента Нджала? Зачем? — изумился министр, прихлебывая из чашки ароматный кофе, принесенный Алисой.
Полковник Мартен снова замялся.
— Боюсь, что все это не просто будет объяснить, господин министр… Все происходило примерно так. Мы послали его в Африку с этой… как бы сказать… миссией два года назад.
— С какой миссией? — уточнил министр.
— Бомону было дано задание устранить Нджала. Это был приказ вашего предшественника, господина Мар-шанду.
— Филиппа Маршанду?
— Именно так, — подтвердил полковник Мартен, — Я могу объяснить политические мотивы…
— Не надо ничего объяснять, — прервал его министо, — Продолжайте…
— Мы дослали полковника Бомона в Африку… нерешительно сказал Мартен.
— Вы это уже говорили.
— Но когда он высадился в Мальруни, политическая ситуация уже изменилась и президента Нджала незачем было устранять. Даже более того… — Мартен многозначительно посмотрел на министра.
— И вы продали Бомона? — спросил министр.
— Нет-нет, господин министр, это было не так, — торопливо возразил полковник Мартен и нервно заходил по комнате.
— В таком случае почему же вы не отозвали его? — принимаясь за вторую чашку кофе, спросил министр.
— Видите ли… — пробормотал Мартен, — это было очень сложно сделать. То место, где он находился… У нас не было надежной связи… В общем, мы сообщили президенту Нджала местонахождение Бомона.
— Значит, вы его все-таки продали. — заключил министр.
— Нет, — мягко поправил его полковник Мартен, — Не продали, а отдали. Во имя высших государственных интересов.
Когда Бомон и его новый знакомый добрались до моста через Сену, под которым обычно ночевали парижские клошары, с ними уже произошла разительная перемена. Преображенный бродяга щеголял в новом костюме Жослена. Впрочем, и сам Жослен выглядел весьма экстравагантно в широкополой шляпе неопределенного цвета и широченном, заплатанном, видавшем виды плаще.
Повеселевший старый бродяга широким жестом представил Бомона своим приятелям:
— Господа, я хочу познакомить вас с моим другом, прошу любить и жаловать. У него есть для вас' очень выгодное предложение.
Клошары недоверчиво осмотрели Бомона с ног до головы, пытаясь понять, какую выгоду они смогут извлечь из его дырявых карманов.
Жослен ослепительно улыбнулся им из-под шляпы, свисавшей почти до его носа.
— Может быть, прогуляемся, ребятки? — предложил он, — А по дороге я объясню, что вам это даст.
— Вот именно, а что нам это даст? — поднимаясь с мест, загомонили клошары.
И через несколько минут Бомон уже шел вдоль набережной Сены, чуть серебрившейся в мареве теплой весенней ночи, в сопровождении шумной разношерстной компании. Шел к своему дому, в котором не был целых два года.
Министр подошел к окну. С высоты тринадцатого этажа перед ним расстилалась панорама ночного города. Париж спал, только не знающие усталости Елисейские Поля горели вдали тысячами огней.
— Мне все-таки хотелось бы понять, зачем Бомону понадобилось посылать эту телеграмму? — задумчиво сказал министр.
— Зачем? — усмехнулся Валера, — Посмотрите на нас господин министр.
Он обвел выразительным взглядом побледневшие лица коллег, осунувшиеся, с темными тенями, проступившими под глазами.
— Это наша первая бессонная ночь, а ведь она отнюдь не последняя…
— Так что же вы собираетесь предпринять? — спросил министр.
— Все то, что необходимо для ареста. Бомона, — угрюмо ответил полковник Мартен.
— Для ареста Бомона?! — Старик во френче цвета хаки, сидевший в углу комнаты в инвалидной коляске, неожиданно громко рассмеялся.
Министр удивленно оглянулся на его смех.
— Это инструктор Пикар, господин министр, — поспешил представить старика полковник Мартен, — ветеран нашего отдела. Он занимался подготовкой Бомона перед его командировкой в Африку.
— Да, да, — заинтересовался министр, — и что же вы скажете о нем?
— Джосс Бомон — это человек, который знает все, — гордо заявил старый инструктор. — Все ходы, переходы и выходы. Это мой любимый ученик, мое лучшее воспоминание о работе инструктора. Если бы у меня был сын — голос Пикара стал почти нежным, — я бы хотел, чтобы он походил на Бомона.