Лагерь

Она замолчала. С ее мужем творилось что-то неладное, уже давно, она просто пыталась не замечать этого. Как это называется... старческое слабоумие? Но не в пятьдесят же лет! Или, может быть, что-то похуже, например, опухоль мозга. Ей захотелось закричать, выскочить из дома и найти врача. Ей показалось, будто она слышит насмешливый голос Билли: «Ты зря теряешь время, все врачи уехали на юг».

Это напоминает дурной сон, я скоро проснусь. Даже если мы все еще будем в этом ужасном шале, наполовину погребенном под снегом. В конце концов он растает, тогда все придет в норму. Это все тоскливо, но безопасно.

— Ты бы поторопилась со сбором вещей, или ты хочешь, чтобы я сам этим занялся? — Билли с презрительным видом складывал карту.

— Я соберу, — голос ее дрожал. — Нам надо взять рюкзак и пару дорожных сумок.

— Не забудь взять чай, нам без него не обойтись. И немного кровяной колбасы и той солонины, что еще осталась.

Она кивнула. Борется за выживание, но все, что приходит ему в голову — типичная еда жителей Черной страны. Может быть, надеется встретить закусочную по пути. Она принялась обшаривать шкафчик, в котором хранились продукты, поражаясь, как они обходились все эти годы без настоящей кладовой. Это шале — просто хижина, может быть, просто барак типа «Ниссан», оставшийся со времен войны. Она подумала, что вот уже долгое время у них с Билли дела идут из рук вон плохо. Они попали в колею, положились на волю случая, каждый пошел по своему пути. Она стряпала ему еду, стирала его одежду и ходила на работу в школьную столовую. Этот заведенный Порядок осуществлялся ею бессознательно. Билли не считал, что что-то было не так — он жил по примеру своих отца и деда. Днем он делал цепи, вечером ходил в паб. Так продолжалось до тех пор, пока спрос на цепи не исчез и не начались сокращения. Хорошо еще, что ужены был небольшой заработок. Детей не было, поэтому дом они продали... черт, она так и не может вспомнить, как происходила продажа дома, ей кажется, будто они живут в этой сырой хибаре уже много лет. Может быть, у них и не было никогда дома.

Если бы у нее были дети, все могло бы обернуться иначе. Она тихо заплакала, отвернувшись к шкафчику, надеясь, что муж не заметит. Он бы этого не понял, он с самого начала не хотел детей. «Орущее отродье, их и так полно в этом мире, Вал, и без нашей помощи. У нас никогда не будет денег, если мы заведем детей, ты уж мне поверь».

Странно, ей показалось, что она слышит голоса детей. Она постаралась подавить всхлипывания, чтобы прислушаться. Она не была уверена, но то, что она слышала, походило на отдаленные детские голоса, словно дети кричали и смеялись — так бывало в Крейдли, когда они играли в футбол на улице, Мяч, случалось, попадал в окно, и Билли открывал дверь и орал на них, отгоняя от дома. Она ничего не имела против футбола, когда мяч гоняли дети, но она терпеть не могла субботние дни, когда Билли отправлялся на матч. «Волки» или «Альбион», в зависимости от того, какая команда играла в стране; домой, чтобы выпить чаю, потом в паб.

Эгоистичный подонок, он не понимал, что нужно женщине. Она выпрямилась, посмотрела на свое отражение в зеркале над раковиной. Глаза покрасневшие, лицо бледное; она пригладила выбившиеся из прически пряди длинных черных волос и подумала, что хорошо бы где-то сделать завивку. У нее есть несколько седых волос, но, черт побери, она еще достаточно молода. Будь ты проклят, Билли Эванс, если бы подвернулся случай, я бы нашла себе другого мужчину!

Нет, она ясно слышала голоса играющих где-то детей. Она протянула руку, схватила тонкими пальцами занавеску, испытывая соблазн отодвинуть ее и выглянуть наружу. Но она медлила, потому что знала: за окном лишь снег, еще больше, чем было, он залепил все стекло, так что она ничего не сможет увидеть. С ее зрением опять творилось что-то странное, все расплылось, глаза стало жечь. Давно она уже не плакала, почти и забыла, когда это случилось в последний раз.

Она совсем чуть-чуть отодвинула занавеску, но стекло было таким же непрозрачным, как и окошко в крошечной ванной.

А в это время на улице ярким солнечным днем несколько детей играли в футбол разноцветным пляжным мячом.