Викинги

— Приветствую тебя, Рольф Пешеход или, следовало мне сказать, Ролл он, герцог норманнов! — начал речь Скирнир. — Мы рады убедиться, что ты не забыл, как выглядит священный образ Змея законов. Знай, что это он назначил тебе встречу в этой церкви. С ним явились все наши боги и все силы небесные, повинуясь которым дуют ветры, идут дожди, гремят громы и прозябают семена.

— Что вам от меня нужно? — вскрикнул Рольф и обнажил меч. — Если вы решили убить меня, не сомневайтесь: я буду драться, чтобы отправить вас в пекло! Радуйтесь, нет прекрасней смерти, чем гибель в бою!

Тогда шагнул вперед, явившись в свете факелов, старый законник Сверре. Он указал на каменного змея, а потом молитвенно поднял руки вверх.

— Рольф Пешеход! — произнес он торжественно. — Совет мудрейших народа Севера собрался, чтобы указать тебе на закон Тора Некогда ты отказался прибегнуть к Молоту бога, чтобы одержать победу. После этого ты оскорбил наших богов, попрал нашу веру, испортил наши сердца, ослабил нашу доблесть. Все мы сыны Одина, Фреи и Тора и пребудем им верны. Мы решили восстановить древний, порядок и полагаемся на закон Змея.

— Вы не имеете права судить меня! — крикнул Рольф в бешенстве. — Если ты законник, Сверре, ты это знаешь лучше всех.

— И ты не хуже нас знаешь законы Змея, — невозмутимо продолжал старик. — Когда люди хотят восстановить порядок богов, им должно принести последнюю жертву. Мы должны убить тебя и окропить алтарь Змея кровью неверного вождя. Тогда мы умирим гнев богов и восстановим порядок естества.

Герцог с мечом накинулся на Сверре и мощным ударом рубанул его по горлу.

— Подыхай! — рявкнул Рольф.

Тогда все прочие члены совета накинулись на него. Он отбивался, как бес, но врагов было больше. Рольф только успел ранить Олафа, а затем его повалили, как собаки дикого зверя, и связали так, что он не мог пошевелиться. Скирнир встал над ним. На поясе у него висел кинжал с костяной рукояткой — ритуальное оружие, до самого лезвия покрытое рунами.

— Ты знаешь закон нашего народа, — сказал великан, занося кинжал. — Долго ты торжествовал над ним. Теперь ты расплатишься за свое предательство, и народ твой будет спасен. Дело, которое мы должны теперь совершить, исполняет нас горем, но это жертва не на один только день: она зачтется через мрак столетий и столетий.

— Ты не прав, Скирнир! — вскричал Рольф, и не думая молить о пощаде. — Мы смогли сделать так, чтобы наши боги на этой земле мирно ужились с Христом. Если ты вновь прольешь кровь, для нашего народа вновь на много веков настанет эпоха скитаний и насилий.

Скирнир уже не слушал слов своего родича. Его друзья крепко держали Рольфа Пешехода, а рыжий великан вонзил нож ему в сердце и громко испустил победный клич:

— Тор! Один! Примите жертву сию, дайте народу нашему веру в его судьбу, силу и величие! Всего же первее дайте нам победу над ничтожным божком трусливых людей!

Бездыханное тело герцога Норманнского рухнуло на землю. Олаф собрал кровь из него в чашу. Пока еще кровь не остыла, он вылил ее на камень Змея, и все повторили за Скирниром победный клич:

— Ура! Ура! Ура!

И затем, потрясая мечами, хором прокричали:

— Тор! Один! Один! Тор!

За порогом церквушки Святого Иакова ярко сияло солнце. На богатой нормандской земле начинался новый день. Только что эта земля потеряла своего первого герцога.

Книга двадцать третья

Новость пробежала со скоростью огня, пожирающего сосновый лес. Нечаянная смерть герцога Нормандского погрузила в величайшую скорбь не только ближних Рольфа Пешехода, но и весь народ. Те, кто слыхал о заговоре, не смели о нем говорить, чтобы не выдать себя, а остальные горевали, что не смогли предотвратить трагедию. Приходилось признать, что государь погиб необычайно страшной смертью. Под конец дня тело герцога было найдено насаженным на кол в кабаньей яме. Гордый норманн погиб, как дикий зверь; кровь из него вьітеїиіа до последней капли. Было о чем горевать!

Скирнир больше всех дивился тому, какие чувства вызвала смерть его родича. Казалось, что план, составленный с таким тщанием, улетает куда-то прочь, как клочок соломы на северном ветру. Рыжий великан полагался на то, что верные люди изберут его герцогом на место покойного, но случилось совсем не так, как он рассчитывал. Как только было объявлено о гибели Рольфа, все бароны собрались во дворе замка и провозгласили новым герцогом Вильгельма Длинный Меч. Молодого человека, явно смущенного, подняли на щите и вручили ему оружие покойного отца.

Даже тех, кто прямо участвовал в заговоре, смутило всеобщее единение вокруг сына Рольфа. Когда Скирнир увидел, как Олаф преклонил колено перед сыном человека, которого сам же убил, он почувствовал, что гнев захлестнул его с головой.

Гонец от коварной королевы Огивы доставил послание из Лондона. В нем государыня свидетельствовала приязнь покойному герцогу и уверяла его сына Вильгельма в своей полной поддержке. Прибыл и посол от двора короля Рауля с таким же посланием: там говорилось о дружбе и верности короне. Рауль подтверждал, что договор, подписанный прежними государями, останется в силе и при последующих. Скирнир Рыжий пережил это послание от человека, который еще недавно был готов в союзе с ним свергнуть Рольфа, как еще одно предательство.

Через несколько дней после смерти герцога Нормандского Скирниру с трудом удалось собрать членов заговора в том же подземелье, где они встречались в первый раз. Рыжий великан, еще недавно глядевший победно, теперь был подавлен. Но у него еще оставалась последняя стрела в колчане.

— Товарищи мои! — начал он, вглядываясь всем по очереди в глаза, как делал и Рольф. — Мы оказали огромную услугу нашему народу. Теперь же противные ветры сбивают нас с пути. Но мы должны довести свою борьбу до конца. Прежде вам хватало доблести, и мы победили. Держитесь же и теперь!

— Мы победили? — спросил Олаф. — Сын нашего врага сел на престол своего отца, а про смерть Рольфа Предателя поползли самые безумные слухи. Иные даже утверждают, что к его гибели причастны бароны. Положение для нас становится опасным.

Скирнир ожидал такого ответа, поэтому ничуть не смутился и продолжал:

— Я сказал — мы победили. Признаю, что события пошли не совсем так, как я надеялся. Я видел и то, как иные из вас чересчур легко поклялись в верности сыну Пешехода. Но я буду великодушен: сейчас не время мщения. Наша борьба справедлива, у нее свое место в долгой цепи веков. И вот что я решил…

Рыжий великан переждал несколько мгновений, чтобы оценить, как отзовутся его товарищи. Он пришел говорить, как вождь, и как вождь он должен будет повести своих людей на новую битву.

— Я ошибался, думая, что наш главный враг — Рольф Слабосильный. Я не измерил достаточно силы другого врага, с которым надо сражаться неустанно и во что бы то ни стало. И враг этот — не кто иной, как та земля Нормандии, на которой мы осели. Это она заставила нас забыть наших богов и отречься от отеческих преданий. Чтобы сразить этого врага и вновь почтить наших богов, как они того достойны, мы должны оставить эту землю, а потом вернуться на нее уже не так, как прежде. На сей раз мы должны прийти не как подлые попрошайки. Мы вернемся гордыми завоевателями и заставим содрогнуться всех, кто хотел бы теперь посмеяться над нами.

На всех лицах изобразилось недоверие. Всерьез ли говорит Скирнир? Как могут они покинуть землю, которая принесла им изобилие и тепло, а их семьям — счастье. Рыжий великан понял, чего боятся присутствующие, и пустил в дело последний аргумент.

— Глядите! — воскликнул он, указывая на тяжелый деревянный ларь. — Мы уедем отсюда не с пустыми руками. С собой мы возьмем сокровище нормандского герцога. Будет нам на что купить и оружия, и самые лучшие корабли, и самим есть до отвала. Один! Тор! Победа!

Собравшиеся стали совещаться. Как истые викинги, они не повиновались слепо приказу, который им казался незаконным. То было необычное совещание: в подземелье, на глазах у человека, желавшего стать их новым вождем. Они еще немного поколебались, потом разом хлопнули в ладоши и обернулись: норманны решили следовать за Скирниром. Они прокричали традиционное «Ура!» — знак радости и победы. Вот как в подземелье, вдали от всех посторонних глаз повернулась судьба нескольких непримиримых викингов.