БИТВЫ ГЕРОЕВ

Кузнецов бросает взгляд через плечо и понимает, что дело плохо: Соня и Логан сражаются с Ринцлером, но если они его не сдержат, то весь отряд просто покрошат в капусту. Надо…

Неожиданно в наушнике раздаётся шипение вперемешку с голосом:

— К нам… пшшшшш… амолё… пшшш

— Помехи, — говорит в гарнитуру Кузнецов и бросает взгляд на оставшихся возле подбитого «Ската» бойцов — именно они пытаются что-то сообщить.

— Приближа… Пшшш… Восточн…. Пшш… ление. Пшшшшшшшшшшшшшш.

Один из бойцов указывает на восток и Кузнецов поворачивается в ту сторону. На горизонте видны две едва заметные точки, увеличивающиеся с каждым мгновением. Это самолёты! Но чьи?!

Отвлёкшийся Кузнецов едва успевает отшатнуться от брошенного в него диска. Слишком медленно. Голову пронзает адская боль и, поскользнувшись, он опрокидывается навзничь. Поле его зрения сократилось вдвое, и по щеке что-то течёт. Левый глаз… Сука!

Где-то сбоку мелькает Ринцлер, урвавший мгновение в схватке с Соней и Логаном. Отрубленная голова спецназовца плюхается на лёд неподалеку от Кузнецова, а из наушника доносится лишь шипение…

«Нужно спрятать это всё от чужих глаз, никто не должен знать о гостях и вспышках»

— Эльза! — поднимаясь на ноги, кричит Кузнецов. — Накрой нас и прог куполом!

«Всё же Орлов не зря настаивал на добавлении её в отряд», — думает Владислав, наблюдая за тем, как Эльза буквально выращивает вокруг горы контейнеров и надстроек ледяные стены. А проги всё прут, не так настойчиво, но всё же. Уши закладывает от выстрелов и звона, но в эту какофонию тут же вливается трель двух шестиствольных пулемётов. Потоки пуль продалбливают стену возводимую Эльзой и обливают свинцовым градом гору контейнеров…

То тут, то там разлетаются вдребезги проги, на контейнерах мгновенно возникают полосы из дыр, напоминающие бесконечные многоточия. Опёршийся о перила Сват почти поднимается на ноги, но пару пальцев на его правой руке тут же отрывает, и «опричник», сморщившись от боли, вновь падает. Кузнецов чувствует, как правую сторону головы обжигает болью. Он машинально прикладывает ладонь к уху, но нащупывает лишь кровоточащий огрызок. Ринцлер осознав, что пахнет жареным, соскальзывает с ледяной дороги и исчезает где-то в лабиринте контейнеров. Виктора за какие-то считаные мгновения почти разрывает напополам. Кузнецов пригибается и, поскользнувшись, валится на бок. Это спасает ему жизнь: в метре от него пули прошивают спецназовца и отстреливают Соне хвостик, в который она собрала волосы. Эльза машинально выбрасывает перед собой руки, словно пытается этим жестом защититься и… это помогает. Перед ней в мгновение ока вырастает толстая небольшая стена из пакового льда. Крепкий, словно камень, он сдерживает потоки свинца, устремившиеся к Эльзе.

«Я смогу!»

Ураган из сверкающих в заходящем солнце снежинок спиралью завивается вокруг мощнейшего потока энергии. Шквал пулемётного огня вмиг обрывается, наталкиваясь на выросшую перед отрядом стену толщиной в несколько метров. Но пули беспрерывно долбятся в преграду, кроша её и множа трещины, растущие в геометрической прогрессии. Пластом обваливается передняя треть стены, и Эльза, стиснув зубы, восстанавливает ее.

Громоподобный концерт из грохота пулемётов, стука пуль о стену и звука трескающегося льда резко обрывается. Всё будто замирает в ожидании того, что произойдёт дальше. Оставшиеся в живых проги и люди Кузнецова приходят в себя, даже не пытаясь напасть друг на друга. А в это время, пара серебристых самолётов, сбавляют ход, останавливаются и вертикально садятся на платформу прямо рядом с уцелевшим «скатом». Теперь хорошо видно, что они не так просты. Эти серебристые чудовища — помесь сверхзвукового истребителя со способностью вертикального взлёта и десантного самолёта: побольше первого и аналогичной формы, но с «беременным» выпуклым днищем. Размерами они слегка превышают «скаты», но вооружены примерно так же: пулемёт на носу, но ракет побольше.

Герметичные двери в боках самолётов открываются, и наружу выбираются солдаты. Обмундирование и экипировка у каждого разная, и всё, без сомнения, лучшее, что можно купить за деньги. При этом никаких погонов, нашивок или знаков принадлежности к какой-то стране или роду войск. Та же ситуация и с самолётами. Солдаты быстро окружают подбитый «скат» и расстреливают оставшихся там бойцов Кузнецова. Никаких предупреждений, хладнокровно, слаженно… привычно.

А из десантных отсеков самолётов ещё выбираются бойцы. «Сколько их? — задаётся вопросом Кузнецов. — Кажется, в каждом по семь, может, восемь». Поток связных мыслей обрывается, когда на палубу контейнеровоза выбирается девушка, изящная, низкорослая с мечом в ножнах за спиной. Затем ещё одна, но фигура у неё чуть похуже, зато в руках странного вида пушка: из овала торчит цилиндр, на конце которого кругом размещаются три механические лапки. Следом появляется ещё двое. Первый высокий мощный статный — настоящий богатырь. В правой руке сжимает небольшой пистолет-пулемет, а левой удерживает круглый щит, выкрашенный в тёмно-синий, почти чёрный цвет. Последний боец в отряде кажется на первый взгляд совсем обычным, до тех пор, пока не снимает с пояса что-то. Предмет напоминает рукоять меча, только без гарды. Из одного его конца с жужжанием выползает белый луч, окруженный, словно аурой, светло-синим свечением.

Кузнецов, ещё не до конца осознавая, что видит, выдыхает:

— Какого ху….

01х07. БЛИЗКИЕ КОНТАКТЫ: ЧАСТЬ 2

12 июля

21:21 по местному времени

Тихий океан. Неподалеку от Полуострова Камчатка.

Сват отводит глаза от солдат, выбравшихся из самолётов, и обращает внимание на свою покалеченную руку. Повезло, если можно так сказать: оторвало мизинец и безымянный палец, плюс маленький кусок ладони.

— Не ссы, стрелять сможешь, — говорит Свату подскочивший медик. — Подлатаем.

Рядом бахнул выстрел, затем — короткая очередь и звон пары разбитых хрустальных ваз — очухавшись, проги снова полезли, но без прежнего фанатизма.

— Сват, — охрипшим голосом произносит Кузнецов, — командуй, я сейчас не в состоянии.

Сват напряжённо смотрит на Кузнецова, сидящего на льду, спиной прислонившись к обломку перил. Неглубокая горизонтальная рана рассекает нос и тянется через вытекающий глаз. Владислав зажимает ладонью рану, оставшуюся на месте уха, и ошарашено смотрит на Свата.

— Жить будет, — тут же вставляет медик, закончив возится с рукой Свата.— Уха и глаза лишился. Скорее всего, болевой шок. В остальном цел. Ему прийти в себя надо.

— Остальные как?— спрашивает у всех Сват.

— Я в порядке, — отвечает медик, занявшийся подрезанной ногой Свата.

— Цел, — отзывается второй оставшийся в живых спецназовец.

— Эльза? — Сват бросает на неё взгляд: она тяжело дышит и выглядит шокированной.

— Я… всё хорошо, — отвечает Эльза. — Просто устала. Мне нужно немного передохнуть.

«И прийти в себя», — добавляет про себя Сват.

— А мне придётся сменить причёску. — Соня проводит рукой по тому месту на голове, где недавно был хвостик.

— Дай мне минуту, — отзывается Логан и, кивнув на срастающееся месиво в метре от себя, добавляет:— А Виктор подтягивается.

«В этих шуточках-прибауточках столько же задора и веселья, как в нашем положении, — думает Сват. — Пытаются держать себя в руках, но каждый из нас на грани. И нам страшно. Нам. Всем. Страшно».

— Эти снизу, они скоро будут здесь, — замечает Росомаха.

— Те четверо из них, это ведь гости? — произносит Соня вслух вопрос, который крутится у всех в голове.

— Возможно, — отзывается Сват.

— Да! — резко говорит Кузнецов. — Это гости. Что бы там ни было, думайте так.

Владислав закрывает оставшийся глаз и пытается ни о чём не думать хотя бы мгновение, но в голове продолжают стучать мысли. «Им нужен корабль, с платформой и технологиями прог. Именно поэтому они не пустили нас на дно и использовали только пулемёты. А ещё, возможно, им нужна Кворра, чтобы пополнить свой отряд гостей».