Страница 6 из 10
– О, это ты! Подожди нас немного, мы прогуляемся, у Али что-то голова разболелась.
Свидетельница осторожно, поддерживая под локоть, помогла невесте спуститься по трём беседочным ступенькам на дорожку, и опять повернулась к рыжему.
– Развлеки там старушек, мы ненадолго, пусть не беспокоятся…
Не желая участвовать в процедурах естественного отбора, сопровождающих давние и, как он уже убедился, сложные человеческие отношения, капитан Глеб Никитин решительно направился прочь от беседки.
По пути он, правда, успел заметить Сашку и Игоря, совсем не спешивших возвращаться к людям, и, сам не зная почему, запомнил маленькую гравийную дорожку, обсаженную ровно-широкими полосатыми листьями хосты, по которой только что прошли, разговаривая, чёрно-блестящая свидетельница и белоснежная невеста.
По сторонам скромной дорожки, как сторожевые воины, молчали две гигантские ивы, а под ними тихо шуршала, погубленная несвоевременным трёхдневным зноем, густая поросль высохших стеблей весенника зимнего.
Капитану Глебу Никитину вдруг захотелось пива.
Просто – обыкновенного холодного пива.
И чтобы никаких людей вокруг. Ни хороших, ни плохих.
Действительно, пора было уходить.
С сыном он сегодня повидался, договорился о встрече. Это здорово.
Его Сашка в порядке, занимается своими молодыми делами, вот, и в свадьбе однокурсников уже участвует…. Скоро, наверно, сам что-нибудь такое же будет планировать. Нормально.
Капитан Глеб Никитин почему-то неожиданно подумал о маленьком фотографе Марьяне, о её веснушках…
«Нет…».
Глеб улыбнулся.
«Да и кто она такая? Случайность…».
Со стороны беседки вдруг раздался пронзительный женский крик.
…Первым делом выгнали всех мужиков, потом Глеб посоветовал Сашке попросить свидетелей, чтобы те вывели из беседки прочих испуганных свадебных гостей: старичков, старушек и лишних, ревущих в истериках разноцветных подружек.
– Поднимите её, попробуйте положить на скамейку, воды на лицо побольше, на руки, холодной…
Кричала, оказывается, мать невесты.
А невеста лежала без сознания на деревянном полу беседки.
– Вызывай немедленно «скорую». Телефон с собой?
– Да, вот. А «скорая» зачем? Может, они сами…?
Сашка кусал ногти и, не отрываясь, пытался рассмотреть подробности через суету мельтешащих женских фигур.
– Вызывай!
– Ладно, ладно, сейчас…
– Разрешите?
Капитан Глеб Никитин решительно, одним движением, отодвинул в стороны сразу с десяток тётушек и студенток. В панике никто из них не совершал необходимых действий, все одинаково причитали, плакали, вскакивали со скамеек, тут же торопливо садились, комкали носовые платки, кричали и бестолково требовали воздуха для упавшей в обморок невесты.
– Что вам надо?! Уйдите! Уберите этого человека!
Мать невесты вцепилась в рубашку Глеба и, поспешно вытирая ладонью слёзы, принялась выталкивать его из беседки.
– Уходите! Убирайтесь и никакой вашей «скорой» здесь не надо…! Кто вы?!
– Я – славный доктор Айболит. Прекратите орать!
Освобождаясь, капитан Глеб Никитин сознательно сильно, грубо, с болью, выкрутил женские руки.
– Тихо! Тихо, уважаемая.
И, хотя сказал он это только одной женщине, замолчали почему-то сразу же все.
– Ещё раз прошу публику погулять. Быстро, все на волю! Здесь останешься только ты… – Глеб, помедлив, кивнул молчаливой рыженькой, – и вы.
Мать невесты, разом ослабев, присела на скамейку.
– Сашка, беги в администрацию, пусть срочно открывают ворота для «скорой», объясни ситуацию директорше сада. Но только аккуратно, чтобы без лишнего шума и визга, понял?! Прочих посетителей волновать не обязательно. Встретишь врачей у входа и моментально двигай сюда. Всё, лети!
Глеб обернулся, решительным взглядом выгоняя из беседки двух не сразу исполнивших его приказы медленных старушек.
– Может, среди гостей есть врач?
– Да я сама справлюсь, давайте… Я уже в порядке.
Мать невесты вздохнула, налила в горсть воды, вытерла лицо носовым платком.
– У Али в последнее время это случалось…. Отвернитесь, пожалуйста.
Воспользовавшись передышкой, капитан Глеб Никитин и сам попил холодной минералки, плеснул себе за ворот рубашки. Не глядя, через плечо, начал спрашивать.
– Как к вам обращаться?
– Мария Владимировна. Мария.
– У неё проблемы с сердцем?
– Особых-то нет, так, по возрасту…
По скрипу плотной ткани Глеб догадался, что расстёгивается платье.
– Обмороки от чего были?
– А вы медик?
– Я практик.
– …От жары, как сейчас, от волнения. С дыханием летом всегда трудно было, в младших классах от астмы лечились…
– В последние разы она быстро приходила в себя?
– Да.… А если нашатырь был под руками, то вообще минуту, не больше…
– Всё? Вы там всё прилично приготовили?
– Да. Она уже ровно дышит.
Капитан Глеб Никитин обернулся.
Стройная, бледная, прекрасная, ничуть не обезображенная случившимся. Как будто просто уснула.
Кто-то из женщин перед бегством догадался положить Але под голову какую-то кофту, мать расстегнула тесные манжеты на её рукавах, широко раскрыла платье на шее.
Наклонившись, Глеб пристально осмотрел лицо девушки, лоб, виски, губы.
Нахмурился, отметив какую-то красную точку в уголке рта.
Подержал слабые руки, провёл пальцами по запястьям. Аккуратно разжал маленький девичий кулачок.
Ягоды.
С десяток, почти одинаковые, красные и оранжевые, спелые.
– Это что? С собой кто-нибудь брал вишню? Кто из гостей угощал её ягодами?!
– Не знаю…
Мать невесты снова опустилась на скамейку. Прикрыла рот платком.
– Она же вообще ничего не ела сегодня, с самого утра.… Отказывалась, не хотела…
– Это Игорь ей принёс. Сакура.
Молчавшая до сих пор у входа в беседку рыженькая девушка взглянула на ягоды, потом, с тревогой, на Глеба.
– Да, это когда мы гуляли, ещё до того, как все пришли сюда, в беседку… Игорь нарвал ягод где-то рядом, смеялся, угощал Алю, говорил ей что-то такое романтическое, вроде, что вкус сакуры приносит счастье, не помню уже точно…. Да и мы же с девчонками все тогда по две-три ягодки съели! Это же сакура!
– Хорошо. Сакура. Понятно.
Капитан Глеб Никитин осторожно, по одной, переложил красные ягоды из слабой руки невесты в свою горсть, и размахнулся, чтобы вышвырнуть их через ажурный проём в густые заросли колючих кустов за стеной беседки.
Невеста застонала, тяжело, порывисто задышала.
– Аля, Алечка!
Мать упала на колени возле дочери, принялась её целовать.
– Очнись, просыпайся…! Алечка, может, хочешь ещё воды?!
– Отойдите, пожалуйста.
Глеб помог Марии подняться, сам наклонился к девушке, заслоняя, насколько это было возможно, бледное лицо от взглядов плачущей матери.
За последние минуты пульс стал заметно слабее, запястья – холодными.
Крикнув что-то неразборчивое, Аля рванулась в судороге, приподняла голову, закашлялась, не открывая глаз, сухо и хрипло.
Капитан Глеб бережно придержал ладонью затылок девушки, опять опуская её на скомканную кофту, но Аля, резко скорчившись, неловко упала мимо, головой на доски пола.
– Алечка, доченька моя! Ну что же это ты?! Как же так-то, за что же это всё с нами-то…?!
Мария сразу и чистым носовым платком, и скомканными бумажными салфетками суетливо принялась вытирать с лица дочери крупный, изобильный пот и струйки рвоты, стекающие с её губ.
Капитан Глеб Никитин кивнул рыженькой девушке, молча показал пальцем на выход из беседки.
На ступеньках остановил девушку, тронул её за плечо.
– Про ягоды забудь. Никому ни слова! Поняла? Пока так. Договорились?
И эта, тоненькая, с дрожащими губами, готовая зареветь, кивнула, соглашаясь.
– Где Игорь?
Девушка махнула рукой за беседку, где напряжённой толпой курили и негромко переговаривались мужчины.