Страница 84 из 90
— Да. Именно это и усложнило расследование. Было бы куда проще, если бы я вместо поисков вещественных доказательств посидел спокойно и хорошенько подумал. Конечно, только одно лицо во всем мире могло посылать Грейс фальшивые письма и не вызвать при этом у нее подозрений! — Он криво усмехнулся. — Все эти письма написала Грейс Хау — самой себе.
Глава 27
Против ожидания, я даже не слишком удивилась этому заключению Трента. У меня сжалось сердце при мысли о бедняжке Грейс, за которой никто по-настоящему не ухаживал, и она вынуждена была самой себе сочинять любовные письма.
Джерри все еще не понимал.
— Грейс самой себе писала любовные письма? Не могу в это поверить! Правда, она легко возбуждалась и была страшно нервная... Тяжело переживала папину кончину. Но ничего подобного она не могла сделать. Это какое-то безумие!
— Нет, это нельзя считать безумием. Не думайте, что она была единственной, кто до этого додумался. В какой-то мере — это следствие неуравновешенности. Но многие девушки, у которых нет друзей, остро переживают свое одиночество и таким образом заполняют пустоту. Не пользуясь успехом, они часто из ложной гордости хотят, чтобы их подруги поверили в то, что и у них есть пылкий поклонник. Некоторые из них, вроде Грейс, пишут сами себе любовные письма. Другие отказываются пойти с подругами в кино или на прогулку, заявляя, будто у них назначено свидание или они ждут какого-то звонка. Некоторые посылают себе цветы и так далее. Это своего рода компенсация несуществующих романов. Их можно только пожалеть.
Теперь легко разобраться, как все это началось у вашей сестры. Ли рассказала мне, как она изменилась после самоубийства вашего отца и последующей финансовой катастрофы. Внезапно ее положение стало совершенно-иным. Значительность, которую придавали деньги отца, была утрачена. Вспомните о ее жизни здесь, в Вентворте. Находиться в одной комнате с Ли, у которой множество друзей и веселая, беззаботная жизнь. А рядом Норма Сейлор, у -которой десятки воздыхателей и которая не упускала случая напомнить Грейс, что та не пользуется успехом у молодых людей. Она невольно считала себя несправедливо обойденной судьбой. Прав я, Ли?
Я кивнула, поражаясь тому, что Трент, полицейский, так хорошо разбирается в девичьей психологии.
— Грейс не везло с романами,— продолжал он между тем.— Она была неравнодушна к Стиву Картерису, но тот не отвечал ей взаимностью. Потом влюбилась в доктора Хаднатта. Это тоже было безнадежным, особенно после его женитьбы. Ли, кажется, говорила об этом. Но Грейс не хотела примириться с очевидностью. Хаднатт был самой романтической фигурой в колледже. Если бы он стал ухаживать за ней, она сразу затмила бы остальных девушек, даже Норму Сейлор. И она стала фантазировать, писать заказные письма, подписываясь «Роберт». Они были для нее как бы овеществленным желанием, понимаете? Наверное, сначала она их просто сочиняла, а потом стала отправлять почтой — и об этом сразу заговорили. Поползли слухи, что у Грейс завелся поклонник, который ей пишет каждый день. Это сделало ее фигурой интригующей, даже таинственной. Грейс стала центром внимания, к чему она не привыкла. Подобная слава дьявольски опасна — это своеобразный наркотик. Чем больше внимания она привлекала к своей особе, тем больше ей требовалось его. Она поняла, что одурачить девушек ничего не стоит, и усилила свою эпистолярную деятельность. Ну а если человек долгое время морочит голову другим, то в конце концов он сам теряет ощущение реальности.
Джерри продолжал недоверчиво смотреть на лейтенанта. Потом спросил:
— Не думаете ли вы, будто в конце концов Грейс поверила в то, что эти письма ей и на самом деле пишет доктор Хаднатт?
— Нет, так я не думаю. Но когда она стала ежедневно получать письма, иллюзии стали казаться ей все более и более реальными. Ей очень хотелось, чтобы Хаднатт влюбился в нее, и уже легко стало внушить себе, что так оно и есть. В конце конце, он был женатым мужчиной и, несомненно, порядочным. Даже если бы он увлекся ею, его положение не позволило бы ему показать это. Может, он когда-то улыбнулся ей, может, похвалил за удачный ответ. Так или иначе, раз подобная мысль пришла ей в голову, Грейс стала расценивать обычные знаки вежливости как проявление восхищения с его стороны и тайной влюбленности.
Вот так мне это представляется. Грейс обманывала себя. И в то злосчастное утро последовала за ним в каменоломню. Возможно, они впервые оказались наедине. Грейс вообразила, что дала ему идеальную возможность признаться ей в любви. Конечно, доктор Хаднатт был ошеломлен. Разочарование разозлило ее, она наговорила ему дерзостей, обвинила в придирках, закатила истерику. Хаднатт растерялся. Когда же ему удалось ее немного успокоить, он что-то пробормотал о том, что они встретятся и поговорят в театре,— и поспешно ретировался.
Поймите, к этому времени фантазии стали самым главным в ее жизни. Грейс готова была ухватиться за чт о угодно, лишь бы спасти свою мечту, а Хаднатт протянул ей соломинку, сказав про встречу в театре. Ей этого страшно хотелось, и она истолковала его слова по-своему: Хаднатт назначил ей свидание, а уж там он с ней объяснится!
Я поняла.
— Тогда, вернувшись, она и написала свое последнее заказное письмо?
Трент кивнул.
— Некоторые строчки из него и послужили нам ключом к разгадке. Письма придавали реальность грезам Грейс. Она написала именно такое письмо, какое мечтала получить от Хаднатта. В нем он якобы молил ее о прощении за свое поведение в карьере. Обещал, что в театре все будет иначе. Чтобы подбодрить себя, она написала, что он считает ее гораздо привлекательнее Нормы. Остальное вы знаете.
Трент обратился к Джерри:
— Вата сестра отказалась от вечеринки в «Эмбер-клубе» и отправилась в театр — на встречу с Робертом Хаднаттом, как она считала. Надела свое лучшее платье, впервые в жизни подкрасилась, одолжила у Ли меховую шубку. Этот вечер должен был стать для нее великим. Но стоило ей войти в театр, как на нее обрушился первый удар. Ли сообщила, что и миссис Хаднатт здесь. Что осталось от мечты о романтическом свидании? Наверное, вы представляете себе ее переживания и негодование по поводу «предательства» доктора Хаднатта. В первый же антракт она вышла в фойе, решив поставить все точки над «i» раз и навсегда. Грейс нашла Роберта и устроила ему сцену.
Сегодня утром я еще раз беседовал с Хаднаттом. Он откровенно и подробно рассказал, что произошло тогда в театре. Грейс обвинила его в том, что он намеренно заставил ее в него влюбиться. Он. конечно, ужаснулся. Если бы он больше общался с девицами, то смог бы ослабить удар. Но он прямо заявил, что и в мыслях не имел ничего подобного, тем самым разбив ее мечту.
Полагаю, все мы достаточно хорошо знаем теперь Грейс и догадываемся, как она реагировала. Она не прощала никому и малейших обид, а на этот раз была смертельно оскорблена. Конечно, Хаднатт не был в этом виноват, но это только обостряло ситуацию.
Когда она гостила у Виллеров в Балтиморе, то узнала о неприятностях Хаднатта в Калифорнии. И теперь пригрозила ему рассказать обо всем его жене и вообще погубить его. Ей хотелось, чтобы он страдал так же сильно, как она.
Лейтенант обратился к Джерри:
— Мне не хотелось бы говорить так о вашей сестре, но, поскольку нам нужно во всем разобраться, я решил, что будет лучше, если вы первым об этом узнаете.
— Конечно, я понимаю,— едва слышно прошептал Джерри.
— Я хочу, чтобы вы подумали еще кое о чем. Не один Хаднатт нанес ей удар в тот вечер, Кроме Ли, она действительно любила только вас, Джерри, но вы предложили Норме значок своего землячества. Норме — девушке, которую Г рейс ненавидела! Она решила, что и вы переметнулись в стан врагов. Начало второго акта «Федры»— это самые горькие минуты в жизни Грейс. Она потеряла все, что было ей дорого. Думаю, именно тогда она и приняла решение. Это был очень странный план, но, по-моему, он вполне соответствовал ее характеру. И, решившись, она осуществляла его с завидной последовательностью.