Детка, это не я (ЛП)

Когда она остановилась, где-то около двух ярдов от меня, я резко вдохнул, заставляя мышцы своего живота напрячься, и опять обратился к ней жестами.

«Кто ты?»

Она ничего не сказала, просто подозрительно за мной наблюдала. Да твою ж мать! Она не понимала языка жестов. Немногое люди его понимали. Я прекрасно слышал, но не говорил. Кай и поп были единственными людьми, кто мог меня перевести, а сейчас я был сам по себе.

Втягивая ещё один глубокий вдох, я сглотнул и усердно попытался пробить свое горло. Закрыв глаза, я задумался над тем, что хочу спросить у неё и, делая медленный, задерживаемый выдох, я, дошёл до предела, возможно, чтобы заговорить.

— Кт-кт-кто т-т-ты?

Я в шоке затих, мои глаза расширились. Я никогда раньше не был на такое способен, говоря с незнакомцем. Я беспокойно сжимал свои руки. Я мог заговорить с этой девчонкой! Мог заговорить… это делало её номером три.

Движимая любопытством, девчонка подошла ещё ближе. Всего лишь на несколько шагов дальше от меня, она села на колени прямо на лесную почву, её голова склонилась набок, смотря на меня с изумлённым выражением лица.

Её большие голубые глаза ещё ни разу не оторвались от меня. Я смотрел, как она не спеша изучала меня с головы до ног и обратно. Я задумался над тем, что она видела: мои тёмные, грязные волосы, чёрная футболка и джинсы, чёрные громоздкие ботинки и кожаные манжеты на запястьях, олицетворяющие мою причастность к «Палачам Аида».

Когда её глаза ещё раз встретились с моими, её губы изогнулись в небольшой, своего рода, улыбке. Я протянул свои пальцы в её сторону, подзывая её подойти ближе.

Она быстро оглянулась, осматривая всё вокруг себя. Увидев, что мы одни, она поднялась — медленнее, чем до этого — и тихонько подошла ко мне; край её длинного платья выпачкался в грязи.

Теперь, когда она стояла около меня, я точно не мог не заметить, какой худой она была. Я был высоким, так что ей пришлось наклонить голову назад, чтобы посмотреть на меня. Когда я надавил на забор, мой желудок сжался. Она выглядела такой уставшей, и её голубые глаза были слегка нахмурены, когда она шагнула ко мне, как будто она испытывала боль.

Заметив, что ей неловко, я указал на лесную поляну, предлагая ей присесть. Она кивнула, опустила свои глаза и медленно, болезненно упала на колени.

Она не произнесла при этом ни единого звука. Надеясь на ещё одно чудо, я глубоко вдохнул, затем медленно выдохнул.

— Ч-ч-что э-эт-это з-з-за м-м-м-место? .... Т-т-ты з-з-здесь… ж-жи-живёшь? — я заикался, несколько раз останавливаясь, и мысленно пытался выжать из себя слова. Волна возбуждения прошлась через мой желудок… я заговорил… снова!

Её глаза внимательно смотрели на мой рот, но она продолжала молчать. Её тёмные брови нахмурились, а розовые губы были напряжённо сжаты. Я знаю, ей было интересно, почему я так смешно говорю, всем было интересно. Я знал, что её заинтересовало, почему я заикался. Я не знал. Просто так было всегда. Бросил попытки исправить это год назад. Сейчас я общался с помощью жестов. Потому что не любил, когда смеялись из-за моего заикания… но она не смеялась надо мной… даже чуть-чуть. Она просто в замешательстве смотрела на меня.

Когда я смущённо опустил свои глаза вниз, то заметил, что её руки лежали на заборе, совсем рядом с моими. Не задумываясь, я подтянул свою руку и провёл пальцем по костяшкам её руки. Я просто хотел к ней прикоснуться, удостоверится в её реальности. Её кожа выглядела такой мягкой.

Со вздохом, оно отдернула свою руку и прижала к груди, словно моя рука была пламенем.

— Я-я н-не об-об-обижу те-те-тебя, — прохрипел я так быстро, как только мог, обеспокоенный ужасом на её лице… Лице в форме сердца. Я не хотел, чтобы она меня боялась. Мой поп сказал мне, что люди должны бояться меня, должны бояться мне довериться, и тогда я буду в безопасности. Я знал, большинство людей в моём мире видели мой недостаток как слабость, так что мой поп сказал мне, что я должен стать жёстче и ввести в игру, вместо слов, свои кулаки. Большинство считало меня опасным. Как сказал Кай, я был рожден, чтобы поражать страхом: Немой Палач Аида.

Но сейчас я желал узнать, как можно променять это всё, лишь бы нормально заговорить. Я не хотел, чтобы она меня боялась. Не эта девчонка с голубыми глазами — глазами как у волка.

Заворожённо отстранившись, её волчьи глаза поглотили меня. Она выглядела, словно призрак — нет, как божество, — словно сложная настенная нарисованная композиция. Словно богиня Персефона1, жена Аида, бога царства мёртвых, изображённого на жилетах «Палачей Аида».

Дрожащим движением, девчонка провела своей рукой за забор. Леденяще-синими глазами, с белыми крапинками в радужной оболочке, она не отпускала мой взгляд, ее глаза блестели, когда она на меня смотрела.

Я до сих пор стоял, не шевелясь. Девушка была как испуганный кролик, и я не хотел спугнуть её. Никогда не видел никого похожего на нее, мои руки вспотели, а сердце билось сумасшедше быстро.

Нервно, она пробежала пальцами по моей руке, розовый румянец появился на её щёках. Я не мог дышать, слишком сильное биение моего сердца сбивало с толку.

Сгибая свой средний палец, я мягко обернул его вокруг её и оперся своим лбом на жёсткую проволоку.

Девчонка слабо поджала свои розовые пухлые губы и пошевелила кончиком носа. Я перестал дышать… она была так красива.

— П-п-по-по-подойди б-б-бли-же, — прошептал я, с отчаянием в голосе.

Её нос опять дернулся, и я улыбнулся.

— Т-ты т-т-та-такая к-кра-красивая, — выдохнул я, после кусая свою губу. Мои кулаки сжимались, пока я всё больше и больше разочаровывался в своей речи.

Она нахмурилась и покачала головой, и я осознал, что она может меня понять. Я так сильно хотел, чтобы она со мной заговорила.

— П-п-по-поччемму т-ты зд-здесь од-од-одна? — девчонка начала дрожать, её глаза, кажется, стали ещё больше.

Она выглядела такой потерянной, и я не мог понять, почему это с ней происходит. Я хотел, чтобы она чувствовала себя лучше, хотел, чтобы печаль на её лице стала радостью. Я не знал, что делать.

Внезапно, я вспомнил про братьев из мотоклуба и то, как они делали клубных сук счастливыми. Прежде чем я в полной мере осознал, что делаю, я быстро наклонился и прижался к её губам через крошечное отверстие в заборе

Её губы были такие мягкие.

Я ничего не делал свои ртом, потому что не знал, что нужно, поэтому просто решил оставить свои губы на её. Я рискнул открыть глаза и увидел, что её веки крепко сжаты. Я сразу же закрыл свои, надеясь продлить этот момент.

Подняв руку, я медленно провёл пальцем вниз по её лицу, но она отстранилась, задыхаясь. Она отступила назад, нервно вытирая свои губы, слезы текли по её щёкам.

Страх пронзил меня и я выпалил:

— Я… я… я…н…н-не… н, — я остановился и впился рукой в забор, проклиная Бога, что не могу просто нормально говорить. Сделав глубокий вдох, я закрыл свои глаза и заговорил снова: — п-п-пр-прос-прости м-м-ме-меня, я-я-я не х-х-хот-хотел т-теб-тебя н-н-на-напугать, — мне удалось вытолкнуть из себя.

Она опять свернулась около дерева, её тело тонуло в сером платье и, сложив руки, она начала что-то шептать. Звучало как молитва. Я внимательно прислушивался, пока она раскачивалась взад и вперёд, слёзы потоком лились из её глаз.

— Прости меня, Господь, ибо я согрешила. Сделай со мной, что считаешь нужным. Прости меня, Господь, ибо согрешила я. Я была слаба и поддалась искушенью.

— П-п-по-погвори с со м-мн-мной. Т-ты в п-по-порядке? — громко спросил я, мой голос звучал сильнее, пока я сжимал забор и пытался найти способ до неё достучаться. Я не понимал почему, но по какой-то причине знал, что мне нужно было её обнять. Я должен был всё сделать правильно. Она была так опечалена… так напугана… я ненавидел это.

Девушка, продолжая раскачиваться, теперь замолчала, и просто снова на меня смотрела

— Ривер? Где, мать твою, ты шатаешься? — глубокий голос моего попа вывел меня из транса, когда он позвал меня из глубины леса.