Страница 55 из 88
- Ой, каруселька! - Довольно прочирикал рыжеволосая бестия, культурно выбрасывая палочку от сладкой ваты в урну. - Пошли очередь занимать!
Позволив утянуть себя в сторону наибольшего кошмара всей моей жизни, мысленно костерил как родителей, хором вещавших о том, что представительницам слабого пола непременно нужно во всём потакать, так и противную Пшеничкину. Которая (зуб даю!..) всё это спланировала заранее и сейчас, наверное, сидит на съёмочной площадке, поглощает романтический ужин, приготовленный Скрипчан, и веселится за мой счёт! Пока предавался негативному настрою, расторопная Топоркина успела занять места в кабинке, и теперь с нетерпением ждала начала увлекательного аттракциона. Приметив, как девушка проворно застёгивает многочисленные ремни на ногах и талии, последовал её примеру, решив повторять во всё за умудрённой жизненным опытом рыжеволосой.
- Оплачиваем, уважаемые, аттракцион! - в кабинку ввалилась довольно полная билетерша. - Так, молодой человек, - окинув цепким взглядом меня и Миладу, тётка довольно осклабилась, - за девушку вы платите? - Получив утвердительный ответ, она что-то посчитала на пальцах и довольно возвестила. - Тогда с вас три золотых!
- Сколько? - выпав в прострацию, машинально отдал золотые, пораженный до глубины души подобным грабежом средь бела дня. - Почему так дорого-то?!
- А в соседней кабинке мужик с камерой наперевес и два каких-то задохлика, обмотанные толстенными шнурами, сказали, что вы и за них платите тоже! - пояснила словоохотливая билетёрша.
Развернувшись, с недовольством просверлил раздражённым взглядом радостного оператора и двух его ассистентов, которые сейчас махали мне рукой, словно хорошему знакомому. Подивившись людской наглости, которая воистину не имеет границ, только зубами заскрипел, отчётливо понимая, что теперь вдоволь поорать, повизжать и поматериться будет нельзя: как-то не хочется, чтобы моё аристократическое лицо, перекошенное из-за животного страха, попало в прямой эфир реалити-шоу. Показав кулак непонятно отчего развеселившемуся владельцу камеры, повернулся к Миладе, справедливо полагая, что лучше уж смотреть на миловидное девичье личико, нежили на три мужских небритых рожи.
Пока ёрзал на сиденье, и играл в гляделки с участниками локальной съёмочной группы, пока мысленно проклинал тот день и час, когда поддался уговорам родителей обратиться за квалифицированной помощью в одно из брачных агентств небольшого городка с благозвучным названием "Сердечкино", кабинка натужно заскрипела и пришла в движение. Испуганно вздрогнув, бросил прощальный взгляд на такую притягательную землю, которая с каждой секундой становилась всё дальше и дальше, а мы же с Топоркиной наоборот поднимались всё выше и выше по рельсовой дороге. Когда лошадь, тянущая за собой пять кабинок, в которых сидели любители экстрима, резко остановилась, добравшись, наконец, до самой высокой точки рельсового моста, возвышающегося над землёй на добрых тридцать метров, мне основательно поплохело.
- М-мил-лад-дочка, - нервно икнув, пожалел, что не составил завещание, - м-мож-жно я т-теб-бя з-за рук-ку в-воз-ьму?
- Конечно, милый, - довольно ласково улыбнулась рыжеволосая бестия, протянув мне руку. - Бернардо, ты что, боишься? - Карие глаза оппонентки сверкнули любопытством, а губы растянулись в ехидной улыбке, мол, мужик, а такой мелочи опасается!
Только хотел с достоинством ответить, что графья ничего не боятся, как двое форейторов* закончили распрягать лошадь. Замерев с неэстетично открытым ртом, с недоумением покосился на спокойно жующую траву скотинку. Пока я предавался искреннему недоумению, кабинка дёрнулась и... Поехала вниз по ужасающей горке! Жалобно хныкнув, испытал жгучее желание забраться на колени к Топоркиной, которая, весело повизгивая, получала от аттракциона настоящее удовольствие.
Каюсь, если бы не неожиданно появившийся в окне кабинки оператор, то я бы с превеликим удовольствием поддался этому желанию, а там будь, что будет, но я вовремя заметил чёрное "дуло" камеры, направленное на меня и мою спутницу. Навесив на лицо самую безразличную маску, на которую только был способен в этот опасный момент, совершенно нейтральным тоном поинтересовался:
- Уважаемый, вам там не страшно? Вдруг, какая ветка по пути попадётся, мы же потом вас даже по частям не соберём! Может, всё же залезете внутрь кабины? Места много - хватит всем.
- Бернардо, не обращайте на меня внимания, - выплюнув несколько листочков, попавших ему в рот, мужик покрепче вцепился в деревянную панель окошка. - Занимайтесь своим делом... - нервно икнув, оператор теперь и зубами впился в перекладину.
- Это каким же, стесняюсь спросить? - Получая настоящее удовольствие от разговора, совершенно невинно поинтересовался, прекрасно понимая, что ещё немного и новоявленный экстремал отправится в самостоятельный полёт.
- Общайтесь с дамой, - пропыхтел любопытный дядька, всем своим видом давая понять, что его здесь нет. - Ведите себя непринуждённо, естественно, вы же, в конце концов, отдыхать соизволите!
- Как скажите, - пакостно улыбнувшись, повернулся к Миладе, которая то ли так профессионально претворялась, что не замечает наглого оператора, то ли действительно была полностью поглощена быстрым спуском с рельсовой горки. - Милая, не могла бы ты закрыть окошко - дует сильно, как бы твоя прическа не растрепалась!
Нервно ойкнув, Топоркина, которая, как и любая девушка, была буквально повёрнута на своём идеально-обольстительном внешнем виде, быстро начала поднимать деревянную перекладину вверх, выдвигая стекло изнутри дверцы. Недоумённо покосившись на рыжеволосую бестию, владелец камеры попробовал прояснить ситуацию:
- Миладочка, если вы сейчас закроете окошко, то я упаду!
- И что? - пожала плечами дочка Амадея Топоркина. - Если я сейчас этого не сделаю, то у меня на голове будет натуральное сорочье гнездо, поэтому извините, но я вынуждена его закрыть.
- Но я ведь разобьюсь! - истерично взвыл её оппонент.
- Ну, что вы, - довольно натурально всплеснул руками я, - там невысоко падать - каких-то двадцать метров до земли осталось. Вы руками помашите, глядишь, и взлетите!
- Издеваетесь, - из последних сил цепляясь мизинцами за деревянную перекладину, не то вопросил, не то констатировал оператор.
- Есть немного, - не стал скрывать очевидного. Приметив, как побледнело лицо мужика, помахал ему на прощание свободной рукой и совершенно искренне изрёк. - Увидимся внизу, уважаемый!
Единственное, что успел сделать оператор, это показать мне в бессильной злобе кулак, прежде чем скрыться из виду, громко при этом ругаясь нехорошими словами. Недовольно покачав головой: так выражаться при девушке - нонсенс, сильнее сжал руку Милады, чувствуя, как липкий страх захватывает меня с головой. И без того быстрый спуск, сопровождающийся неожиданными поворотами и изгибами рельсовой дорожки практически под прямым углом, всё больше набирал скорость, грозясь в скором времени взлётом кабинки. Поддавшись паническому страху, плюнул на условности и теперь крепко обнял Топоркину, словно она была спасительным якорем, способным удержать меня от полёта.
- О, Бернардо, это так романтично! - довольно промурлыкала рыжеволосая, интимно прижимаясь ко мне.
"Дура, это нереально страшно!" - дурниной взвыл парализованный от ужаса мозг. - "Выпустите меня отсюда... Я жить хочу!"
Вместо того чтобы высказать всё, что думаю относительного этого "романтично", лишь согласно кивнул, сдерживаясь из последних сил, чтобы визгливо не заорать. Справедливо рассудив, что о моём позорном поступке никто не узнает - оператор сейчас, наверное, торчит вверх ногами из кустов, а Миладе вряд ли кто-нибудь на слово поверит, уткнулся носом в пушистую рыжую макушку и крепко зажмурил глаза. Не знаю, сколько я так просидел, но неожиданный рывок, остановивший набравшую приличную скорость кабинку, заставил обиженно взвыть и распахнуть глаза. Наткнувшись на лучащуюся радостью и довольством рожицу Топоркиной, лишь вымученно улыбнулся, наконец-то понимая, что стремительный спуск подошёл к концу. Спустившиеся с рельсовой горки кабинки, прицепленные друг ко другу, постепенно сбросили скорость, и когда она была уже минимальной, наша своеобразная конка* врезалась в стену, полностью оббитую толстыми матрацами.