БИТВЫ ГЕРОЕВ

Соня возвращает оружие в кобуру и принимает боевую стойку. Глаза, привыкшие к свету звёзд, позволяют немного рассмотреть лицо противника: большие щёки, бакенбарды, короткая причёска. Пинком в голову он вырубает отходящего от удара в пах командира и произносит на английском:

— О-о-о. Думаешь, кулаки помогут? — он говорит без злости, с иронией, не торопясь.

— Поверь, я надеру тебе зад, — доносится в ответ на том же языке.

— А что-нибудь другое входит в список твоих услуг?

Убийца улыбается, обнажая увеличенные резцы и, рыкнув, как зверь, бросается на Соню. Та ныряет рукой в карман на поясе. Соблазнительные губки складываются трубочкой, словно для поцелуя, и резко дуют на раскрытую ладонь. Порошок розовой дымкой несётся в лицо гостю, тот останавливается и яростно вскрикивает.

Соня с шумом вдыхает, сердце колотится у неё в груди, и кулак с жутким звуком врезается в бок убийцы. Удар слева, справа, в горло. Она просто выбивает дерьмо из противника. Взмах когтями… Сильные руки перехватывают кисть гостя, и кости запястья присоединяются к переломанным рёбрам. Носком в пах, колено. ТРИЩ! Он отшатывается, разлепляя глаза. Соня шагает вперёд и, встав на руки, обхватывает ногами шею противника. Резкое движение. ФРИЩЩЩ. Шейные позвонки, крутанувшись, ломаются, и микроскопические осколки кости пронизывают плоть. Не ослабевая хватки, она перебрасывает через себя убийцу и бьёт головой о землю. По черепу, словно мгновенно растущее дерево, ветвятся трещины.

Соня, вскочив на ноги, пытается быстро перевернуть гостя, но тот слишком тяжёлый. Нет времени! Шейные позвонки встают на свои места, а осколки кости выходят из плоти, оставив за собой лишь бусины крови. Соня шарит по поясу и, обнаружив лишь разорванную ткань на том месте, где должны быть металлические стяжки, бросается к убитому товарищу. Быстрее, быстрее! Она устраивается на противнике и покрепче стягивает его кисти. Травма мозга рассасывается почти мгновенно. Соня проворно разворачивается и принимается за ноги гостя. Словно удар молнии в обратной перемотке, трещины на черепе сливаются в одну кривую, которая тут же исчезает. Убийца открывает глаза.

Стянутые кисти поднимаются и наносят удар. Когти вспарывают правое плечо Сони и наискось проходят по спине. Бронежилет с жутким скрежетом выдерживает атаку, и гость получает хрустящий удар в нос. Соня отталкивается от противника и откатывается в сторону, зажимая рваные раны.

— Быстрая, — уже без улыбки, замечает убийца. — Но это не поможет.

Перекрестив кисти, гость достаёт когтями на мизинцах до стяжек. Несколько движений, рывок, ещё слегка подрезать... Он резко разводит руки в стороны, разрывая путы. Один удар — и ноги тоже свободны. Звук за спиной: похож на струю воды, вырвавшуюся из пульверизатора, только громче. Толстая нить серого цвета протягивается от крон деревьев и прилипает к тыльной стороне ладони убийцы.

— Тебя никто не учил, что девочек обижать нельзя?! — донёсся сверху голос Питера.

Нить тянет руку гостя… Шврихх — когти с лёгкостью обрывают физическую связь с противником.

— Смотрю, привычки грызть ногти у тебя нет, — вновь доносится нахальный голос.

Из крон деревьев выпрыгивает Питер и выбрасывает немного вперёд и вверх левую руку. Пальцы складываются почти в точную копию рокерской «козы», и из внутренней части наруча вырывается нить, мгновенно прилипающая к ветке в метрах семи от Питера. Как на тарзанке, он проносится над гостем, осыпая того транквилизаторами.

— Это бесполезно! — кричит Соня, зажимая сильно кровоточащее плечо. — Он регенерирует слишком быстро! Свяжи его паутиной!

Питер отпускает нить и прыгает на ствол дерева. Ступни словно присасываются к коре. Поворот на корточках к цели, и оба наруча одновременно выстреливают. Гость моментально реагирует, подставив под клейкие путы левую руку. Крутануть, намотав паутину на локоть. Рывок. Питера сдёргивает с дерева, и тот кубарем катится к врагу. Левая рука едва успевает выпустить паутину влево, чтобы изменить верный курс навстречу противнику. Убийца резво подскакивает и вминает Питера в землю. Когти врезаются в грудь, пробивая бронежилет, но лишь слегка царапая кожу. Тем не менее удар настолько сильный, что Питера сгибает пополам. Гость сдёргивает с головы жертвы тепловизор… и получает босой пяткой в челюсть.

СНИКТ — раздаётся металлический звук. Тень врезается в убийцу, который, вскрикнув, поднимает голову и смотрит на Логана. Удивление разбавляет гримасу боли, и гость произносит:

— Джимми?

Чудовище вновь сдавленно вскрикивает, когда второй удар приходится в грудь. Логан отводит руку назад, и в свете звёзд поблескивают металлом три клинка, торчащие из кулака. Багровые капли срываются с кончиков лезвий и летят вниз, в лужу натёкшей крови.

— Логан! Он нужен живым! — кричит Питер.

Проходит секунда. Другая. Слегка изогнутые ножи втягиваются в промежутки между костяшками пальцев, и кулак смачно врезается в лицо гостя. Вторая рука резко уходит в сторону, рассекая когтями грудную клетку. Отключившийся убийца валится наземь.

— Пит, свяжи его покрепче, — бросает Логан, направляясь к Соне, теряющей сознание от потери крови.

— Гость узнал тебя, — едва слышно шепчет она. — Кто он?

— Мой старший брат. Виктор Крид.

05:48

РФ. Комплекс «Буревестник».

Сквозь туман, опутавший сознание, пробиваются звук работающих винтов и голоса:

— …таточно транквилизаторов... на месте.

— Он чудовище… ему голову и…

— Если… согласится…

— ...просыпается.

Виктор чувствует, что лежит где-то... Похоже, что в приземляющемся вертолёте. Попытка пошевелить пальцами ни к чему не приводит. Крид пробует выпустить когти, но это получается с трудом, и они увязают в чём-то.

— Вставай! — кричит кто-то в ухо, перекрывая гул останавливающихся винтов.

Гостя поднимают на ноги и, взяв под локти, как какого-то алкаша, выволакивают из «ската». Резкий порыв ледяного ветра покрывает кожу мурашками, и Виктор, перебирая ногами, пытается разлепить веки. Организм ещё не до конца отошёл от транквилизаторов, и перед глазами всё плывёт. Мелькают какие-то постройки и силуэты людей. Холод исчезает и Крида несколько минут ведут по коридору, а затем двери лифта, лязгнув, разъезжаются в стороны. Гость, оправившись от навязанного сна, наконец может рассмотреть своих спутников. Четыре солдата с дробовиками, какой-то мужчина с залысиной и едва заметным лишним весом. А также Джимми. Виктор опускает взгляд и задумывается.

«Братец, во что ты влез и что с твоими коготками? Хм. Руки крепко мне связали — так плотно, что и пальцев не разглядеть. Молодцы. А верёвка странная: серые липкие нити».

Лифт опускается на глубину нескольких десятков метров и выпускает пассажиров.

— Объяснит кто-нибудь, во что я ввязался? — спрашивает Виктор, следуя в окружении конвоиров по петляющему коридору.

Джимми собирается что-то сказать, но его опережает тот, что с залысиной, судя по всему командир:

— Через минуту.

Виктора заводят в небольшую комнатку со стулом. Стены, пол и потолок покрыты толстыми листами металла, на которых то тут, то там видны царапины, трещины и вмятины. Посредине стул, напротив висит монитор. Тяжёлая сейфовая дверь с грохотом захлопывается.

— Садись, — появившись на экране, произносит глава конвоя.

— А-а-а, значит, всё же боитесь, — стоя на месте, на английском говорит Крид.

— Я командир отряда «Опричники» Владислав Михайлович Кузнецов... И говори на русском, Виктор.

— Я не знаю…

— Знаешь. Ты же понимаешь наш язык, говорить на нём ты тоже можешь. Попробуй.

Крид косится на монитор, и в его голове проносится:

«Забавно. Я не знаю русского, но этот командирчик уверен в обратном. С другой стороны, я понимаю, что он там болтает на своём. Хорошо».

— Говорить так, сэр? — произносит на чистом русском Виктор и тут же удивлённо добавляет: — И почему у меня это получилось?