Мумия блондинки (Сборник)

Я кивнула.

— Вы только выполнили свою обязанность. Я просто не могу поверить, что такое могло случиться.

— Вы его любили? — тихо спросил он.

— Конечно любила. Ужасно любила.

— Я так и думал. Когда-то мне казалось, что вы слегка влюблены в Стива Картериса.

— Да, вы правы. Наверное, так... если можно одновременно любить двоих.

Трент взял меня за руку.

— Девочка, если человек молод, он сможет все. Может до безумия влюбиться сразу и в пятнадцать человек. Может вообразить себя влюбленным, когда на самом деле — это только старые воспоминания. И может в одночасье разлюбить. Да-да, если ты молод и постараешься, то тебе по плечу все.

Он крепко пожал мне руку.

— О’кей, Ли Ловеринг. В один прекрасный день мы снова встретимся, и все случившееся покажется нам дурным сном. Удар был сильный, согласен, но он не смог сбить вас с ног.— И Трент вышел, осторожно прикрыв за собой дверь.

Я машинально подошла к окну. Солнце спряталось за набежавшую тучку. Собирался дождь, кампус выглядел серым и мрачным. Машина Стива, наполовину скрытая молодой весенней листвой тополей, по-прежнему стояла у покрытой гравием подъездной дороги. Вторая машина — рядом. Я смутно видела сидящих в ней людей, но инстинктивно старалась не приглядываться, боясь узнать среди сидевших арестованного Стива. Я видела, как Трент торопливо сбежал по ступенькам. Тут же появился Дордан, и они вместе прошли через двор и скрылись в административном корпусе.

В этот момент раздался тихий стук в дверь, и в комнату вошла Элейн. На ней было черное платье, бледное лицо казалось измученным. Подойдя ко мне, она положила руки мне на плечи.

— Дорогая, мне пришлось им сказать. Именно он попросил меня постоять на галерее в луче прожектора, чтобы все смогли оценить мою спину. Тогда все это казалось мне просто дурацкой шуткой. Я и не подозревала его ни в чем, да и сейчас чувствовала себя настоящей предательницей, сообщив об этом полиции, но, в конце концов, он же не пожалел Норму!

— Конечно, ты должна была сказать! — в отчаянии воскликнула я.

— Дорогая, но ведь я понимаю, как все это ужасно для тебя. Ты же любила его...

— Тебе еще тяжелее, чем мне.

Я снова выглянула в окно. Дордан с Трентом вышли из административного корпуса и направлялись к полицейской машине.

— Ли, дорогая,— продолжала Элейн,— я сейчас встретила лейтенанта Трента, и он просил передать тебе письмо.

Она вынула из сумочки конверт и подала его мне. Я взглянула на него без особого интереса. Обычный конверт с напечатанным на нем моим именем.

Я уже хотела распечатать его, когда Элейн тихо ахнула, глядя в окно.

— Посмотри, Ли, что там происходит... Не то драка, не то еще что-то, совершенно непонятное...

Тополя мешали разглядеть происходившее в кампусе. Вокруг полицейской машины творилась неразбериха, дверца распахнулась, полицейский в гражданском споткнулся и упал на дорогу. Послышались приглушенные крики, резко прогремел пистолетный выстрел. Еще один полицейский метнулся в сторону от машины.

Внезапно в просвете листвы я увидела третью фигуру, бегущую к машине,— Стива. Ее дверца распахнулась и со стуком захлопнулась. Снова раздались предупреждающие крики, взревел мотор внезапно ожившего автомобиля.

— Ли, он хочет сбежать!

Теперь я увидела мчавшуюся машину Стива, следом бежал полицейский. Она летела прямо на шефа Дордана и лейтенанта Трента, с каждой секундой набирая скорость. Дордан двинулся было навстречу, пытаясь преградить ей путь, но лейтенант схватил его за руку и оттащил в сторону. Машина пронеслась мимо в двух шагах от них.

Она мчалась как-то пугающе странно, словно ею никто не управлял: не свернув к воротам колледжа, с ревом понеслась к учебному корпусу. Вдруг машина свернула с дороги и, подпрыгивая на неровностях, понеслась через лужайку. И тут я заметила прямо перед ней старый, толстенный дуб. Раздался треск, скрежет и грохот — на полном ходу машина врезалась в этого гиганта и, подпрыгнув, как живая, завалилась набок.

Шатаясь как пьяная, я отошла от окна, не в силах смотреть на это дальше.

Я и так видела достаточно и уже понимала, что никто из сидящих в машине не мог остаться в живых.

Я села на кровать, не способная ни думать, ни чувствовать. Ко мне подошла Элейн. Мы долго молчали, потом она изменившимся от волнения голосом сказала:

— Думаю, так лучше, Ли. Ты сама убедишься в этом. Ни суда, ни газетных сплетен, ни изнурительных допросов — ничего.

Мне удалось выговорить:

— Наверное, ты права: так лучше. Но если ты не возражаешь, я бы предпочла остаться одна.

— Конечно, дорогая.

Она наклонилась и поцеловала меня в щеку, потом выскользнула из комнаты.

Я еще долго неподвижно сидела на кровати. Снаружи доносились неясные звуки, заработал мотор, отъехала машина, но я не подходила к окну.

Постепенно я очнулась от оцепенения и поняла, что до сих пор держу в руке конверт. Я распечатала его и увидела в нем два сложенных листка. Развернув один, узнала мелкий почерк Трента.

«Дорогая Ли!

Возможно, мне следовало самому сообщить эту новость, но я решил, что так вам будет легче. Вы ознакомились со всеми документами по делу, кроме одного. Посылаю вам его копию. Все обрывки были подобраны и наклеены на прозрачную пленку. Думаю, письмо говорит само за себя. Выше голову!

 Т.»

Почувствовав, как у меня болезненно сжалось сердце, я развернула второй листок. (Это была копия письма, напечатанная на машинке. Выглядела она так:

«Копия письма, написанного Грейс Хау ее брату в ночь самоубийства.

Дорогой Джерри!

Прежде всего я прошу тебя уничтожить это письмо, как только ты его прочтешь. Если ты сам не сможешь этого сделать в больнице, попроси Ли или кого-нибудь другого. Это очень важно. Понимаю, что мне не следовало тебе писать, но я не смогу выполнить того, что задумала, не простившись с тобой.

Не горюй, Джерри! Сегодня я узнала такое, что жить больше не в состоянии. Джерри, пожалуйста, пойми и прости меня. Я решила покончить с собой. Знаю, это звучит ужасно, но иного выхода нет. Чего мне ждать? Глупо обманывать себя, что жизнь когда-нибудь подарит мне то, чего я от нее хочу. Я никому не нравлюсь, и мне кажется, что люди меня ненавидят. Они всегда относились ко мне так жестоко, причинили мне столько боли, что я больше не в состоянии это терпеть. Ты — единственный, кого я люблю, тебя и Ли. Не хочу обременять тебя, я люблю тебя и хочу, чтобы ты был счастлив.

Никто не узнает, что я покончила с собой, дорогой. Об этом я позаботилась. Не опасайся скандала, всего того кошмара, который сопровождал папину смерть. Но я сделала одну вещь, за которую ты можешь на меня обидеться. Прошу тебя, поверь, что я пошла на это для твоей же пользы. Я знаю, что ты дал Норме значок своего землячества, иначе говоря, эго была неофициальная помолвка. Меня это просто убивает. Я понимаю, что сейчас ты влюблен и не можешь судить о ней беспристрастно. А если ты получишь страховку за меня, тебе ни за что не вырваться из ее когтей. Поэтому я составила новое завещание — оставила все Ли. Она тебя любит по-настоящему и стоит пяти тысяч таких, как Норма. Я была бы счастлива, если бы ты в один прекрасный день на ней женился. Тебе нужен кто-то сильный и очень порядочный, так же как и мне. Нам нужно многое изменить в самих себе, перебороть дурную наследственность. Кажется, я давно знала, что таков и будет мой конец,— еще с той страшной ночи, когда мы услышали про папу. Считай это предчувствием или предвидением, но я этого ждала.

Прощай, дорогой. Грейс».

Никогда до этого я не представляла, что имеют в виду люди, когда говорят, что «почва ушла у них из-под ног». На мгновение я оледенела: кровь в жилах застыла, пальцы, державшие письмо, превратились в сосульки. Продолжала работать только голова, в логической последовательности рождая одну мысль за другой.