Страница 7 из 221
«Ага, и сопли подбери, смотреть противно».
— Противно — не смотри, — огрызнулась, но в ванную пошла и лицо умыла.
Голос смолк и больше не звучал. Мира подумала — подумала и решила, что покуда голос не просит ее убить кого‑нибудь, как это часто бывает у больных шизофренией, лечение может подождать. А сейчас надо бы поспать, ведь завтра как пить дать вызовут к Старшей давать объяснения по поводу отсутствия на Шабаше. То еще удовольствие. Хорошо, что не ее одну. Корнелии тоже достанется. Мире очень хотелось бы присутствовать при даче соперницей показаний. Интересно, скажет ли эта стерва правду? «Моя госпожа, я не присутствовала вчера на Шабаше, потому что соблазняла парня своей знакомой» — звучит, не правда ли? С другой стороны, у Старшей — если ведьма сама будет объяснения заслушивать, а не поручит это какой‑нибудь помощнице — не очень‑то повыдумываешь, у нее амулет на правду заговоренный имеется, попробуй тут соври, вмиг разоблачит. И наказание назначит, отбывать замучаешься. На самом деле, за одно то, что совершила Корнелия, ей должны были на месяц вперед закрыть табель по пакостям да еще грамоту похвальную выдать за оперативность и изобретательность. Ведьмы — они не только людям гадости делают, у них в чести и своим сестрам свинью подложить. И чем жирнее и грязнее, тем лучше. Весь вопрос в том, что Корнелия добровольно, так сказать, с мужчиной была, а это уже порицается, причем Старшей ведьмой лично. Так что Корнелия с одной стороны вроде как молодец, а с другой — получит на орехи за творческий блуд.
Да, спать идти было необходимо, но как назло сна не было ни в одном глазу. Наоборот, девушку распирало от непонятной энергии, внутри будто вулкан клокотал, а на душе было паршиво. Предатели, они самые настоящие предатели.
Мира слонялась по квартире, пытаясь успокоиться, но не получалось. Выпила отвар сонный, толку чуть. Включила телевизор, но ничего путного не показывали. Тогда, встряхнувшись, как собака после купания, зашла в спальню и перестелила белье — то, поруганное сладострастной парочкой, даже стирать не стала, брезгливо держа двумя пальцами, по вещице перетаскала в кухню и с остервенением затолкала в мусорное ведро. Розовую краску и пену вывела быстро — бытовые заклинания на этот случай были простыми и доступными даже ей. Придирчиво прошерстила спальню еще раз, принюхиваясь и приглядываясь, на предмет обнаружения забытых парочкой в спешке вещей, которые можно было бы ритуально сжечь, но ничего не обнаружила.
В итоге, оделась и вышла из дома, наплевав на то, что на дворе темная ночь и одиноким девушкам лучше в это время на улице не показываться.
«Куда пошла, убогая!» — завыл ей в ухо голос. — «А ну марш домой».
— Ты покомандуй мне еще! — прикрикнула непонятно на кого Мира, — Я тебе устрою, не посмотрю, что ты мой внутренний голос.
«Сама ты внутренний голос», — обиженно загудело в обоих ушах сразу. — «Я ангел — хранитель твой. Петром звать».
— Ага, — с готовностью поддакнула девушка, — а я Серафима великая, слыхал про такую?
«Краем уха, один из наших ее курировал. Только давно это было, лет пятьсот назад, а то и больше».
Полностью уверенная, что сумасшествие прогрессирует, но чувствуя странное спокойствие, девушка серьезно сказала:
— Может, заткнешься на пару минут и не будешь мне мешать, а?
Она уже вышла из подъезда в ночную прохладу и теперь быстрым шагом двигалась в сторону центра. Там все ж таки светлее и люднее, даже в это время суток.
«А что ты делать собралась?» — встревожился голос.
— Не твоего ума дело! — огрызнулась Мира.
«Как раз моего! Я за тебя отвечаю своими крыльями! Ты об этом подумала? У меня и так испытательный срок!»
— Вот и не трепыхайся, глядишь, все обойдется.
Мира обогнула очередную постройку и вышла на залитый светом фонарей широкий проспект. Все вокруг мигало, переливалось и светилось. Магазины, даже закрытые на ночь, притягивали взгляд сияющими вывесками и подсвеченными витринами, рекламные щиты предлагали всякую всячину, растущие вдоль дороги деревья были причудливо украшены блестящими фигурками животных и птиц. Днем они двигались, издавали звуки, а ночью замирали. Выглядело жутковато, но Мира не стала приглядываться.
Ветер дул сильный и через полчаса быстрой ходьбы выдул из головы девушки почти все дурные мысли. Стряхнув тоску и печаль, она глазела по сторонам, любуясь и восторгаясь, а если и вспоминала Егора, то гнала непрошенную мысль прочь.
«Давай домой, а?» — опять ожил в ее голове настырный голос.
Мира поморщилась — это уже стало надоедать. Внутренний голос — он на то и внутренний, чтобы ей подчиняться, а тут бред какой‑то.
— А давай ты заткнешься, а? Завтра поговорим, если уж тебе охота.
«Завтра?» — взвизгнуло у нее в ухе. «Я те дам — завтра! Ты обратно можешь не дойти, дура безмозглая! Ты чем думала, когда из дома уходила? Я ангел, а не Истина воплоти! Я помогать должен, а не чудеса творить! Сейчас самое время для маньяков разных. А про ты вампиров подумала? Мало они сейчас девиц в лес таскают, следующей хочешь быть?»
После этих слов Мира напряглась. В самом деле, погрузившись в собственные переживания, она и думать забыла о том, что ночной город — это не только огоньки и красота, это еще и время тварей мрака, которые днем спят. Ночь — и они выходят на улицы в поисках развлечений. Обычно вампиры любят сначала запугать до смерти, чтобы пульс у жертвы зашкалил, а потом смаковать разогнанную сердцем до невероятной скорости горячую кровь, а Миранде совсем не хотелось окончить свою толком не начавшуюся жизнь в качестве вампирского ужина. Так что сколько на голос не сердись, а резон в его словах есть. Мира словно очнулась, оглянулась назад. Она была совершенно одна, в незнакомом районе, и что самое плохое, она не помнила, как сюда пришла. Перед ней маячило три дороги, проверять каждую из которых не было ни малейшего желания. Вдоль улиц возвышались обычные многоквартирные дома, окна были темными — жители сладко спали. Фонари светили гораздо тусклее, и находились друг от друга сильно далеко, что делало все дорожки одинаково непривлекательными для обратного путешествия. Мира неосознанно поежилась. Проклиная свое всегдашнее невезение, позвала негромко:
— Эй, ты! Эээй, внутренний голос, ответь! Отзовись, я передумала, ты был прав. Мне надо домой. Дорогу подскажешь?
Как ни абсурдно это звучало, но Мира надеялась, что чутье и в самом деле подскажет ей, пусть и таким извращенным способом, какое из трех направлений выбрать. Молчание.
— Ээээй, ты где? — позвала еще тише.
Неожиданно справа от нее, между домами, послышался странный звук. Мира прислушалась — впечатление было такое, будто что‑то волочили по земле. И кто‑то тихо смеялся и переговаривался. Мира навострила ушки еще больше, незаметно для себя отступая в то место, куда не падал свет фонарей. Ветер дул в ее сторону, донося невнятные отголоски фраз.
— Да брось ты ее здесь, чего волочить куда‑то! — сердечно советовал хрипловатый мужской голос. — Тупик, найдут, поди, не сразу. А нас к тому времени и след простынет.
— Заткнись, Пит. Держи лучше ноги, а то падают все время. Бесит. Иди уже. А здесь воздух спёртый, у меня весь аппетит пропадает…
Звук волочения сразу прекратился, зато послышалось явственное пыхтение.
— Да ладно, Фредди, ну чего ты упираешься? Сдался тебе этот лес! Не пойму, чем питание в лесу отличается от питания в городе?
— Аппетит улучшает, — буркнул неведомый Фредди. — Заткнись и иди уже, слабак. А то вместе с этой припадочной ляжешь.
— Ты псих, ты знаешь это?
Мира, ни жива, ни мертва, напряженно вслушивалась в диалог, хотя, к великому ее сожалению, слова долетали через три и с помехами. Попутно пыталась понять, что ей делать. Было очевидно, что двое людей — хотя это не факт, с таким же успехом это могли быть и вампиры, и упыри, да мало ли нечисти по городу шляется ночью — поймали девушку и теперь волокут ее за город, видимо, здесь уже недалеко, чтобы… что? Ведьмочка вроде уловила слово «питание», но не была уверена, что расслышала правильно. Одно она знала наверняка — за полчаса ходьбы она умудрилась пройти полгорода, но больше ночью из дома ни ногой ее не заставят выйти никакие катаклизмы в жизни.