Страница 6 из 6
«Так, - подумал я, изо всех сил стараясь контролировать мышцы лица. - Спасибо тебе, Вася».
- Какой прибор?
Удивление моё было настолько натуральным, что я бы сам себе поверил в тот момент. Плохо только, что Мурик не разбирался в нюансах психологии.
- Исполнитель желаний, будто бы, - конкретизировал он, проявляя первобытный примитивизм.
В другое время я бы посмеялся над его интерпретацией назначения вещицы, но сейчас мне почему-то смех на помощь не пришёл.
- Да ты что, Мурик? Наврали тебе. Разве же может быть такой прибор?
- А что ты Ваське показывал?
- Да это я его на понт брал. Пьяный был, как тетерев, вот и насочинял всякой ерунды.
Ни слова больше не говоря, врезал мне Мурик под дых. Задохнувшись, я опустился на колени, а сверху мне ещё чем-то нелёгким по голове прилетело. Разноцветные огни рассыпались перед глазами, как во время салюта. В следующее мгновенье увидел я прямо перед своим носом самодельный кривой нож.
- Не рыпайся!
Пальцы Мурика стали ощупывать мои карманы и вскоре наткнулись на то, что искали.
- Этот?
Я кивнул, и прибор перекочевал к своему новому владельцу.
- Если кому скажешь, убью! Понял?
Как не понять, когда доходчиво объясняют.
- А это тебе, чтобы не врал старшим товарищам.
И я мужественно надел лицо на его стальной кулак.
***
Фингалы бывают двух типов: первый, это когда синева находится под левым глазом, второй — когда под правым. У меня обозначился новый, не известный науке тип: он растянулся от самой переносицы равномерно на обе стороны. Родителям эти академические тонкости, конечно, были до лампочки — их интересовала причинно-следственная связь. Но я не собирался вовлекать их в эту некрасивую историю.
- Упал, - сказал я.
- Очнулся, гипс? - съехидничал отец, а мать приложила к ушибленному месту ледяной компресс и пару непечатных слов по адресу хулиганов.
Два дня болело нестерпимо, и лишь когда кожа лица сменила фиолетовый цвет на зелёный, я почувствовал, что снова могу воспринимать окружающих мир адекватно. Правда, не в таких оптимистичных тонах, как прежде.
Потом позвонил Вася. Начал молоть всякую чепуху, ожидая, когда я сам заведу разговор на волнующую его тему. Я же решил доставить себе маленькое удовольствие, уведя нашу беседу слегка в сторону: про урожай грибов в прошлом году, про положение дел во Вьетнаме, про выращивание помидоров.
На истории о Тунгусском метеорите он сломался, не выдержав пытки идиотизмом.
- Что там у тебя с Муриком произошло? - спросил он, перебивая меня на самом интересном месте.
- Ничего особенного. Просто чей-то болтливый язык...
- Ты извини. По пьянке это я. Лишнего наговорил.
- А с каких это пор ты с Муриком компанию водишь?
- Да это я так, - замялся мой бывший друг. - Случайно получилось. А насчёт прибора ты не волнуйся. Я поговорю с ним. Отдаст.
Сам он, впрочем, этому нисколько не верил.
Что и подтвердилось через пару дней, когда припёрся он ко мне лично. Глаза прятать ему было решительно некуда, поэтому взгляд его скучивался в районе кончика носа. И новости он принёс поразительные.
- Понимаешь, - поведал он. - Тут вот какая чепуха. Замели Мурика. В КПЗ он сейчас.
От возникшей догадки мне даже повеселело.
- Они прошлой ночью решили склад взять, - продолжил Вася. - Понятное дело, там сторож был, но Мурик сильно на твой прибор понадеялся. Не знаю, может, у него очень слабые мозговые волны оказались, но только до сторожа они не дошли. Короче, приехали менты и всех повязали.
- А прибор?
- Сломал его Мурик. От злости. Да и улики лишние ни к чему. Ты, кстати, уехал бы на время из города, а то он на тебя грешит, что будто ты ему подсунул липу.
У меня от такой наглости в горле пересохло.
- Подсунул? Да он же у меня его сам из кармана вытащил!
- Я-то тебе верю, но ты же знаешь Мурика. Заводной он. Оттого и страдает. Ты подожди, пока суд пройдёт. Упекут его теперь надолго — всё-таки пятая ходка. И с отягчающими. Тогда снова можешь приезжать.
- Спасибо!
- Да мне-то за что?
Нет, он серьёзно подумал, что я его благодарю.
- А ты где был, когда сторожа «гипнотизировали»? На шухере стоял?
- Не, я такими делами не занимаюсь, - соврал Вася.
***
Оставшийся от каникул лоскуток времени ушёл у меня почти целиком на сочинение легенды. В версиях недостатка я не чувствовал, но ни одна из них не годилась для головастого Вальки. Раскусит он меня, как щенка. Поэтому я сказал просто:
- Потерял я твой прибор.
- Это который?
- Ну, тот, что мысли усиливает.
- И как прошли испытания? - загорелись его кулибинские глаза.
Пикантные подробности я опустил, но в основных чертах пришлось ему поведать о том, как меня жестоко развели и наказали за излишнюю болтливость.
- В общем, работает, как часы, - закончил я своё грустное повествование на мажорной ноте. - Вернее, работал. Но ты же ведь сможешь его восстановить? Да? Схема-то у тебя осталась? С деталями я помогу, сам куплю — не сомневайся.
Валька выслушал концовку рассеянно, а на самом — лица нет. Накатилась на него настоящая чёрная туча. Ни слова он мне не сказал и вышел из комнаты.
Был бы я царским офицером, непременно бы застрелился. Но советский студент просто лёг на кровать и уставился в потолок, рассуждая о превратностях судьбы. У нас ведь ни пистолетов, ни чести. Минут пять так лежал, не моргая.
Потом открылась дверь — вернулся Валька. Сел он на краешек моей кровати и голову повесил. И ощущение у меня от его согнутой фигуры вполне сюрреалистическое: вроде как не я виноват, а он.
- Поговорить надо.
Ничего не понимаю и только пялю на него глаза.
- Ты прости меня, - говорит Валька.
- За что?!
- Наврал я тебе про прибор.
- Как наврал?
- Самым хулиганским образом.
Я резко, словно неваляшка, поднялся с подушек.
- Постой! А как же коробочка, микросхемы, электромагнитные колебания, папина диссертация?
- Приемник это, - выдохнул Валька. - Не совсем обычный, конечно. Буржуйские станции ловит за милый мой. Но чтобы мысли усиливать — такого ни он и никакой другой прибор не умеет. Может, лет через сто научатся. Если хочешь, можешь набить мне морду.
Он сочувственно посмотрел на мой почти заживший синяк.
Бывают мгновенья в моей жизни, когда я соображаю не очень быстро, но это был не тот случай.
- Валька! - говорю. - Ты — гений!
Теперь настала его очередь глаза круглые делать. Но я торопился. Потом ему всё расскажу, если сам не догадается по своему обыкновению.
Я впопыхах набросил пальто и выскочил на улицу, застегивая его на ходу и морщась от прикосновения колючих снежинок. Первый же телефон-автомат оказался исправен. Две копейки провалились в его ненасытную утробу. Послышались гудки. Затем приятный женский голос сказал:
- Алло!
- Здравствуйте. Будьте добры, позовите Катю, пожалуйста!
Сергей Боровский
Москва, 2008