Страница 5 из 7
День показался Елизавете очень длинным. Много тревожных мыслей и предположений родилось в ее головке. Она была неопытна и совсем не знала жизни. Елизавета решила, что лучше всего выйти вечером и постараться продать дорогие украшения какому-нибудь ювелиру. Она не представляла себе всех затруднений, которые могли встретиться на ее пути, но испытывала большую робость.
Горничная Роза попросила позволения вечером уйти. Де Рошмон собирался уехать в гости. Учительница, каждый день приходившая к Елизавете, уходила после обеда. Таким образом, представлялась возможность выскользнуть из дома незамеченной.
Как только за окнами зажглись фонари, Елизавета взяла шкатулку с драгоценностями, быстро и бесшумно спустилась с лестницы и вышла на улицу. Прислуга обедала, и никто не видел ее.
Странно ей было очутиться на занесенном снегом тротуаре. Елизавета никогда еще не выходила из дома без провожатых и совсем не знала большого, шумного, хлопотливого города. Когда девочка попала на многолюдный проспект, она заметила, что многие прохожие с удивлением поглядывают на нее. Робкий вид, прелестное личико, великолепная шубка, а также то обстоятельство, что малышка бродит одна по улицам в поздний час, привлекали внимание встречных. Однако, несмотря на робость и смущение, Елизавета все же шла вперед.
Не скоро увидела она ювелирный магазин, а когда вошла в него, приказчики с изумлением уставились на нее. Елизавета обратилась к тому, кто был ближе всех, и поставила перед ним на прилавок шкатулку с бриллиантами.
- Я хочу,- сказала она нежным, певучим голоском с красивым иностранным акцентом,- я хочу продать вам вот это.
Приказчик посмотрел на нее, потом на бриллиантовые украшения, потом опять на нее.
- Извините, мисс, но я не совсем понял, в чем дело.
Елизавета повторила.
- Я поговорю с хозяином,- произнес приказчик с некоторым замешательством.
Он прошел в другой конец магазина и обратился к старому господину, который сидел за конторкой. Старик поднял голову и с выражением удивления на лице перевел глаза на Елизавету. Затем, сказав несколько слов приказчику, он подошел к маленькой де Рошмон.
- Вы хотите продать это? - с изумлением спросил он, глядя на бриллианты.
- Да,- ответила Елизавета.
Он наклонился над шкатулкой и стал вынимать из него драгоценности: браслеты, серьги, бриллиантовое ожерелье в старинной оправе, подвески. Внимательно осмотрев украшения, он заглянул в невинные, правдивые глаза девочки, и на его лице выразилось еще большее недоумение.
Это ваши собственные вещи? спросил старик.
- Да, мои,- застенчиво произнесла она.
- Вы знаете, сколько они стоят?
- Я знаю, что они стоят очень много денег,- ответила Елизавета.- Я слышала, как об этом говорили.
- А ваши друзья знают, что вы хотите продать их?
- Нет,- призналась Елизавета, и ее нежное личико слегка покраснело.- Но я могу продать их.
Старый господин еще некоторое время рассматривал драгоценности, а потом неуверенно сказал:
- К сожалению, мы не можем купить их без позволения ваших друзей.
На густые ресницы Елизаветы навернулись слезы, отчего взгляд ее стал еще мягче и печальнее.
- Мы не вправе купить их,- повторил ювелир.- Поверьте, это невозможно.
- И вы думаете,- с трудом проговорила бедная Елизавета,- вы думаете, что никто не купит их у меня?
«- Боюсь, что нет,- сказал старик.- Ни один уважающий себя магазин, который мог бы заплатить за ваши вещи настоящую цену, не купит их. Лучше, голубушка, отнесите их домой и посоветуйтесь с вашими друзьями.
Хозяин магазина говорил ласково, но Елизавета почти онемела от разочарования. Она еще слишком мало знала жизнь и не понималаг что богато одетая девочка, которая предлагает купить дорогие вещи поздно вечером, не может не производить странное впечатление.
Когда она снова вышла на улицу, на ее длинных ресницах продолжали дрожать слезы.
«Что же мне делать, если никто не захочет купить моих вещей?» - думала она.
Елизавета шла долго-долго и очень устала. Она заходила во многие магазины, но, так как их владельцы были людьми порядочными и честными, везде повторялось одно и то же. На нее с удивлением смотрели, засыпали вопросами, но никто не покупал бриллиантов.
- Это мои вещи,- говорила она.-Я имею право их продать.
Но все только поднимали на нее изумленные глаза и в конце концов отказывали.
Долго бродила она и случайно очутилась в бедном квартале города. Улицы тут были грязными. Дома казались неопрятными и убогими, а витрины унылыми. Навстречу часто попадались мужчины и женщины в жалких лохмотьях. Маленькие дети копошились прямо на мостовой без присмотра. Она видела бедность в своей деревне, и эта бедность в сравнении с городской нищетой казалась ей роскошью. Никогда ничего подобного ей и не снилось. Время от времени от печали и ужаса она чувствовала дурноту, но все шла и шла вперед.
«У них нет ни виноградников,- думала она,- ни деревца, ни кустика. Тут ничего нет, и все кругом так ужасно. Им больше нужна помощь, чем крестьянам в Нормандии. Нельзя равнодушно смотреть, как они страдают».
Елизавета до такой степени разволновалась, что перестала замечать недоуменные взгляды прохожих. Бедняжка не знала, что ее со всех сторон окружает опасность, поскольку голод и нищета нередко соседствуют с пороком и преступлением. Елизавета словно забыла, что уже поздно, что она далеко от дома и не знает дороги обратно, и упрямо шла вперед, почти изнемогая от усталости.
Она предусмотрительно захватила с собой все свои деньги. Что ж, если нельзя продать драгоценности, то, по крайней мере, можно отдать деньги тому, кто в них нуждается. Но только кому?..
Когда Елизавета жила с тетей Клотильдой, они часто бывали в крестьянских домах. Не войти ли в одно из этих мрачных зданий с темными подъездами, из окон которых доносились бранчливые голоса и даже крики?
«Люди, которые стремятся делать добро, не должны ни перед чем останавливаться,- подумала Елизавета.- Нужно только набраться мужества».
Вдруг она услышала жалобные стоны и рыдания и, подойдя ближе, при тусклом свете уличного фонаря разглядела женщину в жалких лохмотьях, скорчившуюся
на полуразвалившихся ступенях. С обеих сторон жались к ее коленям двое оборванных ребятишек. Дети дрожали от холода и тихонько вскрикивали, будто чем-то испуганные.
Елизавета на минуту приостановилась, а затем решительно подошла к ступеням.
- Почему вы плачете? - ласково и кротко спросила она,- Скажите мне.
Сначала женщина ничего не ответила. Когда же Елизавета снова заговорила, она подняла голову и, увидев бледное маленькое личико и тонкую фигурку в бархате и мехах, вздрогнула.
- Боже милостивый! - заговорила она охрипшим голосом, почти с ужасом глядя на девочку.- Кто вы и зачем пришли сюда? Господи, богатая барышня, да в таком месте!
- Я пришла, чтобы повидать бедных и помочь им. Их судьба очень меня печалит. Богатые должны помогать тем, кто в нужде. Скажите, о чем вы плачете и почему ваши маленькие дети сидят на морозе?
Все, с кем в тот вечер говорила Елизавета, выказывали изумление, но никто не смотрел на нее с таким удивлением, как эта женщина.
- Вам, маленькая барышня, негоже здесь быть,- сказала она,- да еще темной ночью, когда и мужчины, и женщины обезумели от джина. Вот и муж мой напился до потери рассудка и выгнал меня с детьми. Хочет, чтобы мы спали в снегу... Да уж это не в первый раз!.. А мы изголодались, прямо-таки умираем от голода.
И она, опустив встрепанную голову на колени, снова застонала, застонали и дети.