Страница 43 из 49
Действия милиционеров были продуманы и выверены до мелочей. Помешать осуществлению правосудия могло только землетрясение или падение метеорита. Но они и представить себе не могли, что ровно в ту же самую минуту, хотя и с противоположной стороны, к общаге грозно шагала многочисленная ватага уроженцев Тбилиси и его окрестностей. Возбуждённые предстоящим боем, они уже сами по себе являлись и огнестрельным оружием, и боеприпасами к нему. Поэтому грозные окрики переодетой милиции с требованием пропустить их вперёд вызвали бурю негодования.
- Слушай, ты сам козёл! - сказал кому-то Морис в ответ на грубость, и эта фраза послужила сигналом к кулачному бою.
Как и следовало ожидать, техническое превосходство оказалось на стороне милиции. Горные братья брали числом и характером. Ни те, ни другие не спешили пока доставать более весомые аргументы. То ли в пылу борьбы, то ли боясь спугнуть добычу, за которой пришли.
Зрелищность поединка потрясала — это вам не драка малолетних шалопаев с помощью реек, вырванных из штакетника. К стёклам прилипли любопытные студенческие лица.
- Как бы наши птенцы не улетели раньше времени, товарищ майор, - сказал плотный мужчина, сидящий за рулем черной «Волги», незаметно припаркованной под заснеженным тополем.
- Есть такая опасность, - ответил тот.
- Что будем делать? Милицию вызывать?
Но майор не успел дать рекомендации своему подчиненному. Один из дерущихся вдруг повалился на спину, сбитый с ног чьим-то беспощадным кулаком. Молния его куртки с треском разошлась, а под тёплым финским мехом обнаружились полковничьи погоны.
- Мент?! - удивился Морис.
- Мент?! - ещё более удивился майор КГБ в «Волге».
- Мент?! - совсем уж удивился Атилла, которому даже со второго этажа удалось разглядеть детали экипировки Михалыча.
- Ноги делать нужно, - мгновенно сообразил Шнырь.
Атилла кивнул и рванулся прочь из комнаты. Правда, действия его выглядели несколько странными, если рассматривать их с точки зрения спасения собственной шкуры. Он ворвался в 228-ую, жильцы которой мирно посапывали на кроватях, схватил знамя отряда, стоявшее в углу, и всучил его обалдевшему Деду Магдею.
- На крышу! Водрузить! - приказал он. - Нас предали!
Старый моряк не заставил повторять распоряжение дважды. Как был, в тельняшке и трико, он впрыгнул в валенки и устремился на пятый этаж, к лестнице с люком, ведущим на чердак.
- А мне что делать?! - подоспел ББМ.
- Предупреди наших!
Без промедления ББМ вылетел в коридор и закричал:
- Облава!
Затем он устремился вдоль дверей, барабаня в них кулаками и сея панику. В большинстве случаев это ему удавалось, но попадались и такие, кто соображал очень туго. ББМ приводил их в чувство пинками, пока не изобрёл способ получше.
На глаза ему очень удачно попался огнетушитель, прикреплённый к стене. Призывно-красный, он манил к себе ББМ уже давно, но всё как-то случая подходящего не представлялось. А тут такое удачное стечение обстоятельств. Выдрав его из стены с многочисленными нарушениями техники безопасности, ББМ откинул рычаг, перевернул цилиндр и ударил белоснежной пеной по разявам, скопившимся в коридоре. Теперь начнут соображать быстрее.
Железный же готовился к осаде. Для этих целей он повалил на бок шифоньер, баррикадируя входную дверь, и наскоро прибил его длинными гвоздями к полу, используя детали от тумбочек. Затем поверх получившейся конструкции он сложил кровати. Не все, правда, а только три. На четвёртую он улёгся сам и стал ждать штурма.
Серега с Лехой мыли на кухне посуду, изображая по замыслу режиссёра, пославшего их туда, невинных овечек, не ведающих о разворачивающихся вокруг событиях.
Окончательным штрихом к картине безумия стал Шнырь, открывший настежь окно и вставший на подоконник с зажженным бенгальским огнем в руке — дань фирменному стилю.
- Живым я не сдамся! - прокричал он, и страстное эхо покатилось по студгородку.
Юля прижалась к груди любимого, всё ещё не веря происходящему.
- Эх! - произнес Атилла. - Мне бы подходящую одежду. Я бы в женщину переоделся. И ушёл. Как Керенский.
В этот самый момент дверь широко распахнулась, и на пороге возникли суровые вооружённые люди в гражданском. Надо сказать, что они успели к тому времени разнять потасовку между милицией и бандой Мориса, и теперь перешли к выполнению собственно плана операции.
- Всем оставаться на своих местах! - предупредили они. - Стреляем на поражение.
- Ну, пора прощаться, - сказал Атилла, награждая Юлю глубоким поцелуем.
И очень вовремя, потому что в следующую секунду на него набросились несколько человек, скручивая руки. Видимо, у них имелись сведения о чудовищной силе здоровяка.
- Что вы делаете, изверги? - заорал Атилла. - Кость сломаете!
Сопротивлялся он, однако, как-то вяло, поэтому нападавшим удалось упаковать великана без лишних хлопот.
Шнырь же почему-то передумал прыгать из окна, и его так же профессионально повязали.
- Так нельзя, чтобы без ордера! - возмутился он.
- Это зависит от ситуации, - возразили ему. - Увести!
Связанных урок подтолкнули к двери, и Юля закричала:
- Не пущу!
Один из оперативников придержал её за плечи, рискуя получить ногтями по глазам. Но она, видимо, смирившись с поражением, села устало на кровать и закрыла лицо ладонями.
Атилла плыл по коридору спокойно, с достоинством, словно гружёная баржа, а Шнырь щедро сыпал ругательствами из «Фени», вырывался и всё норовил убежать. Куда там! Затем, наверное, от бессилия, он затянул грустную песню о том, как по этапу ехали в Сибирь украинские зэки. С ней он и проплыл мимо остолбеневшей Бабаклавы, напоследок успев-таки крикнуть:
- Смотри, Клавка, расколешься — мы тебя из-под земли достанем!
Арестованных на кухне лже-посудомоек — Серегу с Лехой — вернули в комнату. Хитрость не удалась. На них составили какой-то протокол и взяли подписку о не выезде. 226-ая превратилась в импровизированный штаб, куда поочерёдно приводили новых задержанных, обыскивали, протоколили и отпускали восвояси. Исключение составил лишь ББМ, который оказал серьёзное сопротивление противнику, значительно превосходящему его в количестве, и поэтому его отправили вслед за урками, почистив предварительно от излишков пены.
- Больно дерётся, гад! - сообщил один из оперативников, прикладывая к глазу смоченный в воде платок.
Дед Магдей задачу свою выполнил — флаг красовался на крыше минуты три, а то и больше, после чего их обоих сняли. Причём, отодрать друг от друга не смогли. То ли примёрз к флагштоку Дед, то ли высоты испугался, и от того свело его мышцы судорогой.
Да! Железного не сразу удалось выковырять из логова. Прочно он там засел. Дверь искрошили в щепки, потом с шифоньером долго возились — на совесть делала советская промышленность мебель. Железный всё так же лежал на кровати, не шелохнувшись. Читал книжку, позёвывая, перелистывал страницу наслюнявленным пальцем.
Обескураженные студенты наблюдали из окон, как грузят связанных людей в казённый транспорт, неизвестно откуда взявшийся во дворе общаги. Кроме упомянутых уже рецидивистов и ББМ, там оказались все без разбора участники уличной драки, включая Фару и даже Михалыча, который тщетно размахивал в воздухе корочками и грозился неприятностями, пока у него не отобрали удостоверение и не ткнули чем-то твёрдым под дых.
Но вскоре интерес студентов к пейзажу искусственно погас, потому что по комнатам прокатился великий шмон.
- Где оружие? - задавался всем один и тот же вопрос.
Только вы не подумайте, что Серега с Лёхой геройски смолчали под пытками про арсенал. Наоборот, они подсознательно желали поскорее избавиться от него. Но случилось невероятное — на месте железок не оказалось. Куда они могли деться — уму не постижимо!
Перерыли буквально всё: и буфет, и прачечную, и подвал. На чердаке подняли слой стекловаты, кое-где вскрыли полы. Нет оружия! Как в воду кануло!