Сквозь топку (ЛП)

Конечно, их имена — не более чем насмешка. Скорее всего, таким безжалостным образом Создатели — сотрудники ПОРОКа или кто они там такие — дистанцировались от реальных детей, украденных ими у реальных мам и пап. Томасу больше всего на свете хотелось узнать, какое имя ему дали при рождении, под каким именем его помнили родители — кто бы они ни были. Или гдебы они ни были.

В процессе Превращения к нему вернулись кое-какие отрывочные воспоминания, и из них он сделал вывод, что его родителям была безразлична судьба их сына. Они не любили его, не желали знать. Он вроде бы жил в ужасающих условиях, а Благодетели избавили его от них.

Но теперь он сильно усомнился в правдивости этих воспоминаний, особенно после того, как увидел во сне свою маму.

Минхо пощёлкал пальцами перед глазами Томаса:

— Алё? Вызывается Томас! Ты что это замечтался? Нашёл время. Кругом трупы, и воняет, как у Котелка в холодильнике. Проснись!

Томас повернулся к нему.

— Извини. Просто подумал — как странно, что второе имя Терезы — Агнес.

Минхо прищёлкнул языком.

— Нашёл о чём раздумывать! А вот что это за фигня — почему она Предатель?

— И что это за «группа А, объект А1»? — недоумевал Ньют, передавая огнетушитель Томасу. — А, ладно. Давай, ломай грёбаный замок.

Томас схватил огнетушитель. Он рассердился, что потерял так много драгоценных секунд, раздумывая над дурацкой табличкой. Там, внутри, была Тереза, и ей требовалась их помощь. Стараясь не зацикливаться на слове «Предатель», он двинул огнетушителем по латунной ручке. Зазвенел металл о металл, руки загудели от удара. Ручка слегка подалась. Ещё несколько ударов — и замок вылетел, а дверь приоткрылась на пару дюймов.

Томас отбросил огнетушитель и распахнул дверь. Подгоняемый плохими предчувствиями он ворвался в комнату.

Ярко освещённая каморка — куда меньше, чем их спальная палата — вмещала всего четыре двухэтажные койки и два шкафчика. Другая закрытая дверь вела, по всей видимости, в санузел. Все постели были аккуратно застелены, кроме одной, одеяло на которой сбилось на сторону, простыня скомкалась, а подушка едва не падала на пол. Но где же Тереза?

— Тереза! — враз севшим голосом прохрипел Томас.

Из-за закрытой двери послышалось приглушённое журчание туалетного слива. Облегчение, которое испытал Томас, было таким сильным, что ноги подкосились и он едва не уселся на кровать. Она здесь, с нею всё хорошо! Он удержался на ногах и уже готов был ринуться в туалет, но его удержала рука Ньюта.

— Привык с пацанами жить, — сказал Ньют. — Забыл, что невежливо врываться в дамскую комнату? Застынь и жди, пока она выйдет.

— А потом мы всех сгоним сюда и устроим Сбор, — добавил Минхо. — Здесь, во всяком случае, не воняет, и нет окон — чёртовы хряски не будут орать над ухом.

Только сейчас Томас заметил, что в комнате нет окон. А ведь должен был заметить сразу, если учесть, какой тарарам устроили хряски в их спальне. Совсем память отшибло.

— Скорей бы она там... — пробормотал он.

— Пойду пригоню всех сюда, — объявил Минхо и вышел в общую комнату.

Томас, не отрываясь, смотрел на дверь ванной. Ньют, Котелок и пара-тройка других приютелей пробрались в комнатушку и расселись по кроватям. По тому, как они все сидели — наклонившись вперёд, опершись локтями о колени, — и по тому, как они нервно потирали ладони, можно было понять, насколько они встревожены и перепуганы.

«Тереза! — снова мысленно позвал Томас. — Ты слышишь меня? Мы здесь, в твоей комнате, ждём тебя».

Ответа не последовало. Лишь гулкое ничто там, где ещё недавно ощущалось её незримое присутствие. Пустота. Словно никогда и не было никакой Терезы.

Раздался тихий щелчок; ручка на двери, ведущей в ванную, повернулась, и дверь открылась. Томас шагнул вперёд, намереваясь заключить Терезу в объятия — ему было всё равно, что на него пялится десяток глаз. Но тот, кто вошёл в комнатушку, вовсе не был Терезой. Томас споткнулся и чуть не упал. В груди у него похолодело.

Это был юноша.

Одет он был так же, как и приютели — в чистую пижаму, состоящую из майки и фланелевых штанов, всё небесно-голубого цвета. У парня была оливковая кожа, на голове — ёжик тёмных волос. Томас чуть было не ухватил шенка за шиворот, чтобы вытрясти из того информацию, но непритворное удивление на лице незнакомца остановило его.

— Ты кто такой? — спросил Томас, не заботясь о соблюдении правил вежливости.

— Я кто? — несколько саркастически отозвался парень. — Это ты кто такой?

Ньют вскочил и оказался, фактически, ближе к незнакомцу, чем Томас.

— Кончай базарить. Нас тут целая банда, а ты один. Так что отвечай — кто ты, на фиг, такой?

Парень скрестил на груди руки и упрямо набычился.

— Ладно. Меня зовут Арис. Что ещё вас интересует?

Ах, что интересует? Надавать этому типу по морде — вот что! Выкаблучивается тут, когда Терезы и след простыл.

— Как ты сюда попал? Здесь прошлой ночью спала девушка. Где она?

— Девушка? Ты о чём? Никого здесь не было, я один. Со вчерашнего вечера, когда они сунули меня сюда.

Томас указал себе за спину, на дверь в общую столовую.

— Да? А на двери — табличка, на ней стоит её имя — Тереза... Агнес. Значит, это её комната. А вот про шенка по имени Аристам ничего нет.

Что-то в интонациях Томаса подсказало незнакомцу, что с ним не шутят. Он примиряющим жестом выставил перед собой ладони:

— Слушай, мужик, я не догоняю, о чём ты. Меня поместили сюда вчера вечером, я спал на этой койке, — он указал на смятую постель, — и проснулся минут пять назад — надо было отлить. Никогда не слышал ни о какой Терезе Агнес. Прости, мужик.

Сердце Томаса упало. А он-то, дурак, обрадовался, услышав звук смываемого унитаза! Он взглядом попросил у Ньюта помощи — не знал, о чём дальше спрашивать незнакомца.

Ньют еле заметно передёрнул плечами и обернулся к Арису:

— И кто же тебя сюда привёл?

Арис взметнул руки вверх в жесте полного недоумения, а затем с силой хлопнул себя по бокам.

— Слушай, мужик, да я без понятия. Нас спасла какая-то вооружённая шайка. Говорили — теперь всё будет в порядке.

— Спасла? От чего? — вмешался Томас. Что-то всё это уж больно лихо закручивалось. Творилось что-то несуразное.

Арис уставился в пол, плечи его поникли. Похоже, он погрузился в какое-то весьма неприятное воспоминание. Он вздохнул, поднял глаза на Томаса и сказал:

— От Лабиринта, мужик. От Лабиринта.

ГЛАВА 5

Томас смягчился. По всему видно — парень не врал. Это выражение неизмеримого ужаса в глазах Томас не раз видел раньше — у своих друзей по Приюту, да и сам нередко испытывал то же чувство. Он знал, что стояло за подобным выражением. И ещё: Арис, безусловно, не имел понятия, что случилось с Терезой.

— Давай-ка, присядь, — скомандовал Томас. — По-моему, нам есть о чём поговорить.

— Похоже на то, — согласился Арис. — Парни, вы, вообще, кто такие? Откуда вы здесь взялись?

Томас издал короткий смешок.

— Из Лабиринта. Ну, знаешь — гриверы, ПОРОК... и так далее. — Столько всего наслучалось, прямо не знаешь, с чего и начать. Уже не говоря о том, что от беспокойства о судьбе Терезы у него голова шла кругом. Вот бросил бы всё и кинулся её искать. Но не бросил и не кинулся.

— Заливаешь! — Побледнев, Арис перешёл на шёпот.

— Нет, не заливает, — возразил Ньют. — Томми прав — нам надо поговорить. Кажется, мы побывали в очень похожих местах...

— А это ещё что за чувак?

Это вернулся Минхо. Позади него, в дверном проёме толпились приютели. На их лицах застыло одно и то же выражение: ошеломление при виде необычного убранства общей столовой смешивалось с гадливостью — настолько отвратительно там воняло.

— Минхо, это Арис, — молвил Томас, делая шаг в сторону. — Арис, это Минхо.

Минхо пробурчал что-то нечленораздельное. Похоже, он попросту не нашёлся, что сказать.