Неофит

Глава 29

Миссис Клэтт знала, что Джоби придет к ней. Она поняла это в тот момент, когда высмотрела его и Салли Энн на дороге в Хоуп. Она кинулась в дом, изо всех сил постаралась закрыть свою ненадежную, полусгнившую дверь.

Петли сорвались, и она не закрывалась как следует с той осени, когда дверь отсырела. Она из последних сил приволокла стул, подперла им дверь, просунув под старый, сломанный замок. Потом она подошла к окну и стала смотреть сквозь старые кружевные занавески на улицу. Она смотрела и дрожала. Боялась. Беззвучно шевеля губами, она молилась душе Хильды Тэррэт, чтобы та защитила ее от колдуна.

И вот она увидела его, идущего по заросшей дорожке, увидела, что он зол, в этом не было сомнения — губы сжаты, лицо горит. Она отпрянула от окна, съежилась опустившись на четвереньки, сердце у нее бешено заколотилось. Лежи тихо, может быть, он уйдет. Сегодня зло будет выпущено на свободу, ужасные противоборствующие силы, и завтра он уже не придет. Хильда, твой непокорный сын должен быть наказан сегодня. Пожалуйста, сделай так, чтобы дверь выдержала его натиск.

Джоби с силой заколотил в дверь, заметил, что она поддалась, чуть-чуть отошла. Дверь не была заперта, что-то держало ее изнутри, какая-то импровизированная баррикада. Он слышал тупые удары своего кулака, знал, что старая карга дома.

— Ма, — сказал он резко, — Ма, открой, это я, Джоби. Я хочу поговорить с тобой.

Он прислушался, ему показалось, будто он слышит хриплое, свистящее дыхание. Он подождал, снова постучал, на этот раз громче.

— Открой, Ма, я знаю, что ты дома. Я войду силой, если надо. И мне плевать, если ты вызовешь констебля Уизерса. Но ты этого не сделаешь.

Он ударил по двери ногой, нажал на нее, она еще поддалась, и он смог заглянуть в темную, затхлую комнату. Горел камин, бросая дымные тени на противоположную стену; он вгляделся в их очертания, увидел, как одна тень шевельнулась, испуганно отпрянула и исчезла.

— Я сейчас войду, Ма, — пробормотал он и стал еще сильнее колотить ногой по искривленной двери. Раздался треск, дверь раскололась, то, что подпирало ее, громко заскрипело, она поддалась еще немного.

А потом она открылась, сломанный стул пролетел по комнате, ржавые петли напряглись до предела, когда дверь отлетела назад. Джоби вошел, громко, презрительно расхохотался, увидев старуху, съежившуюся под окном, ее неизменно грязное лицо, побелевшее от ужаса.

— Вставай, Ма. — Он шагнул к ней, наблюдая, как она с трудом поднялась на ноги, в панике озираясь по сторонам, стараясь найти путь к спасению. Но его не было.

— Что тебе надо от меня, Джоби? — заскулила она. — Разве ты уже недостаточно натворил бед в Хоупе? Зачем тебе угрожать бедной старухе?

— Ты не так стара, как хочешь казаться, Ма. — Он возвышался над ней, подбоченившись. — Ты просто жалкая и грязная. Нам с тобой надо поговорить. Я хочу задать тебе несколько вопросов и советую тебе отвечать на них правдиво!

— Я ничего плохого не сделала. Я никогда не причиняла тебе зла, Джоби. Разве я не воспитала тебя как собственного сына? Если бы ты не ушел от меня, все было бы в порядке. Прошлой ночью я разговаривала с твоей мамой, и она тоже сердита на тебя за то, что ты сделал.

— Я ничем не обязан тебе, Ма. — Джоби усмехнулся, притянул старуху поближе к себе, крепко держал ее. Она вся тряслась. — Ничем. И моей матери тоже. Это вы виноваты в том, что случилось со мной, и я вернулся в Хоуп, чтобы узнать всю правду.

Она замолчала, уставившись на него, ее выпученные, широко раскрытые глаза неотрывно смотрели на открытый ворот его клетчатой рубашки. Губы ее шевелились, дрожали, она хотела что-то произнести, но онемела от ужаса.

— В чем дело? — прошипел Джоби.

— Я... я... — слова замерли на ее губах, из ее отвратительного рта засочилась пенистая слюна. Только глаза ее бегали в страхе, оглядывая комнату, как будто она ожидала появления ужасного призрака.

— Ну же! — Джоби грубо тряхнул ее. — Скажи мне, или я буду трясти тебя, пока не переломаю все кости.

— Маги... магический знак. — Ее карканье можно было едва различить. — Где твой амулет, Джоби, который дала тебе твоя мама?

— Я... потерял его, — ответил он и добавил: — Думаю, его украли.

— Украли! Нет, только не это, он не должен попасть в чужие руки, а не то мы все погибнем. — Она жевала беззубыми деснами, как будто пыталась нажевать слов и выплюнуть их, одновременно она тихо постанывала.

— Но от него не было толку, — он резко рассмеялся, но это был пустой смех. — Всего лишь украшение, амулет мне ничем не помог. Наоборот — самые ужасные вещи произошли со мной тогда, когда я носил его. Даже хорошо, что он пропал, вот что я скажу.

— Не говори так, Джоби. Ты не знаешь, кто мог украсть его?

— Думаю, что Салли Энн, но я не могу это доказать.

— Салли Энн! — завопила она, и если бы Джоби не держал миссис Клэтт, она бы упала. — Нет, только не она!

— Почему? — Джоби снова начал злиться, у него не было времени на эти глупости. — Почему так важно, чтобы амулет был не у Салли Энн?

— Разве ты не слышал старинное сказание о Хоупе, которое дошло до нас с тех времен, когда ведьм и колдунов преследовали, жгли на кострах и вешали?

Джоби показалось, что она еще больше скукожилась, превратившись в отвратительную карлицу, молящую о пощаде.

— Нет, не слышал. — Он шумно вздохнул. — Я зря теряю с тобой время, Ма, перестань заговаривать мне зубы, если ты...

— Выслушай меня! — резко сказала она. — Ты должен меня выслушать ради собственной безопасности, Джоби. Предсказание гласит: «Из чрева ведьмы выйдет охотник на ведьм, проклятый, который уничтожит Хоуп». Вот почему твоя мама дала тебе этот амулет, но теперь его забрали у тебя, и наши наихудшие опасения сбылись. Ты и есть тот охотник на ведьм, убийца, появления которого мы так боялись, Джоби.

— Глупости все это. — Слова прозвучали пусто, неубедительно. Зло, смерти, но его все это не коснулось.

— Салли Энн — зло. — Джоби пришлось приложить ухо к губам миссис Клэтт, чтобы расслышать ее слова. — Но она — не одна из нас. Она хочет уничтожить тех, кто стоит у нее на пути, чтобы властвовать над всем и вся, распространять свое собственное зло, как сделал бы твой отец, не попроси твоя мать Старейших лишить его жизни. Но его зло продолжает жить, ибо он породил злобного духа, введя свое собственное зло во чрево Эми Моррис, чтобы оно продолжало жить. Слишком поздно я узнала о Салли Энн, только после смерти твоей мамы. Эми умерла от этого проклятья, как умерли другие, как умрут еще многие. Нам не на что рассчитывать, наша единственная надежда была на твои силы, но ты предал нас...

Джоби выпустил старуху, отпрянул от нее. Его здравый смысл кричал ему, что все это глупости, сказки, выдуманные свихнувшейся старухой перед смертью, бред, затмивший ее разум. Но в глубине души он знал, что это правда, потому что все сходилось, каждая деталь. Салли Энн была его сводной сестрой, незаконнорожденной дочерью его отца, и ей необходимо было властвовать над Джоби, ей нужно было соединить свои силы с его. Она посвятила его в свое собственное зло, и теперь привела его обратно в Хоуп для того, чтобы в этот последний час он, убийца ведьм, помог ей и был бы бессилен помешать ей. Одно зло погибает, но на его месте возникает другое.

— Понимаю, — тихо сказал он. — Ты сказала мне больше, чем я мог даже мечтать, Ма. Теперь я хотя бы знаю, против чего мне бороться.

Миссис Клэтт осела на пол, ее горбатая спина оперлась о стену; жалкая кучка вонючих тряпок. Она тяжело дышала, тело ее тряслось.

— Ты должен вернуть амулет, Джоби. Вырви его у нее, пока не поздно, ибо Хоуп уже пострадал от бури и болезни, а теперь дитя Артура Тэррэта должно подвергнуться мучениям адских пыток, когда все погибнут. И ты, Джоби, должен продолжить дело своей матери.

— Я уничтожу их всех, — он говорил тихо, видел, как она отшатнулась от его слов, словно от физического удара. — Они должны все поплатиться за то, что сделали со мной, и Салли Энн тоже.