Страница 3 из 37
Но гвардии старший лейтенант Керимов не был уже контрразведчиком. И вот как это случилось.
Месяца за три до описываемых событий, холодным мартовским вечером, штаб соединения занял небольшое лесное село. Аскера попросил к себе командир дивизии.
Полковник обедал. Он усадил старшего лейтенанта за стол, налил стопочку спирта, пододвинул банку консервов.
— Закусывай, — сказал он, хитро подмигнув, — закусывай и выпей, есть разговор.
Внешностью полковник Головач мало походил на военного. Был он небольшого роста, дороден, несколько даже кривоног, с тяжёлой шишковатой головой, жёсткими усами метёлочкой и звонким фальцетом. Быстрый в речи и торопливый в движениях, он больше смахивал на колхозного счетовода откуда-нибудь из-под Полтавы, на которого по ошибке надели полковничью форму.
Однако внешность Головача была обманчива. Кадровый военный, человек большой храбрости и опытный боевой командир, он пользовался непререкаемым авторитетом в дивизии и немалым уважением в штабе армии и фронта. О его боевых заслугах и командирском таланте свидетельствовала поблёскивавшая на груди золотая звёздочка. За операцию в Крыму начальник штаба соединения подполковник Головач получил сразу две награды — Героя и очередное звание, был назначен командиром дивизии.
Давно уже приглядывался полковник Головач к молодому «особисту», знал о его прошлом, видел, что бурлит в нем неиссякаемая энергия. Вот бы такого — да командиром дивизионных разведчиков!..
Конечно, было бы ошибкой думать, что командир дивизии недооценивал ту работу, которую выполняли Керимов и другие сотрудники Особого отдела дивизии. Просто он считал, что главное на войне — это разведка. Сначала разведка, а потом уже все остальное…
— Ну, будь жив, — сказал полковник, чокаясь с офицером. — Здоров, надеюсь, и все у тебя в порядке?
— Так точно, здоров, — ответил Аскер.
Выпили. Головач завинтил крышку фляги, отодвинул её в сторону, навалился грудью на стол, приблизив лицо к собеседнику.
— Еду в штаб фронта. Вызывают. Буду у командующего и члена военного совета. И хочу просить, чтобы тебя перевели в дивизию!
— Но я же у вас?..
— Совсем чтобы! — Полковник сделал нетерпеливое движение. — В разведку. Очень ты мне нужен, парень. Командиром разведки, а?
— Это невозможно… У меня хозяева другие — вы же знаете…
— Только согласись, а все остальное — за мной. Все на себя беру, добьюсь! Ну?
За окном послышался шум подъехавшей машины и гудок. Полковник посмотрел на часы, встал.
— Ты же хочешь, я знаю!.. Ну как, порешили?
Керимов согласился.
Командир дивизии вернулся через день, заехал в домик особистов, отыскал Керимова.
— Наша ваяла, парень! — шепнул он, озорно подмигнув. — Ох, и война была, доложу тебе!.. Но теперь все по боку: жди приказа!
Через неделю приказ прибыл. Аскер вступил в командование подразделением дивизионных разведчиков.
Много пришлось пережить и испытать. На счёту его было несколько десятков операций за линией фронта. Все это позволило лучше изучить работу разведчика, хорошо узнать врага.
…Окрик часового прервал размышления Керимова. Он вылез из машины. Неподалёку вырисовывалось несколько приземистых строений, в которых размещался штаб дивизии.
Его ждали и тотчас же провели к командиру.
А часа через два с половиной Керимов во главе группы разведчиков переходил линию фронта. Как оказалось, пленный Аскера дал ценные показания. Кое-что важное сообщили и штабы соседних соединений — там тоже выходили в тыл врага поисковые группы. Все эти данные предстояло перепроверить и дополнить. Дело было весьма ответственное и не терпело отлагательства.
Глава вторая
1
Самые опасные места группа разведчиков Керимова прошла в те минуты, когда все вокруг было скрыто в тяжёлом предрассветном тумане.
Разведчики углубились в лес, который начинался сразу же за позициями гитлеровцев. Лес, собственно, и был главной их целью. Он занимал большую территорию, и где-то в нем, как показал пленный, прятались прибывшие недавно на этот участок фронта свежие танковые и артиллерийские дивизии фашистов. Разведчикам предстояло выяснить, существуют ли эти войска в действительности, сколько их и когда враг собирается использовать эти свои резервы.
Поручение было первостепенной важности, и сейчас горстка разведчиков находилась в центре внимания не только штабов дивизии и армии, но и фронта.
Вначале все шло хорошо. Группа Керимова, вытянувшись в цепочку и выслав дозоры, двигалась, не встречая помех. Командир шёл в центре цепочки. Движение замыкал лучший разведчик сержант Авдеев.
Но вот дозор донёс, что обнаружен гитлеровский патруль. Разведчики обошли его. Вскоре поступило сообщение ещё об одной группе фашистов — трое солдат и ефрейтор держали под наблюдением тропу, которая вела на запад. Керимов и его товарищи благополучно обошли и эту группу.
В течение следующего часа разведчикам дважды пришлось уклоняться в сторону, чтобы не дать себя обнаружить другим патрулям гитлеровцев.
Ещё час пути, и лес поредел. Боец, шедший впереди, внезапно поднял руку. Все остановились. Керимов поспешил к бойцу. Он увидел проволоку. Она была едва заметна, тоненькая, тщательно замаскированная. Чтобы обнаружить её, нужен был острый и намётанный глаз разведчика.
Мина!.. Аскер присел и обезвредил её: по этому пути им предстояло возвращаться после выполнения задания. Но вот разведчики увидели вторую мину, третью…
Конечно, фашисты неспроста так тщательно заминировали этот участок, да ещё расставили вокруг столько людей. Керимов понял, что приближается к чему-то важному, быть может — к цели поиска.
Группа продолжала путь ползком, старательно очищая от мин и размечая узенький безопасный коридор.
Вскоре послышался приглушённый рокот. Разведчики двинулись в направлении звука. Примерно через километр они обнаружили дорогу, скрытую от воздушного наблюдения кронами деревьев. По ней сплошным потоком шли автомобили, тянувшие орудия и миномёты, ползли, громыхая, танки, самоходные орудия, бронетранспортёры. Вся эта техника, повинуясь сигналам регулировщиков, сворачивала с дороги и исчезала между деревьев. Туда же въезжали грузовики с боеприпасами и бензовозы. В воздухе стоял неумолчный гул и плавал голубоватый дымок, выбрасываемый из сотен выхлопных труб.
Да, пленный не солгал. В этом лесу фашисты собирали огромный бронированный кулак.
Керимов раскрыл планшет и аккуратно отметил на карте дислокацию тайных резервов противника.
Задача была почти выполнена. Оставалось только с возможной точностью определить, как скоро собирается наступать враг. Аскер Керимов принял было решение — брать «языка». Но приполз один из разведчиков, наблюдавший за тылом группы, и доложил, что большой отряд фашистских сапёров начал снимать минное заграждение. Стало ясно, что гитлеровцы расчищают путь для техники, собираются выйти на исходные для наступления рубежи в самое ближайшее время — быть может, уже нынешней ночью!
Надо было немедленно возвращаться. Группа бесшумно снялась и двинулась в обратный путь.
— Скорее, — торопил воинов Керимов. — Скорее, товарищи, каждая минута дорога!
2
По лесу, вдоль минного поля, двигались большегрузные дизели. Впереди шли сапёры, извлекая из земля мины и складывая их на грузовики. Одновременно действовало несколько отрядов. Немцы торопились закончить операцию до наступления темноты.
Обер-лейтенант Густав Гартман с удовольствием наблюдал за тем, как ловко работает ефрейтор Штрекер. Маленький, худощавый, в очках, с непомерно большой головой, которая казалась ещё крупнее от огромного суконного кепи, надвинутого на самые глаза, он быстрыми и точными движениями нащупывал мину, ловко вывинчивал взрыватель и равнодушно швырял обезвреженный снаряд в кузов машины. Штрекер вообще считался лучшим солдатом подразделения: быстро соображал и отличался исполнительностью.